«Синопсис, или Краткое описание от различных летописцев о начале Славенского народа...»), либо просто «Киевский Синопсис», представляет собой краткий компилятивный обзор истории Юго-Западной Руси, составленный во второй половине XVII в. и изданный впервые в 1674 г. в типографии Киево-Печерской лавры, а затем многократно переиздававшийся с незначительными изменениями. Автором его предположительно являлся архимандрит лавры, а по совместительству — историк, богослов, политический и церковный деятель Речи Посполитой и Русского государства Иннокентий Гизель (нем. Innozenz Giesel; ок. 1600—1683).

По всей видимости, основными источниками автора при составлении «Синопсиса» были «Хроника польская, литовская, жмудская и всея Руси» (польск. Kronika Polska, Litewska, Żmudzka i wszystkiej Rusi; Кёнигсберг, 1582) польского дипломата, поэта и писателя, католического священника (капеллана), первого историографа Великого княжества Литовского Матея (Матвея) Стрыйковского (польск. Maciej Stryjkowski; 1547 — между 1586 и 1593), а также «Густынская летопись» — украинская (южнорусская) летопись начала XVII в., составленная в Густынском монастыре (в с. Густыня Черниговской обл.), при написании которой использовались не только древнерусские, но также и польские, литовские, византийские и другие летописи и хроники.

Интересно, что рукопись Стрыйковского — историко-географическую зарисовку Литвы, Пруссии, Инфляндии, Московии, уже подготовленную к печати, — взял для прочтения итальянец Александр (Алессандро) Гваньини (лат. Alexander Gwagninus, итал. Alessandro Guagnini, польск. Aleksander Gwagnin; в дореволюционной русской историографии известен также как Гвагнини или Гвагнин; 1538—1614), под командованием которого служил Стрыйковский, и... не вернул её. Книга вышла в свет в 1578 г. в Кракове под названием «Описание Европейской Сарматии» (лат. Sarmatiae europeae description), но под фамилией Гваньини, и получила большой резонанс в Европе. Тогда Стрыйковский подал протест королю, добиваясь не только суда над виновным, но и публичного признания собственного авторства. Таковое король признал в грамоте от 14 июля 1580 г., но и после этого книга неоднократно переиздавалась под фамилией итальянца — в 1581 г. в Спире (Германия), годом позже в Базеле, затем во Франкфурте. В 1583 г. она была напечатана в Италии на итальянском языке.

«Описание Европейской Сарматии» описывает Русское государство, Польшу, Великое княжество Литовское, Ливонию и другие земли. Книга содержит обширные сведения по истории и географии, а также о быте, обычаях и культуре народов Европы. Справедливости ради заметим, что при её написании Гваньини, помимо «Хроники...» Стрыйковского, по-видимому, использовал также и некоторые другие источники, в том числе белорусско-литовские хроники.

В Западной Руси «Описание Европейской Сарматии» стало известно, прежде всего, благодаря краковскому изданию 1611 г. на польском языке. В первой половине XVII в. книга была переведена на западнорусский язык и послужила источником для западнорусских хроник и хронографов XVII–XVIII вв. Также следует отметить, что «Описание Европейской Сарматии» — это первое произведение, которое познакомило западноевропейского читателя с историей Великого княжества Литовского и содержанием западнорусских общегосударственных хроник.

В приведённой ниже выписке из «Синопсиса» можно найти также ссылку на писание Мартина (Марцина) Кромера (польск. Marcin Kromer; 1512—1589) — польского историка и церковного деятеля, среди книг которого выделяются два историко-страноведческих труда: «О происхождении и деяниях поляков, в 30 книгах» (лат. De origine et rebus gestis Polonorum libri XXX; Базель, 1555; польск. пер. 1611) и «Польша, или О расположении, населении, обычаях и управлении Королевства Польского, в двух книгах» (лат. Polonia sive de situ, populis, moribus, magistratibus et republica Regni poloniae libri duo; Кёльн, 1577).

