Эта песня должна была стать прощальной. Никогда мой голос не был таким глубинным, сильным... Никогда еще ранее не удавалось так слаженно... Это была моя последняя песня.
Потом мое пение стих. Я услышал концовку, словно посторонний слушатель. Я будто со стороны увидел себя, и свою возлюбленную, что сидела напротив и не сводила с меня нежного взгляда... наполненного грустью... Мягкое перья на плавном изгибе ее шеи окутывали плечи, украшая ее теплые ласковые грудь темными пятнышками-бусами. В эти последние мгновения я любил ее, как никогда до этого. Вся ее трогательная красота била в струнку в моем сердце и я прижался к ней затаив дыхание. Услышал, как быстро колотится ее сердечко... Она нежно прижималась ко мне. Каждое ее перышко была дорога мне в эту последнюю минуту. Она хотела меня ближе... Но я должен был ее покинуть. И времени уже не оставалось... Последний взгляд... Я заглянул в глубину глаз любимой... Взгляд, полный тревоги, тоски и неопределенности... Еще раз провел клювом по ее пушистому пушку... Я чувствовал ее нужной, как еще никогда раньше, но должен был оставить.
Прощай! коротко крикнул я. Оттолкнулся от ветки, сразу широко взмахнув крыльями. Прохладный воздух ударил под перьями. Я направлялся высоко, не оборачиваясь. А обернулся только, когда был уже далеко... она все смотрела мне вслед. Вернись! Вернись! говорили до меня ее расстроенные глаза.
Я шел свыше лесом, где так незаметно быстро промелькнула вся моя жизнь. Я следовал тем путем, которым пролетал множество раз. Теперь все казалось мне необычным, торжественным и тревожным. Что ждет меня дальше? Вся моя жизнь пропливало передо мной. Как младенцем принимал из клюва матери пищу... И как осваивал свои перья и молодые, еще непослушные крылья... И как расширился, разнесся вширь весь мир... когда я впервые поднялся свыше деревьями... Что ждет меня? Увижу ли я еще раз эту родную тропу через небо? Придется ли мне еще раз прижаться к моей любимой? Конечно же, мне и раньше приходилось бывать на грани... рисковать всем, что имею... заглядывать в пустоту гибели... Но те раза опасность исходила вдруг неожиданно, стремительно, как холодный ночной ветер. Тогда не успевал осознать угрозу... не хватало ни одного мгновения, чтобы вспомнить свое прошлое... Тогда было так: вот уже случилось, и только неприятный холод пробивает под перьями, а опасность уже миновала, и только оглядываешься на нее сверху... Так было, когда на меня напал огромный зверь с костяными когтями... так было, когда бешеный хищник с желтыми клыками пытался разорить наше жилье... Сегодня же все было иначе. Я летел на встречу своей судьбе. Я летел на войну.
Лес подо мной сменился на пространстве заболоченные луга. Теперь мне пригадувались, как часто я охотился здесь на маленьких меховых существ. Теперь мне пригадувались все те дни, множество раз... Те дни бывали разные, они издавались и ясны, и жаркие, и прохладные, и совсем были холодные, когда белые перья с вышнего неба накрывало и лес, и болота, и луга... Я висел на своем пути, время от времени делая неторопливые удары крыльями по воздуху. Чуть только шевельнется что-то снизу – я ловил его взглядом... и продолжал зависать на крыльях распростертые, не давая о себе знать, что я уже охочусь... только крепко сжимал существо пронзительным взглядом... бывало, жертва начинала сама бессмысленно кидаться на разные стороны... наверное, потому, что чувствовала – обречена... видимо, из-за того, что чувствовала на себе мой тяжелый вид... я вел существо своим взглядом... а потом, вдруг – падал камнем вниз, только холод свистел разорванным воздухом! ...хватал существо когтями! бил существо клювом! Нескольких ударов хватало... Я ощущал голод... я ощущал жажду... потом нос пищу до своего жилья. Там ждала меня моя дорогая...
Так было последнее время, когда с земли взошло белое перо и снова начало зеленеть. Дома ждала меня любимая. Тогда она была неприветлива, тогда она не подпускала меня близко к себе. Потом у нас появились детки. Моя люба вновь стала нежить меня, и теперь мы летали до лугов вместе. Всю добычу я нос детям, в свой дом...
Тогда до нас и появился враг. Этот враг появлялся каждый раз, как становилось потепление... Но на этот раз враг собирался истребить всех нас, все наши кланы. Раз по разу гибли наши соплеменники, и с каждым новым ночным затмением ветер приносил плохие вести. Враги целыми стаями нападали на наших в одиночку. И убивали их, кромсали, бросая умирающих вниз, с неба на землю. Врагам не нужны были наши мышцы, им не нужно было наше перо. Они убивали моих родственников только ради того, чтобы завладеть нашим небом и подвластной нам землей.
