Грозный витязь, яростный и дикий,
Ты меня от спящего Дажбога
В даль унес и охраняешь строго,
Невзирая на мольбы и крики.
Земля, ты солгала! Ужели лишь во сне,
Без чувства и без сил, лишенная сознанья,
Ты делишь страсть мою, и на мои желанья,
Холодная, ничем не отвечаешь мне?!
Нет, я не пастушок с свирелью и в лаптях
И не вздыхатель я смиренный и покорный.
Под властною моей десницей необорной
Земля смиряется, богинь объемлет страх,
Сверкает искрами мой величавый трон.
У ступеней его стоят толпою слуги,
Мороза демоны и бесы снежной вьюги,
И рабски в очи мне глядят со всех сторон.
Я – Лето, Солнца мать. Когда-то ночи тьму
Рассеяв, родила я в небеса Дажбога.
Прекраснее, чем он, нет и не будет бога,
И всю мою любовь я отдала ему...
Я – Мокошь, Палия, Паликопа, Моланья.
Мне служат в Пятницу. Перунова жена
Я Матерью громов и молний названа.
Я — отклик неведомо чей;
Я — звук ночных голосов.
Мой лик колеблет ручей,
Журчащий в чаше лесов.
Как туча черная, мой темен грозный лик,
Глядящий на тебя со дна священной чаши.
Ты счастлив, что теперь не могут лица наши
Иначе встретиться — под грозный бранный клик.
Над погибшим божичем Ярилой
Плакала тоскующая Лада:
«Ты куда ушел, моя услада?!
Оживи, вернись, мой божич милый!
Не знаю никого, кто б в горе мне помог.
О, дочь любимая, прекраснейшая, где ты?!
Забавы прерваны и песни не допеты!
Едва вкусившую от сладостных тревог,

Поиск

Журнал Родноверие