Итак, в «Синопсисе» Гизеля, в главе «О ИДОЛѢХЪ», читаем:

«Въ первыхъ постави начальнѣйшаго кумира, именемъ Перуна, Бога грому, молнïи и облаковъ дождевыхъ, на пригоркѣ высокомъ надъ Буричевымъ потокомъ, по подобïю человѣческому; тѣло его бѣ отъ древа хитростне изсѣчено, главу имуща слïяну отъ сребра, уши златыя, нозѣ желѣзны, въ рукахъ держаше камень по подобïю Перуна пылающа [здесь, видимо, в значении „молнии“, или „громовой стрелы“, — прим. В.], рубинами и карбункулемъ украшенъ, а предъ нимъ огнь всегда горяше; аще же бы по нерадѣнïю жреческому случилося огню угаснути, того ради онаго жреца, аки врага Богу своему смертïю казняху (Кромеръ книга 3. Глава 42. Гвагнин. о Пол. книга 9 и 8 о Моск. книга 5. Стрïйк. лис. 132).

Вторый идолъ бысть Волосъ, Богъ скотовъ (Кромеръ книга 3. листъ 42. Гвагнин. о Пол.).

Третïй Позвиздъ, инïи же прозваша его Похвисть, нѣцыи нарицаху Вихромъ, исповѣдающе Бога быти воздуху, ведру и безгодïю.

Четвертый идолъ Ладо; сего имѣяху Бога веселïя и всякаго благополучïя, жертвы ему приношаху готовящïися къ браку, помощïю Лада мняще себѣ добро, веселïе и любезно житïе стяжати. Сïя же мерзость отъ древнѣйшихъ идолослужителей произыде, иже нѣкïихъ Боговъ Леля и Полеля почитаху: ихъ же Богомерзкое имя и донынѣ по нѣкïимъ странамъ на сонмищныхъ игралищахъ, пѣнïемъ Лелюмъ Полелюмъ возглашаютъ. Такожде и матерь Лелеву и Полелеву Ладу поюще, Ладо, Ладо, и того идола ветхую прелесть дïавольскую на брачныхъ веселïяхъ руками плещуще, и о столъ бьюще воспѣваютъ; и отъ сего православному Христïанину всячески блюстися подобаетъ, да не возбужденïе казни Божïя будетъ.

Пятый идолъ Купало, его же Бога плодовъ земныхъ быти мняху, и ему прелестïю бѣсовскою омраченнïи благодаренïя и жертвы въ началѣ жнивъ приношаху. Тогожде Купала Бога или истиннѣе бѣса и доселѣ по нѣкïимъ странамъ Россïйскимъ еще память держится, наипаче въ навечерïи рождества святаго Iоанна Крестителя, собравшеся въ вечеру юноши, мужеска, дѣвическа и женска полу, соплетаютъ себѣ вѣнцы отъ зелïя нѣкоего, и возлагаютъ на главу и опоясуются ими. Еще же на томъ бѣсовстѣмъ игралищи кладутъ и огнь, и окрестъ его, емшеся за руцѣ, нечестиво ходятъ и скачутъ, и пѣсни поютъ, сквернаго Купала часто повторяюще и чрезъ огнь прескачуще, самыхъ себѣ тому же бѣсу Купалу въ жертву приносятъ, и иныхъ действъ дïавольскихъ много на скверныхъ соборищахъ творятъ, ихъ же и писати нелѣпо есть. По семъ святаго Iоанна Крестителя праздникѣ, еще и о праздницѣ святыхъ Верьховныхъ Апостоловъ Петра и Павла свою сѣть дïаволъ запинаетъ чрезъ колыски* [*качели], на нихъ же бо колышущимся приключается внезапу упасти на землю, убиватися, и злѣ безъ покаянïя душу свою ипущати. Сего ради и колысокъ, яко сѣти дïаволскïя хранитися всякому Христïанину человѣку, да не впадетъ и увязнетъ въ ню, нужда есть.

О облиянии водою на Великъ день.

Нѣцыи отъ древнихъ беззаконнïй источникомъ и езеромъ умноженïя ради плодовъ земныхъ жертвы приношаху, иногда же и людей въ водѣ топяху. Въ нѣкïихъ странахъ Россïйскихъ еще и доселѣ древняго того безчинïя обновляется память, егда во время пресвѣтлаго дне Воскресенïя Христова собравшеся обоего полу юноши или и старïи, другъ друга по подобïю нѣкоего утѣшенïя въ воду вкидаютъ, и случается навожденïемъ бѣсовскимъ вверженному въ воду или о камень, или о древо разбитися или утопати, и злѣ испущати душу свою. Инïи же аще не вкидаютъ въ воду, то поливаютъ водою, томужде бѣсу жертву древнихъ забабоновъ отновляюще; а нынѣ же во обычай утѣшенïя, а не жертвы идольскïя творятъ, обаче лучше бы и тому не быти.

