"Русский медведь" — очень устойчивое сочетание, по-видимому имеющее под собой некую основу.

И здесь возникает вопрос, откуда же идут корни столь живучих отождествлений?

Попробуем рассмотреть некоторые аспекты дохристианских представлений восточных славян, связанных с медведем.

Можно предположить, что почитание медведя славянами является отголоском тотемизма. Под этим термином принято разуметь деление племени на группы, связанные родством по женской или мужской линии с тотемом, чаще всего с видом животных или растений.

А.М. Золотарёв считал, что почитание животного целым племенем или даже народом может рассматриваться как конечный продукт развития тотемических верований. По-видимому, подобный процесс произошел у восточных славян.

Нужно так же учитывать, что тотемизм теснейшим образом сомкнулся с культом почитания предков.

Бывало, что медведя соотносили с самим Богом.

Это просматривается, в частности, в украинской легенде о происхождении медведей, в которой «старый дед» обогащает человека и делает его сначала богом, а затем медведем:

«так выдмеди из людей и пишли плодыця от того чоловика, шо був богом»

В Поволжье известен сюжет о Керемете: Бог является людям в образе медведя.

В приведенной выше украинской версии очень интересен термин «старый дед». В некоторых местах у восточных славян было отмечено представление о деде как верховном небесном боге.

В белорусском Полесье зафиксировано пережиточное нахождение в красном углу языческих символов, например, антропоморфное изображение «болвана» с лучиной; связанных попарно початков кукурузы —дiди. Здесь мы видим чёткое взаимоотношение дед—бог, что в общем, можно трактовать как бог-предок.

Но ведь так называют и медведя: отец, дед, дедушка, старик, дядя, отчим, мать, бабушка, старуха, лесовой человек, хозяин, владыка, князь зверей.

С культом медведя связано и почитание в древности бога Велеса. Такие сведения находят на севере славянского мира в Ярославском Поволжье, где охота долгое время сохраняла своё значение. Б.А. Рыбаков считает, что наиболее древней, охотничьей формой Велеса (сохранённой на севере) выступал медведь.

Другим косвенным свидетельством, указывающим на то, что в далёком прошлом медведь являлся богом, может служить табуирование его имени. Взамен имени медведя широкое распространение получили различные иносказания. В сказках, поговорках, пословицах, загадках часто используются имена: Михайло Потапыч Топтыгин, Матрёна Михайловна Топтыгина.

Следы «родства» человека и медведя прослеживаются во многих источниках устного народного творчества. Особенно ярким примером являются сказки. Восточнославянская народная сказка о животных — это не аллегорическая басня. В основе её лежат скрытые тотемистические представления.

В русских народных сказках, где фигурирует медведь, совершенно отчетливо видны следы оборотничества.

Например, в сказке «О сильном и храбром непобедимом богатыре Иван-царевиче и о прекрасной его супружнице царь-девице» с одной из сестёр Ивана сожительствует медведь:

«Приходит он в палаты медведем, а как войдет — тотчас оборачивается человеком». В другой сказке бурлак, пришедший ночевать к старику, оборотил себя волком, а старика медведем: «Побежали они в поле, съели старикову кобылу, жену, и только охотники их расколдовали»

Взаимоотношения между медведем и человеком нашли своё отражение и в народных играх.

Так, в детской игре «медведь во бору» один из играющих изображает медведя, а другие идут в бор за грибами и ягодами и поют:

У медведя во бору
Грибы ягоды беру!
Медведь постыл,
На печи застыл!

При этих словах «медведь», до того как будто дремавший, тихо ворочается, потягивается и нехотя идёт на детей, которые бегут от него. «Медведь» ловит кого-нибудь. Пойманный становится медведем, и игра продолжается.

Таким образом, можно заключить, что в древности у славян существовало, видимо, представление о медведе как о боге — первопредке, старике, которому поклонялись. С течением времени подобные идеи трансформировались, накладывались на христианство, дробились, но не канули в небытие. И, как сказал бы К. Юнг, они живут в русском народе как коллективное бессознательное, как осадок бесчисленных переживаний людей, живших до нас.

По материалам статьи Р.А. Маруса, соискателя Центра славяноведения Института истории ДВО РАН

Иллюстрация: М.Сухарев

Поиск

Журнал Родноверие