Ярослав Пикулев – пермяк, но живет в Палехе – поселке в Ивановской области, славящемся своими лаковыми миниатюрами. Шкатулки с ними можно найти в доме, пожалуй, у каждого. Но наш герой шкатулками не занимается, он берет за основу традиции палехской миниатюры и создает масштабные живописные работы на дереве – не рекламируем, но действительно рекомендуем посмотреть на них на выставке, открывшейся в пермской «Арт-резиденции». Корреспондент 59.ru поговорил с этим удивительным человеком о его судьбе, религии и искусстве.
Ярослав родился в Перми в микрорайоне ПДК. Был третьим ребенком в обычной семье, мама работала товароведом, папа – водителем. Родители никак не были связаны с искусством. По словам Ярослава, в школе он был «круглым троечником», но с детства любил рисовать. У семьи Пикулевых была дача в поселке Алёшиха, а рядом пруд, где маленький Ярослав мог часами наблюдать за насекомыми и рыбками в пруду. В те времена он мечтал стать биологом, чтобы изучать микромир. Еще мальчика увлекало речное пароходство, он часто представлял себя капитаном небольшого судна, которое ходит по Каме. Родители Ярослава были религиозными, состояли в церковной общине, и ему тоже хотелось быть причастным к этому и подражать взрослым.
Ярослав родился в Перми в микрорайоне ПДК. Был третьим ребенком в обычной семье, мама работала товароведом, папа – водителем. Родители никак не были связаны с искусством. По словам Ярослава, в школе он был «круглым троечником», но с детства любил рисовать. У семьи Пикулевых была дача в поселке Алёшиха, а рядом пруд, где маленький Ярослав мог часами наблюдать за насекомыми и рыбками в пруду. В те времена он мечтал стать биологом, чтобы изучать микромир. Еще мальчика увлекало речное пароходство, он часто представлял себя капитаном небольшого судна, которое ходит по Каме. Родители Ярослава были религиозными, состояли в церковной общине, и ему тоже хотелось быть причастным к этому и подражать взрослым.
– Когда мне было 12 лет, я попал в Николо-Шартомский мужской монастырь в Ивановской области, – рассказывает художник. – Мне хотелось посмотреть, как там люди живут. Это было простое детское любопытство, я не хотел оставаться там надолго. Потом я очень хотел домой, и мне перестала нравиться вся эта затея с духовной жизнью. Но получилось, что я прожил там семь лет.
– Почему ты не мог уехать домой?
– Я считаю, что если уж ты вступил на какой-то путь, нужно пройти его до конца. Если начал какое-то дело, надо его закончить. Поэтому я остался в монастыре.
– Какой была жизнь в монастыре?
– Мы молились и работали как лошади. В монастыре очень много работают, там это 90 процентов времени, наверное. Монастыри – это же мощные экономические центры! У них огромные поля картофеля, моркови, капусты – все это обрабатывать надо. Часть этих продуктов кормит монастырь, что-то реализуется. Когда было время, я учился. Теперь при этом монастыре есть полноценная школа-интернат. Но давайте не будем об этом, пожалуйста.
Сейчас Ярославу 31 год, он не очень религиозный человек, по его словам, религия не подходит творческим людям – слишком строгие правила и дисциплина. Но он верит в Бога по-своему, верит, что все в мире «рождается каким-то необыкновенным образом» и что все в природе создано Богом. У него даже есть работа, которая называется «Всюду Бог».
– Когда я закончил школу, я ушел из монастыря и вернулся в Пермь. Я пытался как-то реализоваться здесь, но у меня ничего не получалось, потому что я привык жить там. Конечно, мне не хотелось возвращаться в монастырь, но мне нравилось то место, где я жил. Там равнина, нет никаких гор, теплые реки и мягкий климат. В лесу много грибов, ягод, птиц и зверей. К тому же это историческое место – по этой земле ходили Минин и Пожарский. В Палехе есть камень – «Палехский Перун», это идол Перуна, которому поклонялись древние славяне.
Ярослав поступил в Палехское художественное училище, которое тоже находилось в Ивановской области.
– Я получил художественное образование по специальности «художник-мастер народных промыслов». Нас учили основам иконописи и лаковой росписи. Когда я учился, по всей стране начали строить храмы, и я подрабатывал как художник-монументалист – расписывал стены в храмах, писал святых, орнаменты. Работа как работа, платили хорошо. Некоторые даже семьи содержат, занимаясь росписью храмов. Но это опасная работа, можно сорваться и разбиться насмерть – художники часто пишут на высоте без страховки. К тому же, как художник ты остаешься никем, а для меня очень важно было создать себе имя.
Ярослав рассказывает, что проявлял индивидуальность еще во время обучения – писал не по канону, и преподаватели пытались выправить этот «изъян». Он и сейчас белая ворона, ведь считается, что в Палехе сформировалась самодостаточная школа, которая не требует новых поисков.
– Когда я окончил училище, пять раз приезжал в Пермь и постоянно возвращался обратно в Палех. Я в Перми не прижился, не смог найти себя и реализоваться. Лет пять назад я уехал в Палех насовсем, купил там избу с огородом и котом, и там мне оказалось жить гораздо проще. В Палехе более теплый климат, там рядом Москва, и можно продать какие-то работы. Там место живительное – когда попадаешь в Палех, голова свежая, и дико хочется творить. Около 40% населения Палеха – художники, которые приехали сюда со всей России. Это уникальное место.
