Не смог пройти мимо "гласа, вопиющего в пустыне" в лице Велеслава (скриншот).
Тему он затронул абсолютно правильную, я сам систематически это наблюдаю, когда просматриваю какие-то исследования и очерки о современном (нео)язычестве в академической среде.
Действительно, следует сказать прямо простой и истинный тезис, который я подтверждаю своим богатым опытом общения и взаимодействия с исследователями: современные религиоведы, изучающие язычество, имеют крайне слабое либо вообще не имеют никакого представления о современном состоянии и наборе идеологем в этой среде. В самом широком и конкретном смысле.
Временные рамки цитируемой литературы редко выходят за границы 2000-х годов; устаревшие книги из этого периода все ещё фавориты по ссылкам у исследователей.
Складывается уверенное ощущение, что для религиоведов и т. н. "сектоборцев" наибольший интерес представляет именно неоязычество образца года до 2005 +\-.
Этого язычества уже давно нет; только отдельные анклавы и тупиковые реликты из числа малых региональных общин либо виртуальных "волхвов-пенсионеров", которые утратили и "паству", и интерес/авторитет среди новых поколений (Дионис Георгис, Иггельд и пр.).
Ситуативные пересечения исследователей с актуальной повесткой чаще случаются в СМИ, когда надо прокомментировать текущие события (Шиженский и COVID; он же и СВО; etc.). Но это поверхностный уровень.
Также следует отметить попытку Шиженского прорваться к более свежему дискурсу в родноверии/язычестве, — с его лекциями и материалами о Шуйном Пути/Пути Левой Руки. Т. е. это уже неоязычество образца 2009-2015 (у нас на дворе 2023, к слову).
Попытка была неплохой, но так же не глубокой и на данный момент не получившей никакого развития. Не в последнюю очередь из-за личной нечистоплотности исследователя в академических контактах.
Если судить по тем научным статьям, а также курсовым и дипломным работам о современном язычестве, которые я вижу, то можно заключить, что язычество образца 2015-2017 — это прям максимальный потолок для тем и цитируемой литературы у исследователей.
Почему так? Выскажу пару мыслей, в целом не новых. В произвольном порядке.
1) Интеллектуальный ценз. Объективно, текущие идеологи современного язычества успешно освоили научную методологию исследований, изложения и доказательства своих идей и позиций, не ниже и, порой, даже выше среднего академического. Те же последние труды Велеслава и Богумила (да и более молодых представителей, не только из числа родноверов) уложат на лопатки, в плане источниковедения и цитирования, любого стандартного религиоведа или около-религиозного публициста и блоггера. Т. е. "объект исследования" для религиоведов стал говорить на языке самих исследователей и успешно занимать их нишу в свободной от бюрократизма форме (проект "Фонда Традиционных Религий" это доказал сполна).
Далее, объективно, современные язычники стали писать глубже и сложнее, чем сами исследователи могут понять. Недостаток квалификации у исследователей ведет к неизбежной редукции сложного языка, образов и дискурса ко все тем же клише и шаблонам из 2000-х либо к устаревшим описательным моделям и теориям. Все то, что касается высокой теологии и стыка современного язычества с философией — практически полностью темная, никак не исследованная зона для религиоведов. А это авангард мысли.
2) Ещё один фактор — объективно правильная закрытость среды от излишних и рискованных контактов. Исследуемый язычник не может контролировать адекватность интерпретации и то, что именно ему припишет автор исследования. Бывали случаи, что под видом "исследования темы" полученные результаты представлялись на мероприятиях для РПЦ в духе "разведданных", а не в академической среде. Про репрезентацию неоязычества в СМИ говорить и вовсе излишне, и так все ясно.
3) Религиоведение как комфортная синекура для преподавателей и исследователей средней руки, где можно иметь некий статус и зарплату, не особо отвечая и напрягаясь за качество исследований. Именно отсюда все эти бесконечные глупые разговоры "как правильно называть язычество — неоязычество, новое язычество, младоязычество и т. д.?" И тому подобный бесконечный дискурс, полевые опросники, изучение "языческих торговых марок и названий магазинов", etc.
На эту тему есть даже статья-рефлексия Бескова "Симуляция науки и симулякры культуры: иллюзорные представления о славянском язычестве в современной российской гуманитаристике", — о том как само религиоведение из года в год воспроизводит фейки о язычестве, утверждая ложь об объекте исследования.
4) Несмотря на глубокую, системную стагнацию языческой мысли на 2023 год, необходимо признать, что с нулевых годов язычники давно преодолели и отбросили львиную долю того дичайшего бреда, который им зачастую приписывают религиоведы или инкриминирует обслуга по найму под именем "сектоборцы" или "антикультовые эксперты".
Изучать такую самокритику и качественную работу над ошибками — трудоемко и невыгодно, особенно для медийных обличителей (Иванишко, Силантьев, Дворкин, Шнирельман и др.). Ибо их, во многом выдуманные, основанные на устаревших десятилетия(!) назад данных, и сшитые белыми идеологическими нитками позиции — просто рассыпаются веером лжи, клеветы и антинаучности.
Посмотрите на ту же рецензию Богумила на новую антиязыческую книгу Дворкина, которая соответствует рубежу 1990-2000 годов, а не 2023.
Что же им остается? То и остается — исследовать стремительно уходящий в прошлое "хвост" неоязычества; немногочисленные, застывшие в своем развитии общины, союзы и 1.5 идеологов которые удобны. Да продолжать порочную антинаучную практику смешения родноверия с инглиизмом и другими псевдоязыческими и политическими -измами. За это платят либо это соответствует позициям религиоведов в той религиозной войне, которую они открыто ведут.
Ничего нового, в целом, нет и не будет.
