Фото : Замир Усманов
Деревня со смешным названием "Засосье" обычно практически безлюдна — как и многие такие же заброшенные деревни по всей России. Но в этот январский день она ожила: бабы с коромыслами, переговариваясь друг с другом, понесли домой ведра с колодезной водой, по единственной улице Засосья от избы к избе ходили ряженые с гармонью, гуслями и трещотками, у амбара дымил самовар и пели колядки дети.
Сланцевский район Ленинградской области, 150 километров от Петербурга. По дороге, вдоль которой выстроились одиннадцать оставшихся в деревне домов, машины проезжают редко. Те, кто едет в Кингисепп или Ивангород, сюда не заезжают, да и дорога в Засосье до этого года была грунтовой, асфальт положили только этим летом. Но те редкие автомобили, которые все-таки проезжали мимо деревни, тормозили, а водители с удивлением оглядывались по сторонам.
— Тут что, кино снимают, что ли? — приоткрыл окно один из автомобилистов. — Что происходит?
Удивляться было чему. В Засосье, где на зиму из местных остаются четыре человека, вдруг "загуляла" вся улица, возле изб толпился народ, у амбара водили хороводы и жгли костер. Да и люди все выглядели как в кино: женщины повязали головы яркими шерстяными платками, все в валенках, длинных юбках и теплых шубейках. Мужчины с гармонью и балалайками. Колодезный журавль, у которого выстроилась очередь из девушек с ведрами. Автомобилистам "местные" с удовольствием объясняли, что никакие они не местные, а приехали со всей Ленинградской области и из Петербурга, чтобы поучаствовать в Больших святочных гуляньях.
Идея устроить во время Святок настоящие старорусские гулянья посетила группу энтузиастов во главе с Любовью Смирновой — любительницей этнических праздников, занимающейся реконструкцией русских национальных традиций.
Фото: Замир Усманов
— Понимаете, очень мало людей знают о настоящей русской культуре, — рассказывает она. — Это обычно либо "развесистая клюква" и китч, либо какие-то якобы "сакральные" знания, которые некие "гуру" дают за деньги. Святочные, или масленичные, гулянья — не новость, их каждый год проводят в городских парках, но хотелось, чтобы все было честно, по-настоящему, с реальным погружением в атмосферу русской деревни. Ведь именно в таких "настоящих", а не придуманных декорациях можно не только познакомиться с обычаями и традициями своих предков, но и на себе почувствовать, как они жили, как веселились. Зайти в жилые старинные избы, построенные сто или двести лет назад, погреться у русской печки, погладить хозяйского кота, спящего на подушках... Конечно, недостаточно только наличия самой деревни, ее надо еще и "оживить". Поэтому на фестиваль мы пригласили несколько фольклорных коллективов из Ленинградской области и Петербурга. Но они сегодня — не артисты, которые выступают со сцены, они такие же участники святочных гуляний, как и все остальные. Большинство гостей, приехавших из города, ничего толком не знают про традиции святочных гуляний, никогда в жизни не колядовали, а о гаданиях на суженого читали только в сказках. Поэтому им нужна помощь фольклористов, которые расскажут, споют, научат, развеселят и окунут в атмосферу славянского зимнего праздника.
Фото: Замир Усманов
С коромыслом наперегонки
Семейный клуб "Свояси" приехал в Засосье из районного центра Сланцы. Еще не все гости успели доехать до места, а неугомонные бабушки и дедушки стали ходить по улице, распевая колядки и народные песни, водя за собой переодетых "козу", "медведя" и "лошадь".
— Погодите, еще рано! Мы еще не начали! — пытались остановить их организаторы, но потом махнули рукой. — Вообще-то все правильно, это ведь настоящие деревенские гулянья, тут каждый делает то, чего душа просит. Чтобы гости не мерзли, возле амбара "Свояси" вместе с фольклорным ансамблем "Бережа" устроили хороводы, да не простые, а со всякими фигурами, когда одна лента из танцующих проходит сквозь другую, потом большой хоровод распадается на три маленьких, которые, как матрешки, располагаются внутри друг друга.
— Хороводы водить — это искусство, — объясняют знатоки.
— Правда, почти забытое. А раньше все деревенские девки и парни, да и детишки, умели водить настоящие хороводы.
Для девушек придумали другой способ согреться — набирать воду в ведра и ходить с коромыслом наперегонки, не проливая ни капли. Не каждая городская гостья с первого раза справится с колодезным журавлем, достав полное ведро воды со льдом, а уж "надеть" на себя коромысло — искусство похлеще, чем хоровод водить.