Шестый идолъ Коляда, Богъ праздничный, ему же праздникъ велïй мѣсяца Декембрïя 24 дня составляху, обаче аще людïе Россïйскïи и святымъ крещенïемъ просвѣтишася, и идолы искорениша, но нѣцыи памяти того бѣса Коляды и доселѣ не престаютъ отновляти, наченше отъ рождества Христова, по вся святые дни собирающеся на богомерзкïя игралища, пѣсни поютъ, и въ нихъ аще и о рождествѣ Христовомъ воспоминаютъ, но токмо же беззаконно и Коляду, ветхую прелесть дïавольскую, много повторяюще присовокупляютъ. Къ сему, на тѣхъ же своихъ законопротивныхъ соборищахъ и нѣкоего Тура сатану и прочïя богомерзкïя скареды примышляюще возпоминаютъ. Ини лица своя и всю красоту человѣческую по образу и по подобïю Божïю сотворенную, нѣкïими лярвами или страшилами [имеются в виду маски ряженых, обрядовые личины колядовщиков, — прим. В.] на дïавольскïй образъ пристроенными закрываютъ, страшаще или утѣшающе людей, Творца же и зиждителя своего укоряюще, и аки бы не довольствующеся или мерзящеся творенïемъ руку его, что всячески подобало бы Христïанскому человѣку оставити. Симъ же образомъ, имъ же его сотвори Господь довольствоватися, и прочïя богопротивныя мерзости вымышляемы бываютъ, ихъ же и писанïю предати не подобаетъ. Кромѣ тѣхъ бѣсовскихъ кумиръ, еще и инïи идоли мнози бяху именами, Слядъ или Ослядъ [Услад(?), — прим. В.], Корша или Хорсъ, Дашуба или Дажбъ, Стриба или Стрибовъ [Стрибог(?), — прим. В.], Самаергля или Семарглъ и Макожъ или Мокошъ, имъ же бѣсомъ помраченïи людïе, аки Богу жертвы и хваленïя воздаваху. Сïя же мерзость во всемъ государствѣ Владимиромъ по повелѣнïю его содѣвашеся (Стрïйк. листъ 132).

Посла же великïй Князь Россïйскïй Владимиръ на свое мѣсто въ Великïй Новградъ племянника своего именемъ Добрыню. И той достигъ Новаграда, и яко въ Кïевѣ видѣ Владимира творяща, такожде подражая ему содѣлаваше тамо, идолы ставяше, Богами ихъ нарицая, и людемъ кланятися и жертвы имъ приносити, нуждею повелѣваше» (цит. по изд.: Синопсисъ, или Краткое описанïе отъ различныхъ лѣтописцевъ, о началѣ Славенскаго народа, о первыхъ Кïевскихъ Князѣхъ, и о житïи святаго благовѣрнаго и Великаго Князя Владимера, всея Россïи первѣйшаго Самодержца, и о его наслѣдникахъ, даже до благочестивѣйшаго Государя Царя и Великаго Князя Ѳеодора Алексïевича Самодержца Всероссïйскаго; въ пользу любителямъ Исторïи седьмымъ тисненïемъ изданное. Въ Санктпетербургѣ, при Императорской Академïи Наукъ, 1774 года. С. 44–48).

[Заметим, что „Повесть временных лет“ упоминает только об изваяниях Перуна, Хорса [=(?)] Даж[д]ьбога, Стрибога, Се[и(?)]маргла и Мокоши: «И нача княжити Володимеръ въ Киевѣ единъ, и постави кумиры на холму внѣ двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ златъ, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь. И жряху имъ, наричюще я̀ богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бѣсомъ, и оскверняху землю требами своими» (цит. по изд.: Повесть временных лет / Подгот. текста, пер., статьи и коммент. Д.С. Лихачева. Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб.: Наука, 1999. С. 37).

