В последнее время мне снова начали писать о том, что примордиальный традиционализм, или ренегенонство – это единственная языческая философская мысль, что у традиционалистов все стройно, понятно и приятно любому язычнику. А значит следует опять расчехлить чехлимое, и расчесать чесуемое. Ну то есть в который раз попробовать понять – что это за штука такая, традиционализм, и почему он должен быть мне вкусен...
Сразу оговорю, что традиционализм как идея – штука занятная. И очень сильно отличается от того как эту идею педалируют и воплощают традиционалисты. Ну то есть то что постулировал Рене Генон (основоположник), то что продолжал постулировать Юлиус Эвола (продолжатель), то о чем говорит Дугин (импортер в Россию), и то о чем пишет Евгений Нечкасов (язычник, пропагандирующий традиционализм) – это разные, порой противоречащие друг другу вещи. По этому мы постепенно попробуем отделить – что такое традиционализм, и что о нем нам говорят традиционалисты. Обещаю – будет весело, ведь, как я уже сегодня писал, у меня постоянно складывается ощущение, что сами традиционалисты о своем традиционализме знают меньше меня.
Традиционализм, перво наперво, это философия. В этом материале я буду пользовать этот термин по своему первоначальному и буквальному значению. Философия = любовь к мудрости, или же – любовь помудрить. Нам пригодится понимание этого момента, ведь помудрить российские традиционалисты любят.
Итак. Для вводного текста “Что такое традиционализм” я возьму уже готовый материал с портала “Канонерка“. Дабы не переписывать то же самое. В принципе там доступным языком все разжевывается. Завтра уже, своим плебейским языком, буду расписывать о своей нелюбви с языческими традиционалистами России, и о том – какие безответные вопросы у меня к ним есть.
Ренегенонство
Да ты Эволу не читал!
Из современного традиционалистского мема.
Кто такие традиционалисты и с чем они нас едят?
О традиционализме слышали теперь уже почти все. И лишь немногие имеют хотя бы приблизительное представление о том, что это такое за философско-культурное движение. То, что начиналось как мощная интеллектуальная герилья против «модерн ворлд», кончилось пьяным Аллах Акбаром и нудным пересказом классиков. Ну, разве что Дугин продолжает дальше радовать новыми талмудами книг, добавив к ним свои фюрерские директивы.
Читатель, ведь ты действительно часто слышал слова гнозис, примордиальная традиция, манвантара, Кали-юга, Гиперборея, брахман, кшатрий, варна, Дионис, манифестация, демиург и прочие фразы из набора тантрического джентельмена. И обычно этот строгий набор связанных звуков ты услышишь из уст странных юношей и девушек с томиком Генона подмышкою.
Но ты так и не услышал глас Брахмана.
А значит, мы идём к тебе.
Ты ещё без бороды?
Ну-ка быстро выбросил бритву!
Почему ты ещё поклоняешься демиургу?
Немедленно инициировался в нирвану!
С чего всё начиналось?
Конец XIX и начало XX века выдались в культурно-мистическом плане крайне бурными. Вся просвещённая Европа сидела вокруг гадательной доски и вызывала дух Гоголя. В России в это время манифестировал автоматическим письмом свою любимую Софию наш великий и духовный девственник Владимир Соловьёв. Горела яркая звезда лемуропостигающей Блаватской, а танцующий Гурджиев заматывался в ковры Багдада и Дамаска. В это же время бурный и модный Париж осваивал в это время замечательный и любознательный к божественной математике Рене Генон, обычный мальчик из семьи буржуа-архитектора. С математикой вышло не очень (в том смысле, что карьера математика его совсем не прельщала), но метафизика всех сортов пошла на ура, и у впечатлительного и при этом холодного умом отрока произошло гностическое очарование. Это очарование привело его к гностикам – мартинистам Анкоса (Папюса), к странным по происхождению ведантистов и к графу – даосу Пувурвилю(более известного как Матжиои). Но юнец рос и таки дорос… до встречи с суфиями. И в 1912 году Генон принимает суфийский ислам, получает арабское имя Абдель-Вахид Яхья(то есть, Слуга Единого), да ещё и совершает католическое венчание со своей первой женой. Именно этот год можно и нужно считать датой рождения Генона как подлинного традиционалиста.
А что же такое традиционализм?
