Андрогинность символизирует «…объединение противоположностей в божественно-автономном единстве», равновесие противоположных принципов мироздания и указывает на изначальность, божественность, совершенство.
«Все сущее в идеале должно быть всеобщим и на всех уровнях и во всех контекстах должно содержать coincidentia oppositorum», что означает «единство противоположностей»
Это подтверждается андрогинностью богов, ритуалами символической андрогинизации, которые действуют во многих культурах, а также наличием космогоний, объясняющих Мир, исходя из космогонического яйца или из начальной целостности в форме сферы.
Семантика образа андрогина восходит к «космогоническим представлениям о неразделенности земли (женское) и неба (мужское), о Первичном хаосе…», а также о единстве человека и окружающей среды и т.д..
Мифическое возникновение Вселенной – это распад некоего целого – того, что объединяло в себе все сущее. В древнегреческой мифологии говорится о вечном безграничном темном Хаосе, в котором заключается источник жизни – как всего мира, так и бессмертных богов. Хаос порождает Эрос (Любовь), Эреб (Вечный Мрак), Нюкту (Ночь) и, конечно, Гею (Землю). Способностью давать жизнь обладает не только Хаос.
В древнейших греческих теогониях божества женского пола (или бесполые) самостоятельно производят на свет потомство:
«…Матерью-Землей рождены Небо, Горы и Море, и нет у них отца…», что, впрочем, не мешает Земле вступить в брак с Небом (Ураном). Это примеры первичной целостности, «содержащей в себе все силы, а значит, и все бинарные оппозиции: хаос и формы, тьму и свет, виртуальное и проявленное, мужское и женское и т. д…»
В мифологии свойством андрогинии наделяются мифические существа-предки, так называемые «перволюди» и, конечно, боги. Они могут как объединять в себе мужские и женские признаки, так и быть вовсе бесполыми.
Андрогиния является одним из атрибутов божества в качестве парадигматического выражения творящей силы и лишний раз подчеркивает его могущество.
Это свойство, которым обладает Творец – «…не связанный ни с каким полом, самопорождающийся, зачинающий и рожающий…»
Изображения божеств, которые обладают одновременно мужскими и женскими признаками, известны с глубокой древности и встречаются в иконографии многих народов. Андрогинность здесь может быть представлена в виде соединения мужского и женского тел (двух половин, соединённых по средней линии или спинами, наподобие сиамских близнецов и т.д.) или существа, обладающего двумя ликами, смотрящими в разные стороны. Также это могут быть так называемые «мужчиноженщины» (мужчины с отдельными женскими признаками) и «женомужчины» (женщины с мужскими признаками). Подобные примеры характерны для античной культуры.
Сюда можно отнести древнегреческого верховного бога Зевса, о чем пишет в своей работе «Мефистофель и андрогин, или тайна целостности» М.Элиаде: «…в Лабранде, в Карий, поклонялись бородатому Зевсу с шестью грудями, расположенными треугольником у него на груди…»
Характерные андрогинные мотивы присущи ритуальному интерсексуальному переодеванию, которое было связано с именем бога Диониса и осуществлялось в ходе дионисийских празднеств. «Переряживание» практиковалось также во время празднеств Геры на Самосе. Подобные ритуалы призваны «восстановить» изначальную целостность мироздания.
Преодолевая все историзированное, частное и раздельное, участники действа восстанавливают «…изначальную полноту, непочатый источник сакральности и могущества»
Такая ситуация не может поддерживаться в обычной жизни общества – она парадоксальна. Для ее периодического возобновления отводится специальный временной промежуток, которым и становится время чествования Диониса. Подобные ритуалы распространены во многих культурах, достаточно вспомнить римские сатурналии, индийские и персидские земледельческие церемонии, европейские карнавалы.
Ритуальное переодевание подразумевает своего рода символическое «опрокидывание поведения». Все действующие законы и обычаи временно приостанавливаются, и представители обоих полов меняют свое поведение на прямо противоположное привычному.
«…Морфологически интерсексуальные переодевания и символическая андрогинность соответствуют церемониальным оргиям…»
В это время происходит ритуальное «воссоединение противоположностей и возврат к первобытной хаотичности. По сути, это символическая реставрация Хаоса – того недифференцированного единства, что предшествует Творению.
Приводя примеры интерсексуального переодевания, М.Элиаде обращается к работам Плутарха. Древнегреческий философ и биограф упоминает о некоторых обычаях, распространенных в античной Греции.
Так, в Спарте «…женщина, которой поручена забота о новобрачной, обривает ей голову, надевает на нее мужскую обувь и одежду, затем кладет ее на ложе одну, без света. Муж приходит к ней украдкой…»
В Аргосе новобрачная надевает фальшивую бороду в первую ночь, а в Косе муж, перед тем, как принять жену, облачается в женскую одежду. Подобное ритуальное переодевание является частью брачных обычаев. Вступление в брак само по себе можно рассматривать как ритуал инициации – некий качественный переход, зарождение новой жизни. Такое ритуальное наделение качествами обоих полов уходит корнями в глубокую древность, его идея также в том, чтобы испытать сосуществование полов для обретения сексуальной зрелости. Так, мужчина, надев женскую одежду, не становится женщиной, но воплощает в себе единство полов.
Идея андрогинности в античной культуре. Копылова Н. А.
