В современном мире вопрос о возрождении языческой традиции возник вследствие ее очевидного упадка в Европе. Данное обстоятельство – ключевое событие которое послужило формированию новых подходов к переосмыслению самой языческой традиции в условиях современности. Так на передний план выходят два основных подхода – традиционный и прогрессивный.

Взглянем на них более детально. Традиционный подход – это оформленное социально-философское направление, которое в своей основе заключает практическую мудрость, следующую из глубины рассвета язычества, подкрепленную в первую очередь, мистически, а затем эмпирически. В свою очередь, прогрессивный подход – это также социально-философское направление, центральным ядром которого становится поступательная реконструкция языческих воззрений, основанная на высших научно-технических, политико-правовых и социокультурных достижениях гуманистического общества. Рассматривая необходимость переосмысления языческой традиции, стоит углубиться в корень самой проблемы, а именно в желание восстановить утраченную связь с Божественным или говоря иначе – в вопрос коммуникации.[1] Коммуникация с Божественным – это самостоятельный и своеобразный способ общения, называемый религиозной коммуникацией.

В настоящее время понятие религиозной коммуникации не является предметом комплексного исследования. Ее отдельные аспекты изучаются в рамках лингвистического, филологического, социологического и психологического подходов. Не обходит стороной этот феномен и религиозная философия. В контексте принципов общей теории коммуникации[2] можно предложить следующее определение: религиозная коммуникация – это отношения, в процессе которых происходит передача и обмен информацией религиозного содержания посредством определенной для каждой религии системы знаков. Стоит обратить внимание и на само слово «религия», которое имеет весьма неоднозначную этимологию. Чаще всего его выводят из лат. religio – «благочестие, святыня, предмет культа». Римский мыслитель Цицерон, однако, связывал его с лат. religere – «собирать, вновь обдумывать, благоговеть, соблюдать».[3] Последнее, вероятно, возникло от префикса re-ligare, в котором re-(снова) +ligare означало «воссоединять», которое было выделено теологом и философом Св. Августином. Как следует из этимологии, термин «религия» достаточно обширен и многогранен и может подразумевать под собой как воссоединение с Божественным, в философском смысле понимаемое как вопрошание о бытии, так и обозначать предметы культа, строгий ритуальный канон, что можно определить в качестве говорения о сущем религии. Поэтому религиозная коммуникация может выражаться как общение человека с Богами (вертикальная направленность), так и верующих между собой на тему религии (горизонтальная направленность).[4] Стоит сказать и о важном значении символа при выстраивании векторов религиозной коммуникации. Свое наивысшее раскрытие они получают в религиозной практике. Британский культурный антрополог В. Тернер писал, что ритуал предстает как собрание символов, а символ – как «мельчайшая единица ритуала, сохраняющая специфические особенности ритуального поведения».[5] Рассматривая данные вектора, отметим, что в прогрессивном подходе используется только горизонтальный вектор, в традиционном же существуют оба. Далее мы рассмотрим это умозаключение более подробно.

Вертикальная направленность религиозной коммуникации обнаруживает двустороннюю связь между человеком и Божественным (между профанным и сакральным) – то есть, мы имеем дело с моделью коммуникации, подразумевающую обратную связь, выраженную в символах. В нисходящей модели данная вертикаль проявляется в виде получения божественного откровения, а в восходящей – в ритуальной практике. В традиционном подходе вертикальная направленность выражается в выстраивании столпа Духа, которую можно описать выражением «Jedem das Seine» (каждому свое). Вместе с тем, русская калька данного выражения не передает всей глубины смыслов, вложенных в слово das Seine, поскольку дословный перевод означает «каждому то, что он заслужил». Само же слово das Seine буквально переводится «имущество, мое имущество», в философском смысле понимаемое как сущее, находящееся подле меня. Можно с уверенностью сказать, что Дух и формирует сущее вокруг себя. Таким образом, с традиционной точки зрения можно дополнить выражение «каждому свое, согласно его Духу». Здесь и всплывает на поверхность неоднородность, где высшая точка Духа у каждого отдельно взятого индивидуума имеет свое категориальное положение в иерархии манифестирующего Божественного. Как пишет немецкий философ Э. Кассиер:

«ни одно из свойств, обычно рассматриваемых метафизикой как аналитические признаки – ни ее единство или неделимость, ни ее материальность или бессмертие – не оказывается в этом случае связанным с ней с самого начала и необходимым образом – все они означают лишь определенные моменты, постепенно обретаемые в ходе мифологического представления и мышления, и это обретение проходит чрезвычайно различные фазы».[6]

И здесь немаловажную роль занимает религиозный символ, который, являясь своеобразным маркером такой фазы-посвящения, в процессе построения вертикали переходит от внешнего к внутреннему.