В 1921 году Генон публикует свою первую работу «Общее введение в изучение индусских доктрин». Этой работой Генон бросил вызов прежде всего жестко ориенталистскому научному сообществу, а также заложил самые основы для дальнейшего развития своего концептуального детища. Trado – это передача, а традиция – это то, что передаётся. Генон утверждает, что в начале существования мира людям была явлена примордиальная, первоначальная, или, как её ещё называют, изначальная Традиция(с большой буквы), которая затем в процессе деградации распалась на различные региональные традиции, которые сохраняют связь с тем, что Генон называет Брахманом, Первопринципом, Единым и прочими наречениями. Говоря кратко, Богом. Важнейшая черта отношения такого Бога к миру является постулат о том, что мир не творится, а манифестируется, то есть является, говоря производно, манифестацией и одним из проявлений Первопринципа. На более привычном языке это означает, что мир является плодом эманации. Наконец, из существующих в наше время традиций полноту духовности и истины сохранил именно индуистский Восток, даже не весь Восток, а именно индуизм, который всеми своими шестью даршанами(основные индийские философские школы) сводится к Веданте(что значит конец Вед, а как учение – это последняя даршана, автором которой является Шанкара, составивший комментарий на священные брахманические тексты). Генон удревняет историю Индии, и приводя в качестве аргументов весьма сомнительные сообщения о путешествиях и обучении тайному знанию античных философов на Востоке(чего только история с Пифагором в античной историографии стоит), считает что греки свою фило-софию стащили у индусов, вплоть до учения о четырёх циклах: золотом, серебряном, бронзовом и железном(упоминаются у Гесиода в «Трудах и днях»).Затем Генон заявляет, что греки извратили своим умишком и домыслами перенятые доктрины, тем самым став зачинателями Кали-юги, железного века – последнего века, когда начинается последняя четверть цикла, где происходит окончательная деградация, которая завершиться самоуничтожением мира. После колесо начнёт новый оборот существования. Сам этот цикл, идею – фикс, Генон называет по санскритски Манвантарой. Манвантара делится на четыре стадии, которые соответствуют упомянутому выше гесиодову делению: сатья-юга, трета-юга, двапара-юга и кали-юга. Каждый раз мир начинается с условно брахманического состояния, когда Бог и люди в своём состоянии едины, а кончается состоянием рода человеческого как прислуги и жалкого материалиста, как опочивателя низшего уровня бытия. Всё это обильно разбавляется мировыми катастрофами, которые приводят к сдвигу традиционных знаний и наук, к трансформации форм и символов их передачи. Суммируя, мы получаем вкратце главное свойство любого цикла: человечество и мир ПРИНЦИПИАЛЬНО ДЕГРАДИРУЕТ, неизбежно и безостановочно. Бывают, конечно, благодатные исключения типа Средневековья, но они на то и исключения. С Возрождения мир вообще покатился в бездну материалистических учений. Учение Генона называют обычно интегральным традиционализмом, который как бы восстанавливает, «реконструирует»(по Генону) изначальную Традицию в других религиях и сектах, давая им жить и осуществлять связь с Первопринципом дальше. Сами традиционалисты называют своё учение перениализмом или просто вечной философией.
Что в итоге? Есть примордиальная Традиция, из которой следует, что все традиционные религии(и секты) – суть об одном и том же Боге. Только эти традиционные формы старой, развалившейся сакральной науки могут правильно транслировать и репрезентовать знания и постижения Сакрального. Наконец, существуют касты, которые созданы в ходе деградации каждому по способностям и потребностям. Также есть деление на экзотерику и эзотерику: внешняя обрядность для простачков и народа и тайное знание и подлинный смысл символов для прокачанных духовно мужиков. Тут уже в эзотерике появляется категория, наверное, самая ключевая для Генона – инициация. То есть посвящение в знание символов и основ священной примордиальной науки. Именно посвящение даёт возможность поэтапно восходить к Первопринципу с тем, чтобы в итоге слиться и исчезнуть в нём. Важно понимать, что человек не готов сразу воспринять божественную мощь, и посему нужен кропотливый и поэтапный путь, который будет его просвящать и возводить на всё новые ступени, вплоть до последней. В темах, где Генон затрагивает гноссеологию и инициацию, он применяет термин метафизика, или интеллектуальное знание, в том значении, что знание и постижение высших символов, которые приводят к единению с Первпринципом. Это характерная черта эзотерики противопоставляется экзотерической сентиментальности. Иными словами, интеллектуальное знание может и должно вести к сверхразумному. Отсюда у Генона вытекает важнейшая для дальнейшего его творчества тематика экзегезы символов, каждый из которых имеет важнейшее значение на определённых стадиях инициациях в конкретных традициях, и гностический мотив ненависти к материи. В поздних работах Генон начнёт выдавать упрёки и евреям (при этом лелея и восхваляя везде Каббалу) как на представителей демиургического народа, где Яхве творит тварный мир, онтологически отличный от Бога. Также евреи по его мнение народ кочевой, а значит народ восприимчивый к вредным влияниям. В итоге мы получаем, что наш герой позиционирует себя, как принципиальный монист, и в этом его ключевой реверанс по отношению к индуизму.
