Мучительная скоропись души
излишних излияний сторонится.
Последняя, прохладная страница,
бесстыдный жар признаний потуши.
Тверд карандаш. Вычеркивает в срок
все, что ему пригрезилось ночами.
И крик бумагу рвет, но между строк.
Нежданный звук рождается в молчаньи
бумаги, белой от последних мук.
Все вытерпишь, страданью вызов бросив
и не сознавшись, как истерзан дух
язвительными крючьями вопросов.
Ни строчки. Только борозда ногтей
пытается сдержать порыв — но снова
является в бесстрашной наготе
четырежды зачеркнутое слово.
Так прорываются сущностные вещи, глубинные течения, которые в нас заложены. Если для написавшего эти строки подростка, каким я была в 1975 году, речь шла о вещах, близких по возрасту – о любви; может быть, о невозможности соглашательства с лицемерным обществом, – то сейчас уже я читаю в них другое: необходимость принять и внять, прочувствовать глубинный зов неисчислимых родовых связей, не испугаться и не устыдиться того, к чему они обязывают. Само время сказало “да”, сами события об этом говорят: не только тайное может стать явным для всех – но всего лишь шаг отделяет нашего современника от осознания: то, к чему он пытается пробираться мучительными извилистыми тропами, было очевидным и естественным для наших “необразованных” предков. Вместо темной и подозрительной оккультной тайны, и над сверхсложными построениями естественной науки – открывается простая природа жизненных сил и Вселенских взаимосвязей.
Круг Языческой Традиции, созданный в марте 2002 года несколькими московскими общинами, состоит из людей, в той или иной мере чувствующих такие взаимосвязи, способных воспринимать глубокое простое знание, заложенное в природе вещей. Способных – но, думаю, лишь раскрывшись и вложив себя в это по самому большому счету. У каждого из участников Круга есть и оборотная сторона – разнообразные, свойственные любому естественному человеку слабости и пороки. Хотелось бы, чтобы объединение сыграло решающую роль, потому что пороки у каждого – свои, а направление к истине в этом кругу совпадает.
Не удивительно, что первые же дни существования Круга, как единой организации, принесли вопрос об отношении к разнообразным духовным явлениям, имеющим место быть и процветать в нашей стране. Прозвучало слово “секта”, и прозвучало как сигнал тревоги. Любое небольшое духовное объединение и даже философский либо оздоровительный кружок несложно объявить сектой. Небольшие общины язычников регулярно объявляют сектами.
Наиболее традиционно определение секты как духовного объединения, отделившегося от другой конфессии. Но понятие это сейчас на практике размывается, и вместо того, чтобы идти против естественного развития языковой реальности, позволю себе еще небольшой, осознанный сдвиг понятия и найти для слова “секта” определение, которое могло бы, не подменяя общепринятых понятий, одновременно сыграть роль духовного ориентира.
Психологом А.Наговицыным (для Круга – волхвом Велемудром), точно и остроумно описана имитация в секте родо-семейных отношений через установление соответствующей лексики, создание эффектного эмоционального фона, инфантилизацию (снятие личной ответственности и подчинение старшим), и разобрана соответствующая технология: дезинформация, манипулирование, психотропные средства. Правда, было бы хорошо точнее определить – считать ли сектой объединение, в котором присутствует одно из описанных качеств, большое их количество или непременно все сразу? Замечание вовсе не формальное – мы все отдаем себе отчет, что элементы манипулирования* сознанием входят в любой процесс управления, даже в грамотный процесс регулирования собственных душевных переживаний. Общение без манипулирования похоже на пищу без калорий – и невкусно, и ненужно. Вопрос в уровне управления личностью и добросовестности, ответственности духовного лица, как и любого, у кого есть власть и влияние, от старших членов семьи до правительства. Немаловажно и то обстоятельство, что такого рода качества обычно считаются признаками тоталитарной секты, вызывающей справедливое общественное отвращение.
Ну, а если мы встретили, небольшое или весьма широкое, оригинальное по своим воззрениям объединение граждан, не подпадающее под все эти признаки, либо подпадающее частично? Называть ли его сектой, и как к нему относиться?
