«Миф о Волхе» можно истолковать, используя чисто научный, так сказать «экзотерический» подход, и «народно-мистический», который также можно назвать «эзотерическим». Тут мы пока будем использовать «научно-профанный» подход к истолкованию «Мифа…».
Итак, «Миф…» имеет три основных сюжета: «Охота Волха и завоевание Индейского царства», «Вольга и Микула» и «Легенда о Волхе».
Сюжет «Охота Волха…» несомненно древнейший из трех и является, в своих истоках, инициатическим мифом первобытного охотничьего союза и основным мифом так называемого «лесного культа». Содержание «Мифа…» – становление Великого Охотника или Бога Охоты: чудесное рождение, обучение специфическим магическим искусствам, волшебная охота в различных средах (воздухе, воде, воздухе, полях и лесах), война, воцарение, обожествление и погружение в бездну, то есть возвращение к истокам бытия.
Отечественная этнография изучила охотничьи союзы, их структуру и идеологию, достаточно хорошо. Например, советскому этнографу В.Р. Арсеньеву[i] удалось получить посвящение в общество «Донсо-тон» западноафриканского народа бамбара, стать его полноправным членом и описать его, так сказать, изнутри:
«Охотничий союз […] – это добровольное объединение людей с единой идеологической системой, моралью, этикой, ритуальными и обрядовыми действиями, с единым блоком эзотерической, недоступной для непосвященных информации, способами хранения, преумножения и передачи ее в процессе воспроизводства самого союза […] – тайное объединение воинов и промысловиков, колдунов и врачевателей, контролеров и вершителей судеб всего живого […] – социально признанная интеллектуальная, военная, управленческая элита общества […] Внутри союза существует иерархия, система объединения различных категорий членов союза […] это разделение на послушников, учеников — «донсо-дену» и уже подтвердивших свой охотничий статус «донсо-ба» […] уже сложившиеся охотники также образуют группы по возрастающей шкале престижности […]: «добывший антилопу» (и других травоядных), «добывший хищника (кабана, леопарда, льва)», «добывший бегемота, слона» и т. д. вплоть до ступени «охотника-воина»[ii].
Высшей ступенью в иерархии «Донсо-тон» является статус «симбона»:
«Симбон в глазах его окружения, простых земледельцев, — это получеловек-полу-сверхъестественное существо (аккумулятор, генератор и распорядитель магических сил природы), получеловек-полузверь (образом жизни своей и способностью перевоплощаться связанный с обитателями леса, подобный и уподобляющийся им), полуживой-полумертвый (стоящий между жизнью и смертью, постоянно рискующий собой, но и подвергающий смертельной опасности своих врагов — людей и зверей) […] живой носитель «божественного», «звериного», «человеческого», сочетающий все это в себе одном, служащий людям и обществу защитником, кормильцем и образцом для поклонения и подражания […] он причисляется к лику предков и после смерти становится объектом соответствующих ритуальных действий, включающих и жертвоприношения, и поминовения в разных по степени сакрализации формах […] Отражение статуса такого охотника можно найти в титулах правителей […] Сундиата, создавший Древнее Мали, был предводителем воинов и одновременно выдающимся охотником, снискавшим титул «симбон». Точно такими же выдающимися охотниками были и легендарные основатели «империй» Сегу и Каарта, Бирма и Ньянголо Кулибали и многие другие».[iii]
Ранее, еще в 1910 г., подобную общественную структуру, т.н. «общественную охоту», у бурят описали Д.А. Клеменц и М.Н. Хангалов:
«В этих периодических облавных охотничьих предприятиях участвовала группа родов – от нескольких сот до нескольких тысяч человек. Участники собирались в условленном месте верхом на конях при полном военно-охотничьем снаряжении. Руководил этим [общественной охотой] главный охотник – галши. Потом, галши и его ближайшие помощники стали руководить и другими сторонами жизни общества: взяли на себя обязанности военных вождей и шаманов. В итоге у северных бурят возникло раннегосударственное теократическое образование, основным проявлением которого была организованная облавная охота на диких копытных, перемежающаяся с грабительскими набегами на соседей. Социальная элита состояла из «шаманов-начальников». Возглавлял общество шаман-галши. Во время ритуальных мероприятий он был верховным шаманом, в военных походах – военачальником, в облавных охотах – главным охотником – распорядителем, при спорах и тяжбах – последней судебной инстанцией»[iv].
Обращение к опыту северных бурят и малийских негров тут не должно нас смущать, ведь охотничья культура возникла задолго до разделения человечества на расы и народы, а может быть и до появления современного человечества вообще. Поэтому опыт развития раннегосударственных образований из охотничьих союзов пережили все развитые этносы и славяне тут не исключение.
Например, русские охотничьи союзы, «Ловчий путь» и «Сокольничий путь», играли важную общественно-политическую и экономическую (добыча меха и морского зверя) роль как минимум до середины царствования Алексея Михайловича, а приписанные к ним охотники и рыболовы составляли особые привилегированные сословия, управлявшиеся «Ловчим» и «Сокольничим» приказами соответственно. Впоследствии, эти приказы были преобразованы Алексеем Михайловичем в «Приказ Тайных дел» в 1654 г. и стали, таким образом, основой разных отечественных спецух[v].
Очевидно, что былинный Волх и был таким славянским «симбоном» или «галши» – магом-охотником-воином, предводителем охотничьего союза, распорядителем облавной охоты и вождем возникшего на его основе раннегосударственного объединения.
Древнюю религию охотничьих союзов, так называемый «лесной культ», в значительной степени описал В.Я. Пропп в своей работе «Исторические корни волшебной сказки». Самостоятельно изучив труд фольклориста и сопоставив его с текстом «Мифа…», можно легко понять истоки появления образов былинных героев (Змея, Марфы, Волха, Елены) и понять заложенный «Мифе…» смысл: рожденный от змея есть герой – рожденный от змея убивает змея – рожденный от змея и убивший змея герой сам является (или становится) змеем. То есть основной миф «лесного культа» есть миф о вечном становлении, о развитии, о повторении одного и того же на каждом новом витке спирали[vi]…