И свою работу по доктринам индуизма он решил подать для защиты учёной степени, но она, естественно, вызвала закономерное отторжение научного сообщества как некритичная и ненаучная, да и вообще «хлеб отжимают». В дальнейшем у Генона умрёт жена, он переберётся жить в Каир навсегда (причём в Каир он ездил по делам, и оставаться там на долго не собирался), чтобы полностью погрузиться в жизнь суфия, там же женится ещё раз и будет жить, молиться Аллаху и плодить детишек вплоть до 1951 года – года смерти. За это время Генон напишет несколько шедевральных в литературно-философском отношении работ – это прежде всего «Кризис современного мира»(далее просто «Кризис»), «Множественные состояния бытия» и «Царство количества и знамения времени» (далее просто «Царство количества»). Также он вступит в полемику с теософами, последователями Блаватской. Обо всех этих трудах нужно сказать отдельно. Начнём с полемики с теософами.
Критика Геноном давно почившей в кайласких тапочках Блаватской относится к началу 20ых годов, и по этому поводу им было писано две работы: «Теософия: история одной лжерелигии» и «Заблуждение спиритов». Краткое резюме полемики, заключающейся в этих книгах таково: у теософов есть зерно истины (что-то вроде примордиальной традиции), но выводы из посылки получились совсем неверными. Так, теософы считают, что мир эволюционирует, идёт к добру, что скоро у всех пробудится третий глаз, что все будут сплетничать телепатически и так далее. Генон, который сухим математическим и чётко дифференцирующим языком излагает свои аргументы, свято убеждён, что эта мнимая духовно-материальная эволюция ложна. Он вводит три важнейших понятия: инверсия, контринициация и антитрадиция. Инверсия – это переворачивание, то есть, например, не Христос, а Антихрист, который выдаёт себя за Христа. Контринициация – это посвящение в дьявольскую силу, инициация наоборот, это входной билет в клубы прислужников тёмных сил. Антитрадиция – это и есть та сила, которая хочет вовлечь мир скорее в пучину зла. В «Кризисе» и «Царстве количества» Генон развивает данные термины в целую историософию, где мир уподобляется орфическому яйцу. В Сатья-югу он открыт сверху, то есть для открытого влияния божественных сил, а в Кали-югу яйцо поначалу захлопнуто полностью и сверху, и снизу. Но когда европейский рационализм и материализм доходят до предела, а антитрадиционные силы успешно подготавливают прорыв следующего рубежа, начинается прорыв демонических сил, выдающих себя за божественные, и тогда рациональность раскалывается и появляется психоанализ, теософия, попытка подобраться к психике и когнитивности человека снизу, а также вульгаризация и профанизация восточных учений для потребления и потешания западных людей. Тогда яйцо раскалывается снизу. Материалистическое царство количества меняется на апокалипсические знамения времени.
Надо понимать, что контринициатические силы – это не просто безобидные злые силы. В частной переписке, которая не переведена на русский, Генон высказывает свои опасения и связанные с этим страхи, что враги Традиции активно проводят свою подрывную работу и, в частности, заинтересованы в борьбе с ним. Этот страх стал, видимо, тем фактором, который побудил Генона остаться в Каире. Что характерно, в письмах упоминались и конкретные контринициатические организации типа масонских лож устава Мемфиса-Мицраима, хотя изначально масонство – подлинная эзотерическая инциатическая организации, но впоследствии по мнению нашего героя, она деградировала. Также в письмах можно встретить упоминания различных демонический перерождений и происшествий, которые происходили в Египте и Судане в особых географических зонах. В одной из рецензий он упоминает, что в мире есть башни сатаны. Всего их насчитывается 7(две из них, кстати, в России). Они представляют собой точки концентрации дьявольской силы. Одна из них соотносится с ещё одной контринициатической сектой – курдским йезидизмом. Эти башни связаны с обратной сатанинской иерархией, которые возглавляют «святые сатаны». Это те люди, что подготовят приход Антихриста, Даджала или по-другому Лжеца.