Отклоняясь, как уже предупреждалось выше, от общепринятых толкований, позволю себе назвать сектой религиозное объединение, нарушающее гармонию и целостность своих членов. Полагаю, не в том беда, что секта делит общество, а в том, что она делит человека, мешая ему быть самим собой, или быть в единстве с тем, что ему дорого. Антонимом сектантства в этом вольном толковании является целительство: разумеется, в лучшем смысле этого слова – деятельность и вера, восстанавливающие статус цельной, хорошо защищенной во всех аспектах личности.
Поэтому хотелось бы дополнить вышеуказанный источник анализом некоторых чисто этических, а не технологических, особенностей сектантства.
Ложь
Читая описание происходящего в секте, у меня было ощущение, что какие-то из свойственных ей явлений страшны не столько сами по себе, сколько потому, что в мотивах главных действующих лиц заложена глубокая неискренность. Сравним это с простой жизненной ситуацией: пусть редко, но случается, что школьники называют школу своим вторым домом, а учителя воспринимают, как еще одного родителя – настолько сильно они поддаются обаянию его личности и его воспитательному влиянию. Если удалось такого достичь, то это прекрасно. Однако выражения “классная мама”, “школа – второй дом”, – чаще оказываются фальшивыми, безобразными штампами. Разве что в том смысле, что родители и дом тоже иногда вызывают у подростка отвращение.
Взрослые люди, добровольно избирающие жизнь в секте и работу на нее, а может быть, не разглядевшие технологии манипулирования и морального принуждения, ловятся на приманку из красивых слов. Верят ли вожаки секты в то, что говорят и внушают верующим? Никогда! Они верят, самое большее, в собственное величие, всесилие и безнаказанность.
Обманутый человек – это человек, которого в известной степени покинул разум. Ради собственных амбиций и корысти вожди разделяют человека с его собственным разумом, совестью, способностью к поиску и прозрению.
Запреты и ограничения
В молодежной Интернет-конференции один из участников затронул так называемую “Церковь Христа” в Москве. Церковь не мелкая и не мелочная – кинотеатр для собраний арендует. Практически все учащиеся моего класса, дети и подростки разных религиозных взглядов, высказались об этой организации негативно. Приставание миссионеров на улице их не вдохновило. Однако незадолго до этого у одного из моих близких знакомых совершила самоубийство любимая женщина, которую достали члены этой секты, родственники и “наставники”. Ее заставили расстаться с близким человеком, как раз когда она собиралась переехать к нему. Ясно, что миссионеров волновала не мораль, а сохранение контроля.*
И это, как ни странно, средство манипулирования: заставить члена секты расстаться с тем, что ему дорого – с любовью или с имуществом, с научными убеждениями или с обычаями народа. Чем больше жертв, тем страшнее будет потом признать, что совершена ошибка. Часто непоправимая. А чем больше ты утратил, чем дальше ты от самого себе, подлинного, тем сильнее хочется отнять у других: рождается миссионер с безумными глазами.
Отсылка далеко и надолго
Критика религии за ее разрушительное действие на жизнь людей, будь она хоть трижды убедительной и справедливой, не может исчерпать вопроса. Ведь для нас привычна, даже кажется очевидной мысль о том, что религия решает “запредельные” проблемы, определяет “другую жизнь”. Это еще один элемент разделения, иногда даже полного противопоставления жизни этой и будущей, на чем нетрудно сыграть сектам. Чем гаже и труднее становится жизнь человека, тем более он, по логике секты, должен уверовать в будущее счастье и избранность
Разделение между временем настоящим, прошлым и будущим, их противопоставление – немаловажный принцип манипуляции. В человеке заложена возможность одновременно обрести счастье здесь и сейчас, оправдать и очистить прошлое и улучшить “виды на будущее”, что и является основой подлинного ЦЕЛИТЕЛЬСТВА. Но идеального целительства, как и идеальных людей, в природе не существует, и поэтому те, кто называет себя целителями, часто действуют в сектантском духе и стиле и получают соответствующие результаты – зависимых, запуганных и запутанных пациентов и адептов.
ЧЬИ БУДЕТЕ?
Темна вода во облацех. Трудно однозначно определить подлинный источник духа, вдохновляющий творца нового или проповедника старого учения. Однако происхождение земное, исхождение учения от определенных людей, их первичное распространение среди определенных народов всегда известно.
