Если обратиться к средневековым источникам, языческий Купала — летний бог, по "Густинской летописи: “Пятый (идол) Купало, якоже мню, бяше богъ обилiя, якоже у Еллинъ Цересъ, ему же безумныи за обилiе благодаренie принишаху въ то время, егда имяше настати жатва”. В Поучении против язычества “О идолах Владимировых” — Купала“бог плодов земных”. И по всему выходит, что Иоанн Креститель тут даже рядом не стоял!
Имя бога этого получило необычное распространение у восточных славян. В ночь на Ивану Купалу идет соединение огня и воды (с обязательным появлением животворящего пара и кипятка) и творятся чудеса:
“Сему Купалу, бесу, еще и доныне по некоторым странам безумные память совершают, начиная июня 23 дня, под вечер Рождества Иоанна Предтечи, даже до жатвы и далее…”, — сообщает Густинская летопись. — “Съ вечера собираются простая чадъ, обоего полу, и соплетаютъ себе венцы изъ ядомого зелiя, или коренiя, и перепоясовшеся былiемъ возгнетаютъ огнь, инде же поставляютъ зеленую ветвъ, и емшеся за руце около обращаются окрестъ оного огня, поюще своя песни, пречлетающе Купаломъ; потомъ презъ оный огнъ прескакуютъ, оному бесу жертву сеье приносяще.”
К.М. Гальковский приводит поучения против язычества, содержащие имена Купалы, Коляды, а также Лели и Ладо аж 18 века*, описание праздника практически идентично, что говорит об устойчивости народной традиции.
В послании игумена псковского Елеазарова монастыря панфила псковскому князю Дмитрию Владимировичу Ростовскому (согласно Псковским летописям**, 1505 г.) говорится о том, что в канун рождества Иоанна Предтечи "чаровницы" — мужчины и женщины по лугам, болотам, лесам, полям ищут якобы какие-то смертные цветы "на пагубу человеком и скотом", "тут же и дивиа корение копают на потворение мужем своим: и сиа вся творят действом дьяволим в день Предтечев с приговоры сотанинскими".
А в самый праздник Предтечев, совпадающий с летним солнцеворотом, собственно с Купалой, "во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селех возбесятца в бубны, и в сопели, и гудением струнным, и всякими неподобными игры сотонинскими, плесканием и плесанием, женам же и девам и главам киванием, и устнами их неприязнен клич, вся скверные бесовские песни, и хрептом их вихляниа, и ногам их скакание и таптаниа; ту же есть мужем и отроком великое падение, ту же есть на женское и девичье шатание блудное им воззрение, такоже есть и женам мужатым осквернение и девам растлениа. Что же бысть во градех и селех в годину ту — сотона красуется кумирское празднование, радость и веселие сотонинское, в нем же есть ликование... яко в поругание и в бесчестие Рожеству Предтечеву и в посмех и в коризну дни его, не вещущим истины, яко сущии идолослужителие бесовскии праздник сеи празноють"...
"Сице бо на всяко лето кумиром служебным обычаем сотона призывает и тому, яко жертва приноситца всяка скверна и беззаконие, богомерское приношение; яко день рожества Предотечи великого празнуют, но своим древним обычаем"
По энциклопедии "Мифы народов мира"*** считается, что обряды и названия Купалы происходит от глагола “купать”, “кипеть”, родственное имя божества лат. Cupido (Купидон) — "Стремление": "сp" с индоевропейским корнем — “kup” с его значением "кипеть, вскипать, страстно желать". Это указывает на соотнесение купальских ритуалов с огнем (земным и небесным — Солнцем, в купальских ритуалах представленным огненным колесом) и водой, которые выступают в купальских мифах как брат и сестра.
В основе данного мифа лежит мотив кровосмесительного брака, воплощаемых двухцветным цветком Иван-да-Марья — важнейшим символом купальских обрядов. Желтый цвет воплощает одного из них, синий — другого. Есть вариант сказки, где брат собирается убить сестру, а она просит посадить на могиле цветок. Три вида волшебных трав и цветов, собираемых в эту ночь, соотносятся с тремя дочерьми и тремя змеями Купалы.
Сестру Купалы зовут Марья, Мара, Марья-Моревна, в более поздние периоды и далеко не всюду зовут ее Костромой. Считают, что Купала олицетворяет огонь, Мара — воду. В ночь на солнцестояние (ночь Купалы) якобы расцветает цветок папоротника — находят клады. Во время обряда Марью-Кострому (т.е. для костра) — сжигают,соединяя ее, воду, с огнем в браке. Прыгают через костер, чем выше прыжок — тем выше будут хлеба. Коль молодая пара в прыжке через купальский огонь не расцепит рук, не выпустят молодые друг друга, осенью можно и свадьбу справлять.