Перейдём от сатанизма к более положительным аспектам учения Генона. Теперь мы вкратце разберём книгу «Множественные состояния бытия». Это его самая онтологичная работа, которая тесно сопряжена с геометрией и требует немалых усилий для понимания. Тем не менее, суть её проста. В ней с использованием вполне схоластической терминологии задаётся адвайта-ведантистская доктрина абсолютного монизма, которая отвергает реальность здешнего мира и признаёт реальность существования только Принципа. Геометрически этот принцип – точка. Мир – это множество линий с точками, где линии исходят из точки-Первопринципа, а точки на линиях – это модусы проявления Принципа. Иными словами, наша реальность – это одно из состояний Брахмы, его вздох. В такой схеме каждая точка является первоточкой. Именно в этом смысл инициации – это низведение всей этой схемы до одной абсолютно монистической точки. К этой работе примыкает другая небольшая, но чрезвычайно насыщенная философией математики работа «Принципы исчисления бесконечно малых». В ней Генон, который по образованию являлся математиком, рассматривает спор Лейбница с учёными, отстаивающими теорию бесконечно малых чисел. Генон занимает сторону Лейбница, который отстаивает точку зрения, что эти бесконечно малые числа на самом деле являются неопределённо малыми. Он ревизирует данную теорию в таком направлении, что из вывода о неопределённости фактически выводится неоплатоническое по духу учение о наличии в беспредельном предела.
И тут мы можем сразу подвести итог геноновским спекуляциям. Учение о примордиальной Традиции фактически является возрождением учения сирийской и афинской школы неоплатоников, которые пытались в ответ на христианское богословие создать систему универсальной языческой теологии. Другие похожие системы – это доктрина великого суфия Ибн Араби и учение о вечной мудрости флорентийского неоплатоника М.Фичино. Русский последователь Генона, Дугин, так и говорит – что он создаёт русскую школу неоплатонизма, когда переносит традиционализм на русскую почву (во всяком случае, так он раньше говорил).
Генон положил начало движению европейских интеллектуалов, которые ультракритически относились к миру модерна. Другом и верным соратником Генона был великий искусствовед А. Кумарасвами, бывший хранителем индийского отдела Бостонского музея искусств. Работы Кумарасвами пропитаны традиционалистской экзегезой и дают весьма впечатляющую и занятную трактовку символов в различных произведениях искусства. Группы традиционалистов и околотрадиционалистов появились почти во всех европейских странах, а особенно яркие группы – в Италии и Румынии, а спустя полвека традиционализм обрёл феноменальный успех и в России (через кружок Е. Головина, членами которого были А.Дугин и Г.Джемаль). В Италии традиционализм дал миру Ю.Эволу, а в Румынии отца сравнительного религиоведения М.Элиаде, который в основу своего метода положил сверенный с научным критическим подходом генонизм.
Без Эволы никуда!
Другой гуру традиционализма, барон эспаньёльского происхождения Ю.Эвола, будет поизвестнее Генона. Эвола начинал как художник-дадаист, а затем постепенно начинает писать в качестве философа-традиционалиста, который возможно даже повлиял на Хайдеггера. Эвола в целом следует за Геноном, при этом имея весьма сильные концептуальные отличия от зикрствующего Рене.
Особенностью доксы Генона было его утверждение о потере западными традициями инициатической силы. Сакральная мощь осталась только у суфиев, да у даосов с индусами. Генон выбрал Ислам в силу причин и обстоятельств: 1) проще принять, 2) индусом нужно родиться, 3) Китай далеко. Однако среди последователей это решение привело к повальному принятию суфизма, хотя Генон указывал, что это его личный выбор. Именно с этим выбором не согласен Эвола. Он считает, что Римский понтификат наследует римской языческой традиции (понтифекс изначально титул римского жреца), и католицизм обладает инициатической силой. Эвола принципиально считает, что Запад хоть и в адском авангарде, но это не умаляет силы его традиции. Ну и наконец, Эвола принципиальный язычник и преимущество ориентируется на Античность, с написанием сравнительно-исследовательских работ по индуизму и эллинизму. В плане какого-то течения Эвола предпочитает корпус надписанный именем Гермесом Трисмегистом и вводит в традиционалистский дискурс ныне чрезвычайно популярную в русских кругах алхимию, а также сам практикует тантру и низшую теургическую магию.
Из собственно оригинальных концептов Эволы следует выделить следующие: путь левой руки, «оседлать тигра» и преемство империй.