В этой статье не будет ставиться вопрос о сравнительном достоинстве религии мировой или национальной. Мировая религия делает человечество единой семьей, созидает нравственные ценности, на которой затем может достигаться взаимопонимание (только лишь может! не обязательно реально достигается…). Религия национальная имеет другие преимущества — она может быть покровительствовать в особенности этому народу, благодаря связи с общими предками; а также – быть целостной с землей предков, с населяющими ее природными духами (если народ не совершает великих переселений и не находится в рассеянии).
Более осмысленные возражения вызывает проникновение национальных культур на другие территории, не только с национальными диаспорами, землячествами, но и благодаря активному внутреннему интересу к иноземной культуре? Понятно, что религия, массовая в одних странах, может оказаться малой сектой в нетрадиционном национальном окружении.
Берусь утверждать, что у этого процесса есть по крайней мере два принципиально различных источника. Один из них – родство; другой – экспансия. Они могут перетекать один в другой, плохо различаться, но все же действуют существенно по-разному.
Большинство людей, живущих в современном мире, связаны нитями родства друг с другом, с множеством племен и народов в разных концах мира. И наш интерес к традициям других народов – скандинавской или финно-угорской, греческой или китайской, африканской или южноамериканской, еврейской или индонезийской, может быть обусловлен личным родством с представителями этих народов, как, впрочем, и возникновением духовных связей по роду занятий (у всех народов усыновление приравнивается к кровному родству). Такой личный интерес духовно продвинутого человека, способного интуитивно выделить в мировой традиции близкое себе, создать для себя единое духовное поле, может быть весьма продуктивным. Это явление, изначально бытовавшее в языческом мире – проникновение культов и идей, приемов и ритуалов. Закрытость иудейской вероисповедания, категорическое осуждение им смешанного культа составляли исключение в античном мире.
Однако у человека, продвинувшемся лично в духовном творчестве, появляется соблазн использовать полученное знание для подчинения других людей. Это также приводит к созданию секты, не всегда в форме религиозного объединения, так как может реализовываться в виде благотворительной, лечебной или образовательной деятельности, клуба по интересам.
Инородная секта при определенных условиях становится ядром для дальнейшей экспансии. Семитское происхождение авраамических религий лежит на поверхности и давно служит объектом нападок. Однако эти религии за столетия стали достоянием разных народов и обросли национальными святыми и национальными героями. Впитали они и множество местных языческих обычаев, без чего, возможно, народы были бы попросту лишены способности к выживанию.
При этом исследователи сект прошли мимо грандиозного явления в жизни России, которое началось еще в 60-е – 70-е годы XX века и оказало мощное влияние на последующие события. Это широкое распространение среди интеллигенции классических восточных философий, оздоровительных систем, школ единоборства и др. Берусь утверждать, что последующая азиатская экспансия на территорию и рынки России, мощное негативное воздействие на экологию Дальнего Востока, также являются вторичной волной по отношению к добровольному желанию миллионов русских людей учиться у индийцев, китайцев и японцев искусству гармонизации своего организма и духовного мира. Может быть, эти люди и достигают неплохого физического состояния, но духовным результатом чаще всего становится либо выпадение из социума (разрыв с близкими, потеря образования или работы), либо, наоборот, попытки концентрировать свою энергию и энергию окружающих на социальные изменения. Мутная волна снесла Советскую Империю, но она не способна созидать строй и лад на русской земле. И все-таки Россия, в отличие от многонациональной империи, сохраняет целостность, и все более становится людей, переходящих от духовных поисков “вообще” к поиску корней, растущих из самой земли и из родо-семейного ствола.
Возникнет ли действительное, живое духовное образование, способное оправдать эти растущие ожидания? Ключевое действующее лицо – народ, образ коего выведен древним автором в лице Ильи Муромца. Найдутся ли на него “калики перехожие”, те чудо-странники, что смогли поднять горе богатыря с печи, дать силу, затем умерить ее, чтоб беды не стряслось, на дело указать и от беды предостеречь?
Впрочем, сама история об Илье Муромце – возможно, еще один его сон-мечта. И нуждается он вовсе не в волшебном слове, враз решающем все проблемы и вдохновляющим на подвиги великие после долгого мучительного лежания. Возможно, судьба ему кой-как самому выползти да взять силы от земли, и своими силами встать на ноги, род свой и предков продолжить и укрепить. И Кругу придется говорить правду об этом, не увлекаясь любезными сердцу сектантов сказочными посулами.