Предположительно, Купала — сын или ипостась бога света — Даждьбога. Он одухотворяет мир, покрывает его духом и гибнет во время обряда. Он у древних славян сын и дух божий для явьего, явного мира. Он терпит смерть ради возрождения мира. Его потому и связывают с Иоаном Крестителем, что крестят огнем и водой. Купалу во время обряда топят — потому он и “купается”, головни костра кидают в воду или запускают плот с костром, что соединяет в браке уже огонь с водной стихией.
Марья — носитель земного двуединого (жизнь и смерть) начала. Брак ее с братом Купалой есть брак одухотворения и орошения земли. Купала — небесный бог, он луч и архетип всего. Духом неба является огонь. Огненное колесо во время обряда скатывают в воду. Это и есть акт брака, священное соитие. Вспомним, что протоматерия — хаос почти у всех народов представлялась водой ("И дух носился над водами". Библия); первоматерия — лед "Ис" у скандинавов растапливается огнем и появляется жизнь. Можно привести десятки примеров.
Огонь кипятит воду. Вспомним слово "кипеть" однокоренное с именем Купалы. Вода испаряется и возносится к небу — одухотворяется, погибая и рождаясь в новом качестве как живительная влага полей. Праздники Русалии часто предшествовали или совпадали с праздником Купалы. Купала в воде умирает и вновь возрождается. Нахождение в эту ночь кладов и диковинных целебных и волшебных цветов и трав — символ союза Купалы и Мары и их свадебные дары — возрождающие любовь, силу, жизнь. Купала по своим характеристикам сходен с Дионисом и Озирисом. Он бог вечно обновляющейся природы.
* * *
Девицы цветы щипали
Да у Ивана пытали:
"Что за цветы?"
"Это цветы Купалы,
Девицам — умывалы,
А пареням — воздыханья!"
Сохнут- сохнут парени,
За грядами сидючи,
На девицей смотрючи,
Что девицы хороши,
А парени — голыши:
Не мают копейцы про души!
Вероятно, языческим богатырем Иваном, отбившим у сказочного Кощея Мару (Марью-Моревну) и был Купала. Не случайно, он приносит ее в жертву в некоторых версиях мифа. Союз и единство, а не просто сжигание как жертва, принято считать, выражено в цветке Иван (Купалы)-да-Марья (Морена). Он сине-желтый. Синий — цвет воды, желтый — цвет огня (солнца) — цветок символ плодородия и жизни, радости и любви. Даже никогда не цветущий папоротник, радуясь этому союзу, цветет в эту ночь. Солнце на следующий день дольше всего светит, народ пирует. Не смерть и тризну Купалы празднуют, а брак его с Марой. Соитие брата и сестры, как земли и неба, считалось священным инцестом, более тайным обрядом, чем любой другой брак.
Праздник Ивана Купалы один из самых распространенных и любимых праздников славянских народов, который до сих пор повсеместно справляется в ночь с 23 на 24 июня по старому стилю в Сибири. Возрождение его происходит и в европейской части России в наши дни. Древние стены Москвы помнят этот праздник. Московский люд, несмотря на принятие христианства, не забыл свои дедовские обычаи и обряды. Почти до XX века подмосковные леса были свидетелями, например, такой обрядовой поэзии:
По бору, по бору,
По вересу, по вересу
Ходит коник, ходит коник
Воронененький, воронененький.
На том коне, на том коне
Седло лежит, седло лежит.
На том седле, на том седле
Иван сидит, Иван сидит,
За ним Марья, Сейчас, Марья,
За ним Марья, Сейчас, Марья,
Вдогон бежит, вдогон бежит:
“Постой, Иван, постой Иван!
Скажу нечто, скажу нечто!
Скажу нечто, — Тебя люблю,
Тебя люблю, Тебя люблю,
Тебя люблю, С тобой пойду,
С тобой пойду!”
* * *
Нонче Купалы,
Завтра Иваны.
Купалы на Иваны!
Купался Иван
Да в воду упал.
Ох, брат сестру
Двору кличет.
Двору кличет,
Загубить хочет.
"Ой, братец мой
Иванушка!
Не губи меня
В буденный день,
Загуби меня
В воскресный день.
Положи меня
У ограды,
Обсади меня
Стрелицами,
Обвешай меня
Наметками,
Васелечками!
Молодцы идут,
Стрелицы рвут.
Старушки идут,
Наметки берут.
Васелечки рвут,
Васелечки рвут,
Веночки вьет.
Меня младу,
Поминать будут".
* * *
В ночь с 22 на 23 июня 2002 года Круг Языческой Традиции проводил чествование Купалы.
Местом проведения стали живописные холмы, нависшие над рекой и густо поросшие сосновым лесом, что в 85 километрах от Москвы к востоку от села Анциферово по Казанской железнодорожной ветке.
Заезд в лагерь проходил еще в пятницу 21 июня, в 16 часов на место прибыли первые люди из “КРУГА БЕРА”, затем через несколько часов к лагерю подтянулись группы язычников под предводительством жреца Перунова Млада “МОСКОВСКОЙ СЛАВЯНСКОЙ ЯЗЫЧЕСКОЙ ОБЩИНЫ”.
