Языческая ночь

В осторожности суеверной
Не тревожа болотный храп,
Свет июльской луны ущербной
Бросил тени от хвойных лап.

Пробудилась лесная нежить,
Облачилась в густой туман;
Вышла гиблые души тешить,
Вкралась смутою в сон полян.

Тот Иван, что в болото Марью
Лешачиной тропой завлек,
Перелетною зоркой тварью
Свету вылетел поперек.

Клык луны обнажив недобрый,
С древним голодом – до небес –
Задышал, раздвигая ребра,
Старый хищник – дремучий лес.

Лесная тайна

В давний век проходя в тумане
Между рваных еловых рюш,
Солнце короб седых преданий
Обронило в лесную глушь.

Возвращаясь с рассветом росным,
Ищет короб до этих пор
Странник-солнце, а в теплых космах
Согревается птичий хор.

Чтоб помочь – поднимаю клешни
Хмурых елей с налетом хны;
И в просветах лесных проплешин
Ворошу запас тишины.

Но, покрытый лежалой прелью,
Вековой бурелом засох.
На останках упавших елей
Расстелился ковровый мох.

Словно редкостные каменья,
Закатились за мшистый склон
И рассыпались по селеньям
Сны и сказки глухих времен.

Блуждающий огонь

Где редеет березовый строй
У давно заболоченной речки — 
Женский призрак вечерней зарей
Ждет свиданья, и бродит со свечкой.

Ветку тронет полой шушуна,
И в полете листок закружится…
И покажется – будто слышна
Песня-жалоба раненой птицы.

«Я навеки осталась в глуши,
Где, цепляясь за волосы, сучья
Ободрали до самой души,
И смешали с глубоким беззвучьем.

Синей тенью забытой любви,
Что не может ничем отогреться,
Жду тебя, где б ты ни был — не рви
Раньше времени корни из сердца.

Подлетает ко мне воронье,
И разносится по лесу с плачем:
Стало ветром дыханье мое,
А в воде отражение – зрячим.»

Псковское лесное

До скрипучего порожка
Тень идет наискосок:
Месяц в избу сквозь окошко
Наставляет гнутый рог.

Плотно дебри тихой сапой
Подбираются под нос,
Давят крышу хвойной лапой:
Бок избушки мхом зарос.

Мы закапанною свечкой
Крест окошка озарим,
И еду оставим в печке
Духам леса домовым.

Иногда лохматый веник
Возле щепок и рогож
На крылечке у ступенек
Так на лешего похож.

Осенние сумерки

Сквозь сито глянцевых иголок
Медовый свет течет во мхи,
Окрашивая стертый войлок
Тропинки у корней ольхи.

Из темной чащи, где зевота
Проникла в каждый уголок,
На светлый краешек болота
Несутся стрекоты сорок.

Сшивая мох, листву и сучья,
Чтоб греть колени и бока,
До ночи с солнца нить паучью
Цепляет Леший, как с клубка.

Сентябрь в мох налил водицы,
Загнал на край, довел до слез.
Совсем изнылась поясница
Скрипучей жалобой берез.

Серый волк или Созвездие Гончего Пса

Вечер вышел, сказочный и древний.
Месяц покатился, как клубок.
Отроков царевича с царевной
Вынес из печи заката волк.

В отсветах, предшествующих ночи,
Падали отсохшие сучки;
Ухали сычи, и мчались волчьи –
Словно звезды – яркие зрачки.

След простыл – и смолкнул грай вороний;
Только и доныне в небесах
Слышен бесконечный лай погони
Волком потревоженного Пса.

На реке Полисти*

Воздушный настой
На травах и листьях
Под вечер фатой
Висит над Полистью.

Мерцая, горят
Соцветья-конфорки;
И сладостный чад
Плывет за пригорки.

Стал пламенным пыл
Ромашки и сныти,
Чтоб долго не стыл
Купалинский сбитень.

*ПолИсть — река в Псковской и Новгородской обл.

Поиск

Журнал Родноверие