Теперь мы собрались для того, чтобы нанести удар в ответ. По дороге я встречал наших, мы громко эхом отзывались, собираясь в стаю. С моими родственниками я уже не чувствовал себя одиночкой. Тягловые воспоминания покинули меня. Мы летели свыше лугами до побережья. Все ближе к побережью нас становилось все больше. По дороге присоединялись новые и новые. Некоторых я не помнил или не знал... Все мы были соплеменниками, воинами нашего клана. Бывало, раньше некоторые из нас между собой делили небо и землю, лучшее для охоты, и часто дрались. Но сейчас мы все были вместе. Мы оставили женщин по домам, они должны заботиться о наших детях... Сами мы летели к побережью. На бой.
Наша большая стая перерезывали облака. Никогда еще мы не собирались вместе в таком количестве. Мелкие существа на земле, увидев нас, кучами бросались наутек через. Мы стремительно падали на них сверху, побивая их. Мы, не останавливаясь, охотились, чтобы утолить жажду и забыть скуку перед боем. Все, что не было перед нами, спасалось бегством и протяжно выкрикивали боевые кличи наши вожди.
Еще засветло мы достигли побережья. Я бывал ранее на побережье, давно, еще в юности, перед тем, как женился. Здесь берег обрывался крутыми обрывами и дальше начиналось необъятное море... Перелететь его еще не удавалось никому... Здесь мы побили еще существ с крыльями, несколько штук, и разорили их гнезда. Эти твари жили здесь, у моря и плавали по воде, и питались. Мы побили их, потому что пролетали через их земли. Мы убили их за то, что почему-то их пока не убили наши враги.
Враги уже были близко... Они собираются большими стаями здесь, на побережье и живут здесь. Видимо, они прилетели из-за моря, хотя ни я, ни каждый из нас не мог себе представить, как можно преодолеть такое расстояние. Мы стремительно приближались. Вдали запестрели склоны и скалы, покрытые врагами и их семьями. Целая лавина обсела весь полуостров, и скалы и небо кишело ими... Это мы видели издалека. Наши вожди громко перегукнулись. Мы полетели еще быстрее, но и до этого летели быстро... Теперь мы просто неслись на крыльях распростертые. Безумно свистел ветер, мы громко выкрикивали боевой клич нашего клана.
Враги не ожидали нашего нападения. И теперь испуганно впопыхах поодиночке вздымались в небо. Мы ворвались в пространство более их скалами. И начали бить их в небе. Первым на моем пути попался какой-то жирный, с белым пятном под крылом. Я ударил его в грудь и клювом в шею. Его глаза, наполненные предсмертным ужасом, метнулись в сторону отвесной скалы и на моем клюве налипло его запятнано кровью перья. Мой родственник схватил его когтями за горло, а я оторвал крыло с белым пятном... Враг болезненно застонал и неуклюже полетел вниз, несколько раз перевернувшись в воздухе через голову. Вслед за ним из моих когтей полетели его оторванное крыло. Он хлюпнувся в воду, оставив по себе вырванное перо и привкус крови в воздухе.
Далее я наткнулся на другого. Я налетел на него сверху, вцепился ему между крыльев и бил клювом в шею и голову. Он не мог отвертеться и мы вместе начали падать вниз. В последний момент, уже над самой водой, я разжал свои когти, ударил крыльями и поднялся вверх. Он, падая, ударился о камень и упал в море, окрасивши воду красным пятном.
Тогда я оказался возле скал. Здесь я побил нескольких врагов на их насістах и разорил какое-то вражеское гнездо. С неба кучами перьев сыпалось. Раз по разу крупными каплями, как будто неожиданный дождь, густо сипалась кровь. Там все смешалось в бешеном боевом смятении. Раздавались вопли, стоны, плач и разрывались угрожающие боевые крики. Теперь враги кучами возвышались кверху и нашим становилось затруднительно. Уже падали ничком в воду и разбивались о влажные скалы наши раненые воины.
Только одно мгновение я смотрел битву, сидя на скале среди остатков разодранного вражеского гнезда. Врагов поднималось все больше, небо почернело, так много было их. Наша стая уже скопившаяся оптом. Там развернулось ожесточенное сражение... Я смахнул немного тяжеловатыми мокрыми крыльями – и бросился к своим.
Я пронесся сквозь кучи врагов. Я втянул шею и наставил раскрытые когти. Наши воины были уже совсем близко, я почти пробился к ним. Вдруг тупой удар в крыло возле горла отбросил меня в сторону. Рядом с лицом мелькнул перекошенный клюв взбесившегося врага. Враг впился лапами в мое перья и бил клювом. Я только и мог, что закрывать голову раненым крылом. Я ударил его в брюхо – враг отскочил, но ему на помощь уже подлетали другие. Меня снова сбили. Теперь я не мог даже защищаться. Сразу несколько били меня одного, и я не мог вырваться из окружения. Хрустнуло в крыле... От сильного удара вскружилась голова. С меня болезненно вырвали кусок. Мое вырванное перо обернулось острой болью.
Крылья больше не слушались. Я падал вниз, как камень. Сквозь головокружение я видел, как непривычно быстро наискосок приближается ко мне земля. Потом – тупой внезапный удар о твердое. О землю, о скалы, о камни. Вдруг все потемнело. Пропали и звуки. Я очнулся от того, что захлебывался. Меня накрыло прибрежной волной, и я едва смог вдохнуть воздуха. Еще не придя в себя я жадно дышал надрывно кашляя. Так я, едва живой, с промоклим до костей перьями, барахтався между водой и землей. А надо мной, в небе бушевала битва.