Путь левой руки – это трансгрессия, то есть путь в обход посвящения, или посвящение решительно здесь и сейчас. Этот путь утверждает, что Божество не только в красоте и аполлонизме, но и в отвратительном и разрушительном. Это путь агхориков, поклонников Кали, путь киников и Ваджраяны внутри буддизма (разорвать сансару в этой жизни на свой страх и риск). Этот путь для крайне суровых мужчин и немногих железных леди.
«Оседлать тигра» — это послевоенная работа. Она имеет своим базисом интерпретацию Ницше, который полностью осознал эпоху нигилизма и совершил самоинициацию, пробудив имманентно-трансцедентный уровень существования, но сам, с ним не справившись, слёг в психушку. Барон пишет, что в современном мире есть такой тип людей, которые, по одной дальневосточной пословице, могут оседлать тигра, а когда тот выдохнется, убить его. Он обращается к этому типу людей как к тем, которые способны принять контринициатический нигилизм как вызов, как решение. Они могут попытаться пересилить его и через это произвести самоинициацию. Эта идея Эволы связана, как раз с этим вызовом, который пробуждает трансцендентное измерение в человеке. Но для этого нужно чётко принять собственную личность как нечто отличное, как сам Принцип по себе. Ницше потому и погиб, что за принцип сам по себе принял саму жизнь и был раздавлен.
Преемство империй – по сути это переработка средневековой идеи о наследовании Римов как столиц Мировой Империи. И тут мы попадаем сразу в область сказа о том, как Юлиус Кшатриевич поссорился с Рене Брахмановичем.
О жрецы, о воины!
Транслируя старый платоновский принцип, традиционалисты считают, что у каждого человека есть свой удел и участь, связанная с его рождением в мире. Свобода достигается в служении, которое нам дал Принцип. Герои наших историй принимают трёхчастную структуру Платона из «Государства» (с этнографической и исторической точки зрения это правдивая теория), добавляя к ней четвертую часть, и перефразируют всю сумму по-индийски. В итоге общество делится на брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр. И вот тут кроется яблоко раздора: Генон считает, что обществом должны править брахманы, а Эвола считает, что кшатрии. По Генону впоследствии происходит революция кшатриев и начинается путь вниз, а по Эволе править в принципе должны кшатрии, и священная царская власть – норма и не дело брахманов. Отсюда и принцип траснляции империй по Эволе: царская власть подлинной мировой традиционной империи передаётся трансцендентным принципом. После падения Рима Августов новым Римом становится Священная Римская Империя, и Эвола в историческом конфликте гвельфов и гиббелинов занимает сторону последних.
Наш неугомонный барон (в личностном плане он был настоящим воином, хоть и получил травму на войне, сделавшую его фактически инвалидом) успел принять участие и в политике. Эвола видел-таки положительные ростки в нацизме и очень положительные в фашизме. Каирец же сразу отверг подобные реверансы, а Эволе какое-то время сам дуче благоволил, но потом их отношения решительно охладились. А уже после войны Эвола напишет книжку про то, что фашизм был (внимание!) недостаточно правым. И на этом его прецедент участия в политике не оканчивается. В 60-80-ых Италию захлёстывает правый и левый террор, причём правый террор был фасцинирован поздними трудами Эволы, хотя сам он к нему прямого отношения не имел, сидя в своём замке. Поэтому попытки судить Эволу провалились, а сам он почил в 1974 году.
Что в итоге?
На данный момент традиционализм цветёт в среде западного суфизма, а в России вылился в то течение, которое мы бы назвали дугинизмом (ох, как оригенизм напоминает). Но последователи всё-таки оказались не настолько крепкими и последовательными как отцы.
Как это выяснилось? Иран верифицировал.
Ещё при шахе была открыта фактически традиционалистская философская шахская академия, которую возглавлял С.Наср. С ней тесно был связан не доживший до революции великий французский шиитовед А.Корбен. И вот, когда в Иране в 1979 году к власти приходит самый последовательный шиитский платоник Хомейни, традиционалисты бегут на ненавистный им Запад (Наср до сих пор в Америке живёт). Восточный мир, да и православные в России, лишний раз при случае доказывают, что традиционалисты – это просто умные экуменисты.+
А ведь, правда, Генон, заслуживший себе почётное место в истории философии, не является ли тем же теософом как Блаватская, только осуществивший инверсию?
Вот на этом мы и сказку нашу закончим.
А ты её слушал, контринициат?
