Когда, давным-давно, появились славяне, они унаследовали от своих предков религию, которая передавалась им ещё много тысяч лет до того. Это было язычество, сложная, не имеющая единой догматики религия, растущая и меняющаяся вместе с развитием народа и его культуры. Несмотря на пестроту, она имела определённые черты, делающие её единым мировоззрением.

Язычество господствовало у славян всю античность и большую часть раннего средневековья. Лишь с 800-900-х годов христианизация славян стала массовой, и лишь к 1400 году исчезают последние люди, однозначно называющие свою веру славянским язычеством. Почему произошла эта утрата язычества – это отдельный большой вопрос, сейчас отмечу другое. В 20 веке славянское язычество (нео- или новое язычество) вновь стало массовым явлением, а к началу 21 века его сторонников было уже несколько сотен тысяч, а возможно, и миллионов. Почти ровно то же самое происходило и происходит с другими язычествами Европы: германским, кельтским.. При этом надо отметить: если старое язычество люди принимали как своего рода монопольный обычай предков, лишённый до прихода христианства особых конкурентов, то сейчас они обращаются к нему, имея перед собой настолько грандиозный выбор духовных направлений, какой не могли представить ни их предки 2500 или 1500 лет назад, ни даже те, что жили всего за 200, 100 лет до них в почти монопольно христианской среде Европы.

Итак, почему я выбрал язычество и почему его выбирают другие? Что это за вера?

Язычество – это почитание богов, духов и предков; это определённая система ценностей. Мировые религии ищут высшие цели и Истины за пределами этого мира. Христианский и мусульманский рай доступны только тем, кто уже умер, и то, лишь если они прожили жизнь согласно определённым заповедям. Буддийская Нирвана и другие мистические Абсолюты также открываются за пределами этого мира, который, согласно мистическим учениям, ничего почти не стоит: он либо просто иллюзорен, либо же – как и в мировых религиях – предстаёт бренным, эфемерным.

Язычество не таково. Вот главные ценности славянского язычника – и подобным образом они выглядят и почти в любых других язычествах (потому-то они все и зовутся язычеством!) – природа, народ и род. Нетрудно заметить: все эти ценности здесь, они посюсторонние, в отличие от потусторонних ценностей мировых и мистических религий.

Природа для язычника это не некий созданный для использования и эксплуатации мирок (как говорится в священном для христиан и мусульман Ветхом Завете, Библия, Быт. 1:28: «наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте»). Это – некое родственное начало, часто отождествляемое с Богиней-Матерью. Язычник, например, не бросит мусор в лесу, потому что для него это равнозначно плевку в лицо своей матери. Возможно, именно экологические коннотации, являющиеся одним из наиболее привлекательных сторон нового язычества – не такие уж древние, но несомненно, что они проистекают из той самой, древней логики язычника, видевшего со средой прямое родство, которое могло выражаться в старую пору тотемизмом, культом рощ, водоёмов, гор и т.д.

Понятие народ – тоже во многих смыслах позднее, но и оно в данном случае собирательно. Человек всегда жил какими-то общинами: племенем или кланом. Сегодня мир изменился; племена ушли в прошлое, зато всецело восторжествовала идея нации. И вот, язычник это тот, кто любит свой народ и желает ему процветания. Современный язычник может выражать это по-разному. Для кого-то это мотивация изучать обычай предков, культуру именно определённого народа, их историю и обычай. Другой же становится националистом; или, напротив, приходит к язычеству через национализм: ему противно видеть, как другие народы вредят его собственному. И точно также как старый язычник 2000 лет назад восстал бы против такого вреда своему племени, восстаёт и современный язычник за свой народ или за ту общность, в которую этот народ входит (в отдельных случаях язычество основывается не на традиции конкретного народа, а на более широкой культурной общности – славянское, но не русское или польское язычество). Национализм наряду с природолюбием является одной из наиболее важных причин, по которым люди находят созвучие своих взглядов с язычеством.

