Велес и тать
Жил в некоторую пору в одном городе тать. Добрые люди своим горбом зарабатывали, а этот – татьбою: крал у проезжих чужаков, у соседей, у сородичей. Однако, как говорится – «изъян и у доброго сыщешь, а злой не во всем нехорош»: пустой и гадкий был человечишка, а все не совсем пропащий. От каждой добычи долю клал Велесу в требу, почитая Его своим покровителем.
Еще говорят: «сколь веревочке не виться, а конец будет»: попался тать на горячем. Вспомнили тут ему соседи все прошлые пропажи, и срам перед проезжими людьми. Завиднелся конец татевой веревочке, в петлю свиваться стал. Еле вырвался бедолага, еле вывернулся из-под тяжелых рук. Бежать бросился. А люд торговый – на торгу дело было – за ним. Известное дело: «Держи вора!».
Бежит наш тать, одну думу думает – уйти б от торговых людей, отсидеться где-нито, до родичей добраться, эти-то на смерть не выдадут. Да только силушки уж нет, в ребрах помятых дух тяжко ходит. Нет мочи! А погоня – вот она, за ближним плетнем сапогами топочет, сейчас набежит! Смерть пришла!
Горше горького взмолился тать- бедолага Вещему Велесу, Скотьему Богу, Отцу Могил, пособнику всякого тайного дела: «Заступись, Хозяин! Я ль Тебе треб не клал, я ли Тебе во всякой добыче доли не держал! Помоги – смертушка пришла!».
И услышал Хозяин – явился перед татем трясущимся седой Старик в мохнатой шубе на одно плечо, в косматой шапке на один глаз, с тяжким посохом в руке. Глянул на татя неласково: «Видишь, кобыла дохлая под плетнем лежит? Лезь под нее!».
Глянул тать – раздутая лежит туша, смрад от нее лютый, опарыши в глазницах кубло свили. Ох, тошнехонько! Да не перечить же Богу! И погоня вот-вот из-за угла выбежит…
Полез тать под кобылу. Смрадом дышит, в гное плавает, гнусина неведомая по нему ползает… еле дождался, пока погоня мимо пробежит. Вывалился из-под падали, содрал порты опоганенные, гниль да червей из волосьев выдирает. А самого наизнанку выворачивает.
Тут снова явился ему Вещий Бог. Глядит пристально оком Своим: «Сладко ли было?». «Ох, Господине, — тать в ответ, — уж думал, не вылезти ли к погоне – лучше б от дреколья смерть принять, чем в смраде ядовитом задохнуться». «Так и Мне гнусно было от жертв твоих, от доли в деле неправедном», ответил ему Вещий. И, сказывают, добавил: «Ступай поздорову домой, да забрось кривое дело. Не бросишь – Меня впредь не зови. Не приду».
Сказывают, взялся тот тать за ум, зажил честным человеком. А старые люди сказывают – нелюбо Богам, когда дело бесчестное Их именем прикрывают.
Как велес кошку сотворил
Сказывают, в давние времена шел Велес путником по зимней дороге. Откуда, куда, зачем – позабыли уж пращуры наши, а нам, беспамятным, тем паче невдомек. Одно ведомо – приустал в дороге Вещий, да и ночь подступала. Заночевал Скотий Бог в скирде у обочины. И все б хорошо, все ладно, только мыши рядом шуршат, пищат, тревожат, сон прочь гонят. Осерчал Вещий на серых проказниц, сорвал с руки рукавичку-варежку, да и бросил в них. Рукавица с Божьей руки обернулась зверем неведомым, пушистым. И принялась мышей гонять да ловить.
По сей день прапраправнучата той зверушки их ловят.
Записано в Кощеев день
2004 лета от н. х. л.
Озаром Вороном, радарем Велеса Великого
