Все изложенное ниже основано на трудах хорватского лингвиста Радослава Катичича (Radoslav Katičić). У нас они малоизвестны (из-за отсутствия перевода на русский язык, понятно), а зря.
Так именно он является одним из соавторов чрезвычайно популярной в Европе реконструкции мифа об Яриле и Морене (краткое его изложение, например, вот). Безотносительно достоверности данной реконструкции, Радослав Катичич в одном из своих трудов (Božanski boj: Tragovima svetih pjesama naše pretkršćanske starine (Zagreb, 2008) утверждает, что ему удалось на основе сравнения данных из разных славянских традиций (как я понял, в основном он опирается на свадебную песню) воссоздать общеславянское описание Древа – в виде конкретных формул на праславянском языке.Таким образом, у нас с вами есть реконструкция древнего славянского сакрального или обрядового текста, который я столь пафосно назвал “Каноном”. Его мы с вами сейчас и рассмотрим (конечно, до собственно “текста” нам пока далеко – так, набор формул скорее).
Как читается праславянский язык просто и доступно описано у Микитки .
В каноне нет определения для конкретной породы дерева, наподобие германо-скандинавского Иггдрасиля, про который прямо сказано, что это – ясень. Это может быть и яблоня (* jablonь), и белый клен (* javorъ), и ель (* edla), и сосна (* borъ). Относительно последнего Радослав специально отмечает то, что праслав. * borъ означает не сосну, а возвышенное и сухое место, а также характерную для этого места растительность (праслав. * borě javorъ stoitъ ‘на возвышенности стоит явор’преобразилось в хорватском в javor zelen bor ‘явор зеленая сосна’). Удивляет практически полное отсутствие в славянских песнях, описывающих Древо (хотя вот в заговорах немало примеров) – дуба, вопреки современным шаблонам о том, что у славян это дерево было чуть ли не главным (к слову, праслав. * dǫbъ – это, как и в случае с “бором”, не конкретная порода дерева, а просто ‘(большое) дерево’). “Разнообразие конкретных пород деревьев не так уж и сбивает с толку. Нетрудно представить, что уже в древнейших обрядовых песнопениях различные виды деревьев использовались для яркого описания невыразимого, чудодейственного и священного дерева, объемлющего в себе все деревья и все кустарники мира, олицетворяющего самую сущность выросшего ствола…”. Поэтому дальше мы будем говорить просто о “дереве”. Итак, начнем:
Канонъ начинается с описания самого Древа:
* dervo (vysoko) orstetь (borě). Вместо “дерева” могут быть перечисленные выше породы. “Растет” может заменяться на stojitь или jestь.
* dervo orstetь borě, tьnъko i vysoko.
Далее идет описание частей Древа.
Верх
* vьrxъ jestь suxъ (здесь и далее я заменил букву h у Катичича на более правильную, согласно современным представлениям, х), vьrxъ jestь zoltъ. Вот это, кстати, мне особенно нелегко принять – то, что вместо зелени мы имеем “сухость” и “золото” вершины Древа. Но, согласно Катичичу вот это * vьrxъ roditъ suхo je zolto – является фундаментальным. Впрочем, вот это * vьrxu zolto roditь как будто указывает нам на божественный источник блага, а “сухость” верха явно противопоставляется “воде” внизу, о чем будет далее.
Еще варианты: * vьrxu zolto roditь [var. * dervo vьrxъmь zolto roditь], * zolto jestь suхo.
* (sušě jemь, zoltě jemь) vьrxu orьlъ sěditь, daleko (očima) ględitь (“это, конечно, наводит на вопрос, куда смотрит орел и что он видит. Но ответить на это сейчас невозможно, потому что это слишком далеко бы увело нас от темы” – то есть это уже начало своего отдельного сюжета). Понятно, что “орел” тоже может быть заменен иной птицей. Относительно того, что птица на верху Древа поет (например, это * solvьjь), Катичич замечает, что да, это банально и вполне возможно для праславянского периода, но такая формула обнаруживается только в русской свадебной песне, поэтому говорить о древности данной формулы пока рано.
возможно * orьlъ kridloma tręsetь zolty ję ręsy (последнее слово это ‘кисточки, ресницы, бахрома’) – как раз и отражает механизм рождения золота/блага.
иной вариант:
* vьrxu sokolъ gnězdo vьjetь. Возможно еще продолжение * jajьca nesetь, děti vedetь, но насчет древности последнего Катичич уже сомневается.
Середина
* serdi (bělo)jary bьčely šumętь, (mъnogo) medu nosętь . Пчелы, также как и птица Верха могут вить гнездо: * serdi bьčely gnezdo vьjǫtь
(ну и * bьčely jьzъ granъ letętь, до кучи – “здесь праславянская грань принимается за знак середины дерева, в отличие от вершины вверху и корней внизу ствола”).
Вместе получается * serdi (bělo)jary bьčely šumętь, (mъnogo) medu nosętь, gnezdo vьjǫtь, jьzъ granъ letętь.
Относительно того, почему столь много внимания уделяется пчелам: “…в песнях о сотах также прямо говорится, для чего хороши пчелы: они несут сладкий мёд. Он играл важную роль в экономике праславянской эпохи. Только им можно было подсластить пищу, и из него готовили единственный напиток, “осветляющий сердце человека”, медовуху. Это древнее индоевропейское наследие славян. Даже сегодня в греческом языке, то есть в языке общества, в основном отмеченного культом вина, глагол, в котором он означает «пить», имеет этимологическое значение «быть украшенным медом».”
Корень
* korene jestь voda. Вместо “воды” может быть и * moře (ср. заговорное «на ровном поле, на синем море стоит дуб широколиственный») – “исходное значение праславянского слова море не то, что мы спонтанно понимаем, а пруд’, ‘болото’, ‘грязь’, т.е. вода в почве”.
* vodě jestь gornostajь (скорее всего, с первоначальным значением ‘ласка’). Или куница (вспомним, что она была мерой ценности – своеобразными “деньгами” древности) – * vodě jestь kuna.
* korene jestь postel’ь i postel’i jestь perina. В свадебных песнях это – кровать новобрачных, но Катичич идет дальше и говорит о том, что это – не просто обычные земные новобрачные, но божественная пара. То есть здесь мы с вами видим мотив Священного брака.
