Над прохладною водою из криниц
Снимем платье с той, что краше всех девиц,
Тело нежное цветами опрядем,
По селениям Додолу поведем,
Все-то мавы танцевали
Кругом, около, у пня;
Заклинали, отогнали
Неуемного меня.
Я — волос, «скотий бог», но не всегда земным
Блеющих пестрых стад считался я владыкой.
В дни юности моей престол небес великий,
Как солнце блещущий и светлый, был моим.
Ох, кукуется кукушке в лесу!
Заплетите мне тяжелую косу;
Свейте, девушки, веночек невелик —
Ожила береза-древо на Семик.
Пусть покойник мирно спит;
Есть монаху тихий скит;
Птице нужен сок плода,
Древу – ветер да вода.
Опенками полно лукошко,
А масленик некуда деть;
На камне червивом морошка
Раскинула тонкую сеть.
На острокрылого огромного стрижа
Похожий издали, стрелой пронзаю тучи;
Над скалами лечу, кружася и визжа,
Я — ветров буйных князь и дед, Стрибог могучий.
Генрик-Лев на бой великий
Уж поднялся, мною званый,
Он идет от Брунзовика
Грянуть с тылу в бодричаны.
Мы – беззвучное струек движенье
Усыпленной воды;
Мы — в тумане лесном отраженье
Полуночной звезды.
Давно перехожу я из семьи в семью,
Входя туда с женой, с невестой покидая.
Меня тайком от всех приносит молодая;
На одре смертном мать дарит мной дочь свою.

Поиск

Журнал Родноверие