Сегодня мы беседуем с Романом Шиженским, заведующим научно-исследовательской лабораторией, изучающей новые религиозные движения, при НГПУ им. К. Минина (Нижний Новгород).

Приветствуем и первый же вопрос: чем современное язычество привлекает внимание исследователей?

Современное язычество – одно из самых интересных мировоззренческих явлений современности, включающее как традиционные формы (мари, коренные народы Севера и др.), так и новые, получившие распространение у наций и этнических групп, признанных монотеистическими (русские, татары, эрзя). Говоря о последних, стоит отметить факт наличия в мифологии и празднично-обрядовых комплексах новых язычников не только чистой конструкции, появляющейся в результате утраты источников первого порядка, но и попыток воссоздания «того, исконного язычества». Ради достижения данного утопического прожекта на второй план даже уходит один из аксиоматических постулатов – этническая принадлежность. Младоязычники без проблем «смешивают» различные традиции, на первый план выходит именно архаичность, равная истинности. Соответственно, так называемый «родновер» спокойно носит молоток Тора, покрывает тело тату с пермским звериным стилем, играет на варгане и т. д. Кроме названного и мировоззренческого, и «практического» синкретизма, ещё одна особенность, привлекающая исследователей к язычеству, – развитие данного феномена именно в городской культуре. Что заставляет жителя мегаполиса в XXI веке стучать в бубен и прыгать через костер? Исследователи должны на это ответить…

В последние годы исследователи стали чаще говорить о смене поколений в современном славяно-русском язычестве (родноверии), вы замечаете этот переход? Какие иные новые тенденции можно выделить в российском новом язычестве?

Безусловно, смена поколений, более того – смена мировоззрений налицо. С начала второго десятилетия текущего века «родноверие» постепенно перестаёт быть «Рыбаковским». Наиболее яркий пример – создание Велеславом (И. Черкасовым) концепции «Шуйного пути». Я не раз называл данное явление «языческой реформой Владимира 980 г.». После появления нарративов, посвящённых этому явлению, выступлений идеолога и его последователей, новоязыческиий мир изменился. В ряды общин, состоящих из 35-45-летних «родноверов» (кавычу, так как не люблю данный термин), вступила молодёжь 16-25 лет. Стали образовываться новые организации, в той или иной мере подхватившие идеи «левой руки». Безусловно, и об этом говорят сами носители, через какое-то время часть «родноверов» отказалась от концепции «Велеслава», открыла для себя иной путь «в традицию», но дело было сделано. Современное русское язычество стало еще более подвержено процессу пролификации (прорастание какого-либо органа растения из другого органа, закончившего рост). Сейчас, кроме «классики», оно представлено палитрой направлений от колдунов до русских шаманов. «Новое в новом» язычество и проявляется, прежде всего, в ставке лидеров на безапелляционный синкретизм. Кроме того, язычество активно индивидуализируется, завоёвывает интернет-пространство и вторгается в исследовательскую среду: респонденты становятся интервьюерами!

Какие есть проблемы в изучении современного язычества в России и в прикладной сфере, как языческое сообщество могло бы помочь сообществу ученых?

Проблемы изучения современного язычества начинаются с так сказать «порога входа героя в избушку Бабы Яги». До сих пор, а я считаю началом «родноверия» конец 1970-х, в научном сообществе отсутствует единое мнение не только по классификации языческих групп, их направленности, но даже по терминологии и той же хронологии генезиса. Как и ранее, исследователи зациклены на определении шкалы радикализации язычников – поиске «зигующих». Рассмотрение причин вхождения индивида в языческий социум, особенностей вероучения, обрядовых практик, «родноверческого» атрибутива остаётся на втором месте… Соответственно, появление исследователя на празднике, попытки выйти на новые объединения и язычников-индивидуалов часто воспринимается в штыки. Люди ждут подвоха, ждут от учёного неудобных вопросов. Мне, наверное, в данной связи повезло, и я был приятно удивлён, что большинство младоязыческих групп не только отвечало на анкетные опросы нашей лаборатории – краткосрочные, разовые акции, но и согласилось на долгое сотрудничество, более того, предоставило в наше полное распоряжение архивы! Наверное, помощь языческого сообщества заключается в открытости, в определённой степени открытости.