Наконец, род – это семья, это близкие люди. Язычник утверждает как высшую ценность – большие здоровые семьи, много детей, уважение к своим старшим. Язычник по определению против всех тех вольностей современного мира, где разрешены браки едва ли не всех со всеми: для него ответ на этот вопрос же бесспорен, как и наличие экологических и национальных проблем современности. На все эти три вопроса: экология, национальный и семейный – язычество имеет чёткий, ясный и однозначный ответ. И в этом его сила: эти вопросы с годами обретают всё большее значение, из-за чего число язычников и им сочувствующих также растёт. Для любого язычника эти вопросы не просто отвлечённый дискурс: это те столпы, на которых язычество стоит; это – главные его ценности. И те, кто разделяют их в схожем русле, становятся язычниками.

При этом – важно отметить – язычникам не обязательно заниматься всем этим сразу. Среди них много тех, кто не хочет лезть в политику и в национальные вопросы: они заняты, например, лишь семьёй и помощью животным. Другие же, посвящая себя творчеству во славу веры предков, меньше внимания могут уделять семейному вопросу. Но как бы то ни было, язычники чувствуют некое единство в указанных сферах, и просто реализуют общепризнанные всеми ими ценности по-своему, со своими акцентами. И это тоже правильно: для язычества обычно нет провозглашённого социализмом полного равенства людей. Язычник делит мир на своих и чужих, и не обязан заботиться и о тех и о других одинаково. Это его мировоззрение.

Кто-то может сказать, что язычество – не столь духовная религия. Здесь как будто бы нет «спасения» как такового, и словно бы не предполагается некой внутренней, моральной работы над собой. На самом деле, конечно, это не так. Человек с экологическими, националистическими, или глубоко семейными взглядами зачастую куда более морален и даже идеологичен, чем отдельный христианин или буддист. Просто его мировоззрение другое, и зачастую это беда оппонента, что ему кажется, будто ценности язычника эфемерны: напротив, с точки зрения язычника борьба за загробье здесь, в этом реальном и требующем решения многих проблем мире – не имеет большого смысла. Хотя в большинстве языческих систем тоже есть развитые загробные представления, они не смещают ключевые ценности язычника по ту сторону жизни. Зачастую, поэтому в таких представлениях нет и единства: нередко в одной общине могут состоять люди, верящие и в перерождение и в загробный мир и во что-то ещё.

Несомненно, важную роль в духовной жизни язычника играют как вопросы бытия, жизни и смерти, так и тесно связанные со всем этим Боги. Большинство язычников – политеисты, они верят, что миром или отдельными его явлениями могут повелевать Боги, с которыми они взаимодействуют посредством обрядов, психопрактик, неких знаков. Но есть и некоторое число язычников-атеистов: они полагают, что проще не персонифицировать отдельные силы и стихии, а работать с ними напрямую. Природа, Солнце, Вода – для них божественные явления, а не явления Богов. Так было и в древности: многие имена Богов на самом деле это просто названия тех или иных явлений. Например, слово «Перун» означало также и молнию с грозой.. Языческая философия достигла высочайших вершин в Египте, Китае, Индии; по сей день философия (в т.ч. и христианская и мусульманская) стоит на том фундаменте, что возвели в античности язычники греки и римляне. Между прочим, то же самое можно сказать и практически о любой традиционной науке: математике, астрономии, медицине – у истоков которых стояли великие языческие учёные. Далеко не столь презентабельно сегодня выглядят понятия вроде «христианская наука» или «мусульманская наука». Язычество не стоит на догмах вне Природы: познавая Природу, язычники ставили понятые ими законы как основания для истин, между тем как в других религиях зачастую догма пытается превалировать над фактом..

Мировые религии упирают на некий потусторонний рай, говоря: достигнем его там. Язычники строят свой рай здесь, на земле. В этом отношении язычество в наименьшей степени насыщено эскапизмом: мир для язычника реален и имеет все возможности для того, чтобы в нём процветала природа, народ и потомки язычника. И язычник – тот, кто работает над этим процветанием так или иначе. Тот же, для кого всё земное – эфемерно, не имеет ценности, или является лишь средством, чтобы правильно умереть – не язычник. И, наверное, тогда не ему учить язычника как жить правильно – потому что язычник-то как раз и собирается ЖИТЬ, в отличие от тех, кто исповедует мировые или мистические религиозные системы.

Поиск

Журнал Родноверие