Обозначив лагерь первым “пентагоном” и соорудив нодьи, эти общины поджидали своих соратников, которые не замедлили появиться. Практически одновременно разными путями к лагерю вышли язычники общины “КОЛЯДА ВЯТИЧЕЙ”(волхвы Велимир и Мезгирь), Содружества Природной веры — общины “СЛАВИЯ”(ведомые волхвом Дионисом и Светланою), общины “КОЛЕСО ВЕЛЕСА”(под верховодством берегини Крады Велес), Традиционной Славянской общины “ИСТОКИ”(ведомые Веледором и Веленой)
Старейшие волхвы Круга Языческой Традиции Велимир, Мезгирь и Велемудр установили при входе в лагерь чура, волхвы каждой из общин совершили требы предкам нашим, дедам и прадедам, которые, должно быть, следили за своими потомками из Света Иного.
На тот момент к месту купальского действа сьехалось более 60 язычников.
В час ночи 22 июня проводники Иггельд и Млад провели к лагерю со станции через леса наших соратников из Калуги — калужане были представлены добрыми молодцами и красными девицами славянского языческого СОДРУЖЕСТВА под верховодством Братиславы, и все, как на подбор.
Наутро народ продолжал прибывать. Начавшаяся гроза застала в пути к лагерю Долгопрудненскую общину “ВЯТИЧИ” под верховодством Велегаста. Долгопрудненцы были вынуждены встать отдельно и уже утром 22 июня присоединились к основному лагерю. Ближе к вечеру прибыли представители двух языческих общин Подольска “ЧЕТЫРЕ ЯБЛОНИ” — славянской и скандинавской Традиций, их вели годи Раунесверд и волхв Ратослав Камень.
Таким образом, купальский праздник объединил 10 ЯЗЫЧЕСКИХ ОБЩИН (из них 6 московских) и собрал более 110 язычников — представителей этих общин (к сожалению многие не сумели присоединиться к нам по причине продолжающейся сессии у студентов, а значит и преподавательского состава).
Еще утром 22 июня в Змеев день до восхода солнца были поведены имянаречения ряда общинников “ИCТОКИ” и независимых язычников в честь Темного Велеса. Имянаречения проводили участники жреческо-волховского Совета: Велемудр, Крада Велес, Игельд и Мезгирь. Все имянареченные прошли испытания.
В зенит светила того же дня на обряде именаречения от верховного жреца Перуна Млада получили имена в честь бога грома еще два общинника из “ИСТОКОВ” и несколько позднее — третий общинник.
По полудню на перекрестке трех лесных дорог у трех сосен в честь Светлого Велеса получили новые имена язычники и язычницы общины “ВЯТИЧИ”. Все нареченные выдержали испытание. Обряд имянаречения проводили волхвы — Дионис, Огнеяр, Иггельд, берегиня Крада Велес и ведьма Светлана.
Всего же до начала купальских торжеств более 15 человек обрели свои истинные имена и получили божественного покровителя.
Началу купальской ночи предшествовало два обряда бракосочетания по языческим законам, обряды проводили волхв Огнеяр и верховный жрец Млад, свидетелями сердечного договора между новобрачными стали все десять общин, образовавшие гигантское коло.
Стало доброй традицией проводить языческий обряд бракосочетания, еще осенью игрались 2 свадьбы в КРУГЕ БЕРА, теперь молодоженов чествовали в общинах “СЛАВИЯ” и “ВЯТИЧИ”.
Пройдя ритуальную смерть от меча громовержца, миновав железное, серебряное, золотое и медные царства, молодые, связанные рушниками, напоили друг друга зеленым вином и перед ликом Чура поклялись в верности друг другу.
Купальские действия начались по сигналу верховного жреца Перуна — Млада — с ритуальной игры “Во поле березка стояла...”, атака на девичий круг, проведенная по всем законам военного мастерства, увенчалась успехом — воды реки унесли деревце к неведомым берегам.
И пораженный ударами десятков ножей был заколот Ярило, и заполыхал купальский костер, предотвращая немеренную животворящую мощь Ярилы — умирающего и воскресающего.
И сходились парни в поединках, ломая палку из рук соперника. И струился “Ручеек”, и шла стенка на стенку в кулачной удали, и скакали девушки, как лихие наездницы, понукая “скакунов”, и прыгали пары через пламень, и пелись купальские песни... И было много разного и в лесах, где цвел папоротник, и в водах, и у костров, но обо всем этом ином мы как раз умолчим... Потому что лучше увидеть хотя бы один раз, чем сто раз услышать.
------------------------------------------------------------------
*“Исповедь каждого чина по десятисловию с увещеванием св. отцов и учителей церковных”
**Псковские летописи. ПСРЛ. т.5. вып .2 М., 2000. — 368 c.
***далее МИМ — Мифы народов Мира. Энциклопедия. М.: Советская энциклоредия, т.1-2, 1980.