Из языческой среды в адрес религиоведов несколько раз поступали одновременно и претензии, и предложения о демаркации двух явлений: с одной стороны, [нео/нового]язычества как возрождения действительно засвидетельствованных народных верований, с опорой на исторические, лингвистические, археологические и т.п. источники, а с другой — современных квазиязыческих учений, которые спекулируют на псевдолингвистике, лжеистории, альтернативной хронологии, археологии и уфологии и опираются на свободный полет фантазии конкретных авторов. Такое воззвание в 2009 году публиковали ССО СРВ, а в 2015 году союз «Сибирское Вече». Как вы можете прокомментировать это желание язычников не ассоциироваться с такими одиозными New Age деятелями и учениями, и насколько вы, как эксперты, оцениваете необходимость такого разделения?

Я уверяю интервьюера, что для подавляющей массы исследователей подобная градация не имеет никакого значения. Для учёного мира деление на «действительных» и «ньюэйджевских» язычников неактуально и, более того, невыгодно. Кто, скажите мне, согласится читать и сравнивать, к примеру, работы Сперанского и Хиневича и проводить какую-то градацию, когда выгоднее и показательнее всё свести к одному отрицательному знаменателю. Если брать моё мнение, то делая всё же упор на «нео» в развитии современного язычества, считаю, что данное деление проводить необходимо, и дело здесь даже не в исследовательской честности, а в реальном вреде «новых хронологий и планетарных историй русов». В любом книжном магазине данная «продукция» представлена во всём великолепии, и школьник, студент может просто попасть на крючок очередных «вед».

В вашем выступлении на III Конгрессе РРО в Санкт-Петербурге вы указали, что современное русское язычество на данный момент находится на уровне «диаспоры». Не могли бы вы подробнее раскрыть характерные признаки диаспоральности?

Рассмотрение современного язычества как диаспоры не может строиться по классической, общепринятой схеме. В целом, подобное сравнение не укладывается и в массу существующих определений в силу того, что современное язычество не обладает одним из главных признаков диаспоры, а именно – физическим пребыванием части населения вне своей страны. Однако подобный разрыв вполне может проходить на идеологическом фронте. Тогда под воздействием центробежных сил определенная когорта людей, не воспринимающих и отвергающих современную им культурно-историческую среду, выкристаллизовывается из последней в надежде возвратить, восстановить прежний жизненный уклад. Вернуть и соответственно вернуться пусть и в виртуализированную, не существующую в настоящее время родину.

Не вызывает сомнения тот факт, что современное языческое объединение (община, движение и т. д.) представляет собой «культурно отличительную общность» со своим, специфическим, не сходным с остальным населением набором формантов. К сегодняшнему дню большинство младоязыческих групп разрабатывают не только свой собственный празднично-обрядовый комплекс, но и календарь, священные тексты, атрибутику, одежду и даже язык. Определяют и обустраивают места культа, выбирают священнослужителей, наконец, формируют концепции поведения как внутри общины, так и во «внешнем мире». Другими словами, лидеры «родноверия» пытаются создать особую социально-культурную среду. Можно предположить, что со временем окрепший «языческий мирок» сможет отстранить своих прозелитов и от постоянных контактов с инакомыслящей средой. «Демонстрируемое отношение к родине» проявляется в попытках как на словах (в нарративах, электронных сообщениях), так и на деле (личным примером, примером своей общины) вернуть времена дохристианской Руси, языческого золотого века. Отношение к состоянию современной России, как правило, негативное. Сегодняшняя родина нуждается в реформах, причем во всех сферах, на всех уровнях.

Являясь, как и другие подобные образования, универсальной формой, языческая диаспора умело подстраивается под изменяющийся мир, уже несколько десятилетий существуя и развиваясь в «иноэтничном окружении и в среде своего этноса». «Живучесть» российского неоязычества может быть объяснена сплоченностью последователей, базирующейся на активности родноверческих организаций, наличии «цементирующего ядра», разработанности основ вероучения, присутствии духовных и фактических лидеров и т. д.

Видео: https://youtu.be/Pcb8_hEVDH8

Что бы вы ещё хотели сказать в завершение нашей беседы?

Большое спасибо, или, как положено в ряде групп, «благодарю» за вопросы и возможность представить языческому миру свою точку зрения по интереснейшей проблеме современного языческого мировоззрения!

Поиск

Журнал Родноверие