— Правым плечом к коромыслу, присядь, руку положи ближе к ведру! — командует Анастасия Сарыкова. Она специалист по ношению коромысла. — Теперь вставай, но ногами, а не поясницей. Копчик втяни, попу не отклячивай!
Девушки, большинство из которых коромысло видели только в музее, выпрямлялись и неуверенно шли, расплескивая воду.
"Ох, а ведра-то нелегкие!", "А как спина распрямляется!" "А почему у меня ведра качаются?"
— По тому, как проворно и красиво девушка несла коромысло, в старину проверяли ее здоровье и хозяйственность, — объясняет Анастасия. — Перед свадьбой обязательно отправляли девушку за водой, чтобы посмотреть на ее мастерство. Я уже три года учу городских женщин носить коромысло — ведь это красиво, распрямляет осанку, у женщины меняется походка — становится медленной и плавной. Мне привезли несколько экземпляров коромысел из Старой Руссы в Новгородской области, им всем уже не менее полувека. Они хранятся у меня дома, как-то у нас у всего квартала отключили электричество и водоснабжение, так мы с мамой взяли по коромыслу и пошли с нашего девятого этажа к колонке! Люди смотрели нам вслед и удивлялись, откуда мы такие взялись.
Фото: Замир Усманов
"А не дашь Коляду, оборвется интернет!"
Главная часть святочных гуляний — это, конечно, колядки. Все гости разбились на несколько команд и под предводительством фольклорных коллективов отправились по избам. Поскольку про колядование (иногда еще говорят — щедрование) большинство гостей только в книжках читали, был проведен небольшой святочный ликбез.
— В древности считалось, что в виде ряженых к дому приходят наши предки, — объяснили в ансамбле "Бережа". — В Святки истончается ткань между мирами, и умершие люди могут навестить своих потомков. Поэтому ряженых одаривали лучшими дарами, самым вкусным, что было в доме, — чтобы не обидеть своих предков. По этой же причине колядующие наряжались, надевали маски животных, например козы, лошади, медведя. В медведя наряжались крепкие парни, таким образом как бы "отдавая" на время свои тела предкам. А затем купались в проруби, "смывая" с себя их присутствие.
С колядками да прибаутками процессии колядующих двинулись по главной улице Засосья.
"Кого мишка-то обнимет, та девка замуж выйдет",
— пели бабушки, а переодетый "мишка" обнимал всех девчонок подряд.
"Если баба уже замужем, то разбогатеет",
— объясняли бабушки.
"Идет коляда, отворяй ворота!", "Коляда идет, жениха ведет!", "Кто не даст пирога, тому козья нога!"
Одними из тех, кто принимал колядующих, стала семья Ксении Галактионовой — они с мужем вышли на порог своей избы и встречали толпу ряженых.
— Первый раз в жизни ко мне пришли колядующие, — признается Ксения. — Их было так много, что они заполнили весь двор. Впереди четверо малышей, держащих одну корзинку, которую им дали под коляду. Море сияющих глаз и улыбок, детские ладошки, сложенные лодочкой в ожидании конфеты, летящие на наши головы зерна, песни с пожеланием достатка и здоровья — именно так человек с русской душой должен встречать Новый год, а вовсе не с миской оливье перед телевизором. Нам желали урожайного года и благополучия, мужу особенно понравилась колядка про "12 коров и 13 бычков", ведь это его мечта. Некоторые колядки были, кстати, вполне современными: что-то вроде "а не дашь коляду, оборвется Интернет!".
Фото: Замир Усманов
Раскулачивание, репрессии, немцы
Ксения Галактионова не случайно считает себя местной, хотя приезжает в Засосье пока только на выходные — здесь веками в родовом доме жила ее семья.
— Наша деревня впервые упоминается в 1680 году, — рассказывает она. — Хотя вообще-то здесь люди и раньше жили, есть могильник, датированный XI веком. Название нашей деревни — кстати, в слове "Засосье" ударение ставится на первый слог, — скорее всего, означает "за соснами" — неподалеку есть сосновый лес. Хотя есть и другие версии: якобы где-то здесь в болоте засосало лошадь Петра I, когда он возвращался из Нарвы. И еще одно предположение: местные парни так страстно умели целоваться взасос, что всю деревню так и прозвали.
Даже если такие умения у местных молодцов и были, то теперь они навсегда утеряны, да и молодых парней в деревне давно уже нет.