Находясь в Перми из-за выставки, Ярослав не может дождаться возвращения в Палех – его там ждет деревенский кот Мусик и сад, где растут вишни, груши, сливы, яблони, малина и ежевика. Летом художник много времени проводит в лесу, собирает грибы и ягоды. Если погода теплая, Ярослав ездит на озеро и рисует на пленэре. Зимой топит печку, убирает снег и создает произведения искусства дома. Работает, когда есть настроение: иногда вдохновение приходит ночью или во время прогулки, беседы, еды, во сне. Мысль может прийти во время прослушивания музыки или просмотра фильма. Художник признается: у него не получается систематизировать этот процесс, и его творчество абсолютно непредсказуемо. Ярославу нравится вести деревенский образ жизни, но при этом он активно ведет блоги в Facebook и Instagram.
– Я считаю, что сегодня выставки уже не нужны. Зачем, если все можно увидеть в Instagram? – говорит Ярослав. – Есть люди, которые интересуются моими работами, что-то покупают. Сейчас у меня 992 подписчика в Instagram. Иногда я делаю онлайн-трансляции, когда пишу картины. У меня покупает работу какая-нибудь женщина московская, выкладывает у себя, и на меня сразу же подписывается много человек. В основном, конечно, это искусство для своих. Круг покупателей достаточно узкий – коллекционеры и те, кто интересуется древнерусской тематикой.
Когда Ярослав начал активно выкладывать свои работы в Facebook, к нему потянулись другие художники, заинтересованные в общих проектах. Они создали объединение «Артель Фертъ» в честь буквы древнерусского алфавита, а «фертить» значит «ходить молодцем». Художники реконструируют крестьянский быт, создают традиционные вещи для интерьера, выполненные в современном дизайне.
– Планируешь жениться, создавать семью?
– Нет, пока не планирую. У меня активная творческая жизнь, а если заводить семью, то это будет совершенно другая жизнь. Придется зарабатывать на семью, планировать, уже не поездишь и свободно не порисуешь. Придется либо искать работу, либо коммерциализировать свое творчество. Сейчас я не ставлю себе цели продавать работы, что-то покупают, что-то нет, и я не парюсь по этому поводу. У меня есть все, что нужно, мне хватает. А если появится семья, главным будут деньги. Конечно, для современного человека это покажется странным, сейчас же все хотят зарабатывать деньги. Но я считаю, что это глупо, ведь чем больше денег зарабатываешь, тем выше запросы. Аппетиты могут расти бесконечно, и в погоне за деньгами можно потеряться, занимаясь не своим делом. И стать несчастным человеком.
Ярослав признается, что сейчас для него самое главное в жизни – творить, самовыражаться и делиться своим внутренним миром с окружающими. Художник создает фантасмагорические картины, наполненные глубокими смыслами. В своих работах он использует мотивы из древнерусской лирической литературы, православных икон, славянского эпоса и западно-европейского средневекового искусства.
Одна из работ Ярослава, представленных на выставке, посвящена «этноэкологии» – идее о том, что культура и этническая принадлежность влияют на взаимоотношения человека с природой. Картина называется «Мерянская Мадонна». Меря – древнее летописное племя, проживавшее в Верхнем Поволжье. На картине Ярослава изображен метафорический лес, в котором обитали эти загадочные люди.
– Я придумал эту картину во время прогулки по лесу, – говорит художник. – Мне причудился образ лесной девы, и я решил воспроизвести его в своей работе. Кроме девы, которая является символом рождения всего и самой жизни, на картине изображены люди, которые занимаются безопасными для природы промыслами: сбором грибов и ягод, ловлей рыбы. Люди включены в природный цикл.
Лес на картине художника живой, у деревьев есть глаза, на их ветках сидят духи. Так Ярослав изобразил человеческие страхи, ведь, когда гуляешь по лесу, всегда кажется, что за тобой кто-то наблюдает. Сам лес выполнен в золотом цвете. В иконописании этот цвет символизирует божественное и является основным.
– У палехских художников взгляд совершенно другой, ведь мы пишем, отталкиваясь от иконы. Я использовал позолоченный фон, потому что это работа о сакральном лесе. Не нужно воспринимать ее буквально, это лишь образ. Золото играет мистическую роль, приближает значение леса к иконе, в этой картине лес – божественное пространство.
Рядом с «лесной девой» Ярослав изобразил единорога и грифона. Художник позаимствовал идею из западно-европейского средневекового искусства. «Дама с единорогом» – это цикл из шести гобеленов конца XV века, самый известный экспонат парижского музея Клюни. Единорог – это символ чистоты, а грифон – хранитель и защитник.
Картины Ярослава написаны яичной темперой. Он говорит, что в Палехе не принято писать красками фабричного производства – натуральные краски дают более яркий и насыщенный цвет. Для изготовления краски используется деревенское яйцо. Художник сливает белок, а желток смешивает с уксусной водой, пивным суслом (солодовый концентрат), квасом либо белым вином. Это является склеивающим ингредиентом, в фабричных красках в качестве основы используется клей ПВА. Потом художник берет пигмент краски, который можно купить в магазине или заказать через интернет, и смешивает с клеевой основой.
В качестве холста художник чаще всего использует старые деревянные доски.
– Лучше всего подходят старые высушенные доски, – говорит он. – В Палехе много разрушенных домов. Обычно во время прогулки мы просто отламываем их и несем домой. У нас все идет в ход.
Кисти в Палехе тоже делают своими руками. Есть ремесленники, которые занимаются вязанием художественных кистей. Местные охотники отстреливают белок и продают им хвосты, которые используются для изготовления кистей.
Все работы на выставке представляют собой полиптихи: несколько картин, связанных общим замыслом, а также единством цветового и композиционного строя. Ярослав ожидает, что зрители дополнят сюжет картин своими смыслами и интерпретациями.