И далее, в главе «О утверждении совершенномъ веры Православныя въ России и о искоренении кумировъ», читаем ещё:

«Великïй убо Самодержецъ Россïйскïй Владимиръ окрестився самъ, и Кïевскïй и всея Россïйскïя земли народъ святымъ крещенïемъ просвѣтивъ, абïе повелѣ бѣсовскïе кумиры и кумирницы разоряти, сокрушати и до основанïя искореняти, а на мѣстѣхъ ихъ божественныя церькви созидати. Первѣйшаго Бога или идола Перуна повелѣ къ конскому хвосту привязати, и влещи въ Днѣпръ, приставивъ дванадесять паличниковъ, да бïютъ его палицами, не яко чувственное древо, но да поругаются бѣсу, иже чрезъ него народъ человѣческïй прельщаше; привлекше же его ко брегу ввергоша въ днѣпръ (Стрïйк. лист. 140 и 141). И заповѣда Владимиръ, да нигдѣ припустятъ его ко брегу, дондеже минетъ пороги: нижае же пороговъ изверже его вѣтръ подъ едину гору велику, яже и донынѣ Перунъ гора нарицается. Носится же и сïя повѣсть еще отъ старыхъ людей, яко нѣкоего идола егда влекоша вѣрные съ горы утопити въ Днѣпръ, бïюще его нещадно, бѣсъ въ томъ идолѣ восклицаше рыдая зѣло. И оттуду дорогу ту съ горы нижае монастыря Златоверхаго Михаила, нарекоша древле, чортово беремище, си есть тяжко чорту; ибо Славенски бремя знаменуетъ тяжесть. Вверженный же оный болванъ въ Днѣпръ, поплылъ въ низъ, а невѣрнïи людïе идуще брегомъ плакаху, и зваху, глаголюще: Выдибай нашъ государю Боже, выдибай: си есть выплыви. Идолъ же той выдибалъ или выплылъ тамо на брегъ, идѣже нынѣ монастырь Выдубицкïй: и нарекоша мѣсто оно урочищемъ отъ выдибала идола, Выдибичи, а потомъ Выдубичи. Но и тамо егда невѣрнïи людïе хотяху взяти того идола, вѣрнïи же притекше, камень къ нему привязаху, и утопиша идола. Того ради повѣдаютъ, яко первый при Владимирѣ Митрополитъ Михаилъ, посадивъ иноковъ на горѣ не далече отъ того чортова беремища, на свое имя и церьковь святаго Архистратига Михаила созда, сея ради вины, яко съ небесѣ святый Архистратигъ Михаилъ чорта низверже, тако и здѣ онъ же помогъ отъ горы чорта въ болванѣ бывшаго низврещи. Въ Выдубичяхъ же церьковь чудеси того же святаго Архистратига Михаила создана, того ради, яко бо въ Хонѣхъ святый Архистратигъ Михаилъ чудо сотвори, погрузи въ рѣки невѣрныхъ, тако и ту выдибалаго или выплывшаго въ болванѣ чорта, помоглъ въ водахъ погрузить. Повелѣ же Владимиръ поставити каменную церьковь въ Кïевѣ святаго Спаса великую, и на томъ мѣстѣ, идѣже кумиръ Перунъ бяше, церьковь святаго Василïя во имя на крещенïи святомъ себѣ данное созда, и прочïя вся богомерзскïя идолы, овыя повелѣ въ огнь вметати, овыя въ воду, и капища бѣсовская искореняти, не токмо въ Кïевѣ, но и вездѣ во всемъ Россïйскомъ своемъ государствѣ, а церькви божественныя отъ каменïя и древесъ созидати. И тако благочестивая вѣра умножашеся, и совершенно утверждашеся, такожде и грады окрестъ Кïева надъ рѣками Десною, Трубешемъ, Остремъ, Сулою, Сеймомъ созидаше. Въ то же время и градъ надъ рѣкою Стунгою основа, и нарече его отъ своего имене Василевъ: а нынѣ зовутъ его Васильковъ» (цит. по изд.: Синопсисъ, или Краткое описанïе отъ различныхъ лѣтописцевъ, о началѣ Славенскаго народа... С. 70–73).

22222

Поиск

Журнал Родноверие