— До революции, в начале 1900-х годов, здесь было 50 дворов, около 500 человек, — рассказывает Ксения. — Несколько домов, построенных еще в XIX веке, сохранилось по сей день — строили тогда добротно. Каменный амбар, возле которого сегодня гости пьют чай из самовара, еще старше, в свое время мой прадед считал, что его нет смысла ремонтировать, сам скоро развалится. Прадеда уже тридцать лет нет в живых, а амбар все стоит... Деревня была зажиточной, местные держали скотину, были пасеки, многие имели свое дело в Петербурге. Например, наш прадед имел извозчицкий промысел, занимался грузоперевозками на лошадях. Он был богатым человеком, у нас есть документ от нотариуса, датированный 1916 годом, где написано, что наш дед купил здесь в округе 20 десятин земли.
После 1917 года все изменилось. В 30-е годы началась коллективизация, у жителей Засосья отобрали скотину, организовали колхоз. Это стало первым ударом по преуспевающей деревне.
— Многие уехали еще тогда, поняв, что дальше будет хуже, — говорит Наталья Виллен-Рется, сестра Ксении. — В 1937 году половину деревенских мужчин репрессировали — как бывших кулаков. Их увезли на Север, а в деревне остались только женщины с малыми детьми. Потом война, в Засосье пришли немцы. Мой дядя Леня, который тогда был мальчишкой, рассказывал, как все жители деревни убежали в лес от немцев и жили там какое-то время. Но потом поняли, что те не будут никого расстреливать, и постепенно вернулись в свои дома. А в 1944 году в нашей избе был штаб танковой дивизии — советские войска вели бои за Нарву. Вдоль улицы стояли танки, а дядя Леня, сидя на печке, присутствовал при обсуждениях и "разборах полетов". Он потом рассказывал, как его удивляло, что героев, воевавших за победу, распекали их начальники.
После войны некоторые из репрессированных в 1937 году мужчин вернулись домой, но большинство семей разъехалось, деревня постепенно опустела. Засосье вообще хотели ликвидировать, но ее спасло то, что здесь разместили леспромхоз, поселили рабочих. Но уже к 70-м годам молодежь уехала в город, а жить в захолустной деревне остались одни бабушки.
— Мы с Ксенией каждое лето жили в Засосье у бабушки, но потом выросли, семья, дети, работа... Приезжать стали все реже, — говорит Наталья. — В деревне никого не осталось. Летом еще приезжают в свои родовые дома дачники, а зимой тут пустынно.
"Приехали вставить стекла — и остались навсегда"
В 2012 году Наталья с мужем Олегом приехали в Засосье из Петербурга — проведать дом, в котором каждую зиму хулиганы выбивали стекла. И неожиданно приняли решение остаться тут жить.
— Душевно здесь, — пытается объяснить свою мотивацию Наталья, в прошлом — владелец успешного туристического бизнеса. — Это же мои родные пенаты.
Засосье — настоящая глухомань, хоть и не очень далеко от Петербурга. Здесь нет почты, нет магазинов (ближайший — за 7 километров в соседнем селе), из благ цивилизации — только электричество. Сохранилась автобусная остановка: Наталья еще помнит, как в детстве в Засосье дважды в день по грунтовой дороге приезжал рейсовый автобус. Но уже двадцать лет автобусы сюда не ходят. На главной и единственной улице работает один фонарь — как ни бился Олег, муж Натальи и староста деревни, второй фонарь пока так и не установили. Мобильная связь есть. В окрестных деревнях народу тоже мало, но среди тех, кто есть, много пьющих.
— В 2014 году завели хозяйство. Сейчас у нас четыре коровы, бычок, двадцать коз, свиньи, куры, бараны, — перечисляет Наталья. — Для меня фермерство было неизведанным опытом, поэтому достали довоенные бабушкины книжки по животноводству, пришлось досконально изучать, как правильно за животными ухаживать, как их содержать, кормить. Помню, когда нам первую козу привезли, мы всей семьей ее доить по шли. Муж за рога держит, еще кто-то зубы заговаривает, а я дою. Страшно было! Но потом приноровились, азарт появился, стали расширяться, приобрели новых животных. Молоко, яйца, мясо едим сами, что-то продаем в соседние деревни, муж сестры возит заказы в Питер.
— Если содержать животных как следует, хорошо их кормить и следить за их здоровьем, то не разбогатеешь, — признается Олег Виллен-Рется, муж Натальи. — Но нам хватает, у нас все есть. Жители соседних деревень даже завидуют — мол, приехали тут городские "неумехи" и за три года стали лучшим хозяйством в округе! Но сами работать не хотят. Нужен был нам работник — за животными ухаживать. Чтоб малопьющий и скотину любил. С трудом нашел.