Переходя к горизонтальной плоскости религиозной коммуникации, стоит обратить внимание на то, что в ней реализуется социальный аспект. Здесь коммуникация представлена взаимодействием членов внутри каждой конфессии и с внешним миром. Конечной же целью горизонтального вектора взаимодействия становится полное взаимопонимание между всеми членами общества, в ходе которого нет необходимости в дополнительном проговаривании предмета разговора, где все понимается без слов каждым членом общества. Соблюдая один из главных герметических принципов «что вверху, то и внизу»[7], в традиционном подходе составляется сакральная проекция Космоса на земле, выраженная в сословно-кастовой системе. Некоторые упрекают такую систему в несправедливости занимаемых человеком положений, не беря во внимание тот факт, что когда форма перестает соответствовать содержанию, она перестает транслировать и Божественную манифестацию[8]. К основным ее характеристикам можно отнести: мягкая позиция логоса по отношению к мифосу; иерархичность религиозных текстов; ограничение доступа к тексту различных социальных групп, разработку форм передачи учения. Полное взаимопонимание между всеми членами сообщества реализуется путем непосредственного переживания мифа каждым его участником, через которое происходит качественное усвоение единого тела мифа. Такой индивидуальный ответ на происходящую с человеком экзистенцию составляет типическую, необходимую и «объективную» черту события[9] касания Божественного

В свою очередь, прогрессивный подход отвергает возможность восхождения по вертикали Духа, оставляя за собой право на развитие широкой сети горизонтальных связей. Конечной же целью проявленности такого рода коммуникации, нацеленной на массовость, становится прозрачность и общедоступность научной информации. Однако, замена непосредственного переживания мифа на всеобщую осведомленность о мифе приводит к тому, что возникает необходимость постоянного поддержания понимания контекста, регулярное пояснение одних и тех же религиозных знаков, символов. Это объясняется сложностью взаимодействия секулярных и постсекулярных тенденций в современном обществе, которые привели к тому, что миры сакрального и профанного начинают смещаться, а их горизонты пересекаться. В итоге – происходит «обожествление мирского» и «обмирщение волховского». В результате этого деформируются религиозная система и религиозная коммуникация, а именно теряется их значимость. При этом многие утилитарные явления и идеи в религиозной практике сакрализируются. Здесь под утилитарностью следует понимать такое обстоятельство, когда моральная ценность проведенного ритуала определяется его полезностью. Под полезностью же подразумевается интегральное удовольствие или счастье, полученное всеми участниками ритуала. Причинами к появлению такого счастья или удовольствия служат лишь религиозные символы, наблюдаемые эмпирически (например, после обряда пошел дождь) или оценка историчности проводимого ритуала. Стоит отметить, что историчность становится центростремительной силой, устанавливающей горизонталь религиозной коммуникации в прогрессивном подходе. О самом феномене историчности известный румынский религиовед М. Элиаде писал следующее:

«с точки зрения погребальных ритуалов и фольклора – это современное увлечение историографией раскрывает перед нами архаический символизм смерти; так часто упоминалось о том, что обеспокоенность современного человека неясно связана с осознанием его историчности, а это, в свою очередь, раскрывает обеспокоенность встречи со Смертью и Небытием».

[10] Популярность историографии является единственным и наиболее очевидным аспектом открытия истории. Другой, более глубинный аспект – это аспект историчности каждого отдельного человеческого существования, который поэтому прямо подразумевает боль столкновения со Смертью,[11] на которой основаны все инициатические посвящения, связанные с выстраиванием вертикали Духа.

Деформация семиотической системы религиозной коммуникации в прогрессивном подходе, выраженная в отказе от вертикали Духа, приводит к тому, что человек оказывается в буквальном смысле «погруженным» во всю полноту религиозной символики, вне зависимости нужна ли она ему в данный момент времени или нет. В связи с этим некоторые символы перестают становиться сакральными ввиду их общедоступности и неготовности человека к их восприятию. В формировании такого мышления немаловажную роль сыграла аналитическая психология, которая предлагает нам приписывать большое значение активному присутствию символа, чем сознательному опыту, который манипулирует им и оценивает его.

Стоит отметить, что значительную роль в закреплении указанных воззрений сыграла социальная идеология раннего христианства. Попытки применить схожую концепцию религиозной коммуникации уже были предприняты в первой половине XIX в. таким направлением, как христианский социализм. Так, в своем труде русский философ о. Сергий Булгаков писал:

«Основная мысль «христианского социализма» состоит в том, что между христианством и социализмом может и должно существовать положительное соотношение. Христианство дает для социализма недостающую ему духовную основу, освобождая его от мещанства, а социализм является средством для выполнения велений христианской любви, он исполняет правду христианства в хозяйственной жизни».[12] Однако далее он уточняет: «социализм… не может быть соединен с христианством, которое требует прежде всего человеческого сердца»[13].