Цепляясь клювом и когтями за острые мокрые камни, я выполз на прибрежную скалу. Тут я свернулся под крутым каменистым берегом. Море било волнами, соленые брызги градом осыпали меня. Море прибивавшимся к скалам взбитое кучами мокрые перья, пятна крови и трупы... трупы врагов, трупы наших...
Слух так и не возвращался ко мне. Я ничего не слышал, только видел. Я видел как сотни врагов добивают нашу стаю. Кровь сочилась из глубоких рваных ран, я вновь терял сознание. Последними усилиями я отполз по влажному песку подальше от воды. Перед глазами темнело... Отрывки мыслей и воспоминаний вытекали с кровью и смешивались с покрасневшей землей. Отчаяние, боль и бессилие были невыносимые. Я грыз клювом чужую промерзшую землю. Я почувствовал пронизывающий холод. Я терял силы. Последнее, что не давало мне погрузиться в смертельное забытье – любимая, любимая!.. Мысли о ней были самыми поразительными. Она ждет меня... она ждет меня и на следующий день, и еще следующий... и еще долго-долго, даже когда ей станет понятно... что я не вернусь... она будет ждать меня, остро до боли всматриваясь в горизонт...
Я вспоминал наше последнее... я вспоминал свою прощальную песню... Теперь я будто оказался где-то в другом пространстве. Как будто в воде, словно в воздухе. Так я находился в странной темноте не весть сколько времени. Темень окутывала меня, а я будто завис на одном месте. Потом тьма начала расходится. Я увидел перед собой какие-то невнятные контуры. Потом еще более рассвело. Ко мне приближался ледяной сокол. Он не поднимал крыльев – он неподвижно сидел на одном месте. Но непременно приближался ко мне все ближе и ближе. А может это был я. Клюв, крылья, ноги — все было из льда. Перья были из тончайшего инея. Ледяной сокол сидел невозмутимо, задумчиво наклонив голову. Должно было произойти очень важное...
Прояснело еще больше. По ледяному соколу выделился второй сокол – пламенный. Весь он был из огня. Жаркими искорками пламенели его перья. Ледяной и огненный соколы застыли в раздумье. Они смотрели друг на друга, будто прощались. И вдруг – схлеснулись, ударились! Сошлись в жестоком поединке. От их битвы грохотала и плавилась тьма. Вдруг все стихло. Бой прекратился. Ледяной и огненный исчезли. Вместо них серебряными пречистыми капельками сбегала живая вода.
Теперь я вновь стал свободен. Теперь я осматривал еще теплое скривавлене тело, которое я покинул мгновение назад. Мое прошлое жизни лежало на берегу между камнями на влажном песке. Это был сокол. Две глубокие смертельные раны пробили его – под крылом и на спине около шеи. Широко выдвинутое переламане крыло розпростерлось сторону.
Я внимательно всматривался в каждое перышко. Потом оглянулся – скалы, обрыв, крутой берег, холодный морской прибой... В небе кружили серые птицы, которые еще мгновение назад, когда я был еще жив, были моими злейшими врагами. Мое бывшее тело распласталось на песке так, словно я продолжал бой...
Тогда я медленно начал подыматься в небо... оставляя мое прошлое тело — сокола — на земле... Мимо меня проплывала целая эпоха... Из сердца сокола проросли морские лилии – голубого, желтого и пурпурного цвета... Потом тело сокола вообще исчезло, оставив по себе лишь пожелтевшие от соленой воды кости в песке... Поднимаясь в небо, я внимательно наблюдал то место на побережье, где когда-то... уже давно... упал на скалы, смертельно ранен в бою...
Медленно я поднялся на седьмые небеса... и сквозь облака осматривал море, и мрачное скалистое побережье, и родной темный лес с веселыми солнечными лужайками... В лесу все было наполнено жизнью. Наливались цветом почки... Сквозь насыщенные жизнью весенние ветки деревьев раздавались радостные супружеские пение... Я заглянул к своему бывшему гнезда...
На ветке, на той самой ветке где мы простились... сидела молодая красавица... Неужели до сих пор ждет? Но я не видел самого важного... я не видел грусти в ее глазах... Но как похожа! Я узнавал и не узнавал ее. Ее мягкое перья на плавном изгибе ее шеи вабливо окутывали плечи, украшая ее теплые ласковые грудь темными пятнышками-бусами. Она сейчас не могла не увидеть, ни услышать, ни почувствовать меня... Я с интересом заглянул ей в глаза. И понял... Она была моя внучка!.. Это была внучка сокола, который улетел на побережье, в бой... и так никогда уже не вернулся...
Сколько времени прошло здесь без меня... а казалось, что прошел всего лишь один миг... Сквозь весенние почки послышался далекий играющий соколиный крик... Возле моего гнезда, моего дома, сидела моя внучка – дочь моего сына. И интересным девичьим взглядом присматривалась к молодых соколов.