Музей утерянных деревень
Но Наталье и Олегу показалось мало просто переехать в опустевшую деревню — им хочется возродить былую жизнь в Засосье, привлечь сюда другие семьи, туристов. Сами супруги переехали в новый дом, а в своей родовой избе создали Музей утерянных деревень — небольшой музей, где они рассказывают об истории своей деревни, показывают ее быт в дореволюционное и советское время.
— У нас сохранились старинные предметы быта, документы и фотографии, — говорит Наталья. — Узнав о нашем музее, со всей России люди стали присылать нам письма о своих "утерянных" деревнях, где в последние годы тоже прекратилась жизнь. С фотографиями и рассказами. Уже на целую книгу хватит! Мне кажется, наш скромный музей напоминает людям об их корнях, о том, что у них были бабушки, было детство среди коров и стогов сена, с русской печкой и колодцем.
Музей утерянных деревень — это еще не все. При входе во двор дома, где живет Ксения и ее семья, стоит статуя. Женщина с двумя детьми глядит вдаль. Памятник называется "Нюра" и входит в мемориал "Невиновные", созданный Ксенией и Натальей.
— Памятник установили в 2016 году, — рассказывает Ксения. — Прообразом его стала наша прабабушка Анна Галактионова, Нюра, которая осталась в 1937 году с двумя детьми совсем одна, после того как деда репрессировали. У меня, кстати, двойное имя — Анна-Ксения, Анна — в честь прабабушки.
— Нюра — это собирательный образ русской женщины, оставшейся без кормильца, которого раскулачили и увезли на Север, — добавляет Наталья. — Этот каток прошелся по всем здешним деревням. В нашем музее есть фотография 1947 года, там сняты все жители деревни Засосье. Там нет ни одного мужчины! Хотя как раз через несколько месяцев после этой фотографии наш прадед вернулся из-под Воркуты. Говорит, он выжил именно потому, что был крестьянином и легче переносил тяготы лагерей. Хотя Яков Судаков, наш сосед, так и не вернулся: его родные рассказали нам, что во время войны перед наступлением немцев руководство лагеря, опасаясь бунтов и побегов, просто расстреляло всех заключенных. Создавая мемориал "Невиновные", семья Галактионовых просто хотела собрать информацию о жителях Засосья, репрессированных перед войной. Появились Книга Памяти, куда вносятся забытые имена местных жителей, памятник, поклонный крест.
— К нам многие обращаются, не только из соседних деревень, но и со всей России, просят внести их родственников в Книгу Памяти, — говорит Наталья. — А в Интернете несколько человек написали, что "Нюра" — это памятник именно их бабушке, которую тоже так звали и у которой тоже было двое детей. Мы сами не ожидали, что наше небольшое семейное "расследование" выльется в такой большой общероссийский проект!
Возвращаться в городскую жизнь Наталья и Олег не собираются. Да и Ксения с мужем тоже хотят переехать в Засосье насовсем и всей семьей заниматься фермой и музеем, возрождать деревню. Один из путей развития — привлечение туристов. Говорят, многие звонят и пишут, готовы летом приезжать, чтобы окунуться в "деревенскую романтику" — возиться со скотиной, косить сено и носить воду из колодца. Пока им негде остановиться — ни в Засосье, ни в соседних деревнях нет гостиниц или гостевых домов. Семья Галактионовых уже об этом задумывается.
— Я в городе находиться уже не могу, хотя сам ленинградец, — говорит Олег. — Мне там дышать нечем, сил нет, все бесит. А здесь все иначе, сил много, хотя на ферме дел хватает — с 6 утра до 11 вечера на ногах, крутишься по хозяйству.
— Здесь совсем другая жизнь, другие ценности, — улыбается Наталья. — В городе идешь по улице и думаешь, как бы в Интернет зайти, какой бы новый телефон купить. А здесь идешь и думаешь — как бы мне козе веников наломать!
* * *
Когда стемнело, в Засосье разожгли огромный костер — для всех гостей, которым на один день удалось побывать в старинной русской деревне и почувствовать свои корни, вспомнив, как отмечали Святки наши предки. А у самого Засосья тоже был большой праздник — впервые за много десятилетий эта "утерянная" деревня смогла обрести себя и "ожить". Пусть всего на один день.
Фото: Замир Усманов