Это важное дополнение нуждается в более детальном приближении – русская религиозная философия выстраивает вертикаль Духа через сердце.

Распространение технических средств передачи информации на численно большие и рассредоточенные аудитории активно играет в пользу прогрессивного подхода, реализуя функцию общедоступности информации. Перед религиозными организациями, использующими такой подход, встает необходимость воздействия на разобщенные аудитории, что становится причиной активного обращения ко всем средствам массовой коммуникации.[14] А описанная деформация семиотической системы религиозной коммуникации, в которой символы Божественного не закрепляются мистическим опытом, вынуждают обращаться к новым формам, которые apriori не являются религиозными. (например, к явлениям массовой культуры и искусства (культ «супергероев»: Тор, Один, Киберслав)). Собственно, указанные категории вообще не могут быть рассмотрены в качестве религиозной символики, так как никаких особенностей символов в этих семиотических конструктах не обнаруживается. В сущности, мы имеем дело с симулякрами.[15]

Обобщая представленные сведения, кратко резюмируем, что трансформация семиотической системы религиозной коммуникации, выразившееся в появлении прогрессивного подхода, является показателем кризиса традиции в целом, выразившимся в утрате целостности коммуникации и единого культурного поля символов, где вертикаль свободно растекалась по горизонтали, доступно определяя возможность познания Божественного. Теперь же из-за смещения векторов и их перемешивания отыскать точку восхождения к Божественному становится все труднее. Религиозная коммуникация в традиционном подходе к современному язычеству предлагает выход из сложившегося кризиса поиском пути к восхождению по вертикали Духа в условиях постоянно меняющегося окружения. Онтологическое вопрошание путем мышления как наивысшей формы практики происходит через призму мифа. Выстраивание вертикали Духа основано на инициациях и мистическом опыте. Знание определяется как непосредственное переживание Божественного касания. Преодоление кризиса европейской религиозности традиционный подход видит в предложении, вынесенном М. Элиаде, предполагающее обращение к исследованию философской и религиозных систем древнего мира и Востока.[16] Прогрессивный подход строится на горизонтальном расширении религиозных коммуникаций, стремящийся охватить наибольшее число адептов, и отбрасывании трансцендентной вертикали. Вопрошание о природе Богов строится на эмпирическом опыте и авторитете исследований, признанных по своим критериям научными. Знание определяется как совокупность фактов. Здесь же на роль Другого, потустороннего человеческому бытию, претендует техно-сфера. Био-, нано-, инфо- и другие технологии в своей совокупности будут конструировать новое пространство, противоположное природе и человеку. Это пространство уже определяется как «мета-техника» или «онтотехника».[17] Такое пространство решает задачу максимального охвата интересующихся религиозными системами и создания эффекта приобщения к ней в обход непосредственного переживания касания Божественного.

[1] Коммуникация — (как связь и общение) — от лат. «communicatio» — сообщение, передача и от «communicare» — делать общим, беседовать, связывать, сообщать, передавать — это система закрепленных символов, которая обозначает человеческое отношение к миру (по Ч. Х. Кули)

[2] Г. Ласвелл, П. Лазарсфельд, Р. О. Якобсон, К. Шеннон, У. Уивер.

[3] Новая философская энциклопедия, интернет-портал https://gufo.me/dict/.

[4] М. В. Федерова, «Религиозная коммуникация: сущность и специфика современного состояния», интернет-портал https://cyberleninka.ru.

[5] В. В. Тернер, «Символ и ритуал», М., «Наука», 1983.

[6] М. В. Федерова, «Религиозная коммуникация: сущность и специфика современного состояния», интернет-портал https://cyberleninka.ru.

[7] Tabula smaragdina (Изумрудная скрижаль) – важнейший памятник герметизма, получивший широкое распространение в латинском переводе. Согласно легенде, текст скрижали был составлен Гермесом Трисмегистом.

[8] Головин Е. В., лекция «Матриархат», https://youtu.be/k8CATAlefec.

[9] Здесь под событием следует понимать горизонт возможностей, вброшенный Другим в наше окружение.

[10] М. Элиаде, «Мифы. Сновидения. Мистерии», «Ваклер», 1996.

[11] Там же.

[12] Булгаков С. Н., «Христианский социализм», Новосибирск, «НаукаI», 1991.

[13] Там же

[14] М. В. Федерова, «Религиозная коммуникация: сущность и специфика современного состояния», интернет-портал https://cyberleninka.ru.

[15] Там же.

[16] М. В. Федерова, «Религиозная коммуникация: сущность и специфика современного состояния», интернет-портал https://cyberleninka.ru.

[17] Там же.

Поиск

Журнал Родноверие