В течение последнего века во всем мире идет непрерывный и интенсивный процесс «эрозии» духовно-ценностных основ существующих цивилизаций и самобытных культур под напором экспансии технико-экономической мощи развитых стран, стимулирующих инновации ради инноваций и потребление ради потребления. Повышенный интерес к религиозным системам и к проблемам духовного развития отражает сопротивление, иммунный ответ самобытных культур на эту обезличивающую экспансию, лицемерно маскирующейся миссионерской целью установления приоритета общечеловеческих ценностей и демократии во всем мире. Россия в полной мере испытала это лицемерие, «двойной стандарт» на себе и еще не прошла полностью через период разочарования и апатии.
Мы еще не осознали в полной степени природы цивилизационного вызова, с которым столкнулись, и еще только пытаемся осознать возможные степени свободы нашего выбора в ответ на этот вызов. Однако те знания, которыми обладает современное человечество, позволяют предполагать, что корень глобальных проблем современного мира – разрушение основ родового образа жизни. Не случайно, что именно родовой образ жизни древних обществ до сих пор является тем примером общественного устройства, которым вдохновляются анархисты, коммунисты, зеленые. Родовое самоуправление (родовая, военная демократия) являются недостижимым идеалом для современных обществ.
Посмотрим с этой позиции на роль язычества и христианства в историческом процессе. Почему мировые религии оказались неспособными предложить обществу адекватный глобальным вызовам современности? Почему люди ищут ответ на эти вызовы на других основаниях?
Во-первых, мировые религии полностью «выложились» на исторической дистанции. Свидетельством чему является распространение идей приоритета общечеловеческих ценностей как светское замещение веры в Бога и его моральных установлений. Это естественное логическое развертывание некоторых идей мировых религий, но при этом мировые религии находятся в состоянии «обороны», их «наступательный» потенциал исчерпан, а лидерство перешло к светским гуманистическим и правозащитным организациям.
Мировые религии, работая на разрушение родоплеменных устоев древних обществ, играли около двух тысячелетий назад свою роль как факторы стабилизирующего отбора хозяйственных и общественно-государственных форм в условиях многоплеменных государств и непредсказуемых этноплеменных миграций населения. Вместо родовой общины мировые религии предложили церковно-приходские общины, где нет ни эллина, ни иудея, где любой маргинал, вышибленный потоком исторических событий из родных мест, из родовой общины, может найти психологическую компенсацию, замещение утраченной родовой среды. К моменту появления христианства такие маргиналы составляли абсолютное большинство населения в каждом городе римской империи, да и в самой армии, их плодили бесконечные войны и миграции, поиски лучшей доли. Именно поэтому христианство (это же верно в отношении буддизма, ислама) так быстро распространилось, оно отвечало на потребность маргиналов найти сообщество, которое могло бы заместить бывшую родовую общину.
Языческие верования той эпохи не могли выполнить эту роль, ведь их основная задача – воспроизводство родовых отношений по месту коренного проживания. А эти отношения, как мы знаем по исследованиям современных архаических и древних обществ, препятствуют концентрации власти и богатства, их наследования, они требуют делиться с общиной, работать не на личное спасение или обогащение, а на устойчивость общины. Поэтому, приняв историческую роль замещения родового образа жизни, мировые религии вытесняют язычество, получают поддержку тех, кто стремится к обогащению, и начинают сами активно обогащаться вместе с правителями. Однако они разрушили уже почти все, что было можно разрушить. Вслед за разрушением родовых общин, разрушается и семья, и этническое самосознание, а сам человек и биосфера оказываются под угрозой гибели. Вот подлинный корень современных мировых проблем. А мировые религии при этом проповедуют смирение с этой участью, предлагают ждать спасения в ином мире, тогда как мир нуждается не в утешении, не в стабилизации существующих условий, а в их радикальном изменении. Это — во-вторых.
Наконец, место Бога в современной западной цивилизации прочно занято капиталом, который с необходимостью порождает всю остальную ценностную систему, претендующую на универсальный, псевдо-общечеловеческий характер, а затем и на преодоление самого человека под влиянием азарта наращивания власти капитала. И этот же капитал составляет также инфраструктуру поддержки и распространения существующих мировых церквей, как это происходило при их бурном распространении тысячелетия назад. Как говорится, «рука руку греет». Мировые церкви объективно не заинтересованы в восстановлении родового образа жизни, в восстановлении родовых ценностей, и более того, они составляют объективное препятствие этому процессу. Это в-третьих.
И хотя мировые конфессии интенсивно разрабатывают свои социальные концепции, направленные на приспособление к изменяющимся условиям и сохранение своего влияния на государство и общество, они уже не возьмут исторический реванш: их пассионарная энергетика истрачена, их работа на стабилизацию существующих условий губительна, поскольку подобная стабилизация в критических условиях нашего времени равноценна смерти.
Наш мир нуждается в восстановлении оборванных родовых связей между людьми, между людьми и природой, между прошлым и будущим. Современное язычество должно найти в себе способность ответить на эту потребность, тогда оно победит.
