Являлось Миру все земное.
В могучем грохоте прибоя
Вставали горные отроги.
Сквозь грохот приходили боги.
Во времена ушедших дней
На берегах, среди огней,
Как предкам щедрые дары,
Бывали славные пиры.
В кольце магического круга,
Где взявши за руки друг друга
Кружил веселый хоровод,
Звенели песни, лился мед
Во славу вечную богов.
Сквозь тайну множества веков
Нам слышен тот далекий хор,
Почти забытый разговор,
Что долетел от первых лун
На крыльях птицы Гамаюн.
И было все, и ничего.
И в целом мире никого.
Лишь Бог Отец – Великий Род,
Все предрекая наперед,
Родил великую Любовь,
Весь Мир заполнив до краев.
Разрушил вечную тюрьму
И отделил от Света Тьму.
Он создал Землю, Небеса,
И словно божии глаза
На Землю смотрят ночью звезды,
А днем волшебная роса
Летит у ветра на плечах
Навстречу солнечным лучам.
Все изменилось, ожило.
Исчезло мрачное чело
Извечной тьмы. Пространства бог,
Хранитель времени – Сварог
Стал в поднебесном царстве жить,
Стал над Землею ворожить.
Позвал и Солнце, и Луну,
И ветра звонкую струну
Вокруг нее он натянул,
Любовью Лады обернул.
Проснулась Мать Сыра Земля.
Взросли на ней леса, поля.
Поднялись горы из морей,
Поднял их дивный Юша-Змей.
С тех пор, куда ни бросишь взгляд,
Земля цветет, как вешний сад,
Несчетное число веков
Во славу Рода и богов.
Как над полями снегири,
Так над землею две зари
Взлетают вверх, садятся снова,
И Мать Земля всегда готова
Принять богатые дары
От бесконечной их игры.
Одна заря ей дарит день.
Прогнавши сумрачную тень,
Прокладывает солнцу путь.
Его лучи полней вдохнуть
В себя стремится все вокруг,
И яркий золотистый круг
Плывет по небу голубому,
Несет тепло всему живому.
Заря вторая дарит сон,
И будто бы со всех сторон
Находит легкая печаль,
Как отдаленный тихий звон
Летит над звездною рекой
Туда, где вечность и покой.
Как день и ночь, тепло и холод,
Как мыслей ненасытный голод
Рождалась солнечная Явь
И в темноте кромешной Навь.
Являлось Миру все земное.
В могучем грохоте прибоя
Вставали горные отроги.
Сквозь грохот приходили боги.
И огненный Семаргл-бог,
И буйный яростный Стрибог.
Как свет небесных колесниц
Слетались стаи чудных птиц.
Они кружили над полями
И необъятными рядами
Сходились в схватке роковой.
Лишь стон земли и ветра вой
Сопровождали эти битвы,
Да губ беззвучные молитвы,
Рождаясь в зареве войны
В минуты редкой тишины,
У Высших милости просили.
Так бились две великих силы
Безмерной сути бытия.
Лишь Род один тому судья.
У бела камня Алатырь,
Преодолев пространства ширь,
Садилась птица Гамаюн.
Под музыку небесных струн
Она пропела песню эту.
Как победили силы Света
В борьбе могучих исполинов.
Лишь в ветхой древности былинах
Из глубины веков до нас
Дошел волнующий рассказ.
Как силы Тьмы ушли под землю,
И, указанью Рода внемля,
Рассеялась над миром мгла,
Межа глубокая легла
Меж царством Сварога и Змея.
В горах Рипейских, зеленея,
Где солнце смотрится за край,
Поднялся дивный Ирий-рай.
К нему так просто не свернуть,
Туда не всякий ведал путь.
В его садах, как в колыбели,
Рождались боги. Птицы пели
Им гимны радости творенья.
Над Ирием в честь их рожденья
Шумела славная гульба,
И Макошь Матушка Судьба –
Вершительница Высшей воли,
Подарки Доли и Недоли
Дарила, как сейчас и нам,
Без снисхождения богам.
Родился средь высоких гор
Великий мощный Святогор.
Держа в руках ключи покоя,
Он смотрит в небо голубое,
Не доверяя никому,
И улыбается ему
Из темноты ночного крова
Зимун – Небесная Корова.
Когда зацвел душистый вереск,
Родился у Коровы Велес.
У Матери Земли – Ярило.
Мать-Лада небу подарила,
К рождению насеяв Хмелю,
Сестер – Марену, Живу, Лелю.
По предсказаньям древних рун,
Родился брат их – бог Перун.
Здесь чист душой, как первый снег,
Родился первый человек.
Был он красив, кудряв и юн...
Так пела птица Гамаюн.
Неспешной поступью столетий
Шло время. Подрастали дети –
Сварога юные сыны.
К ним по ночам цветные сны
Являлись сказкою прекрасной,
Восток будил зарею ясной,
И негой томною объят,
Встречал их утром Ирий-сад.
В тени деревьев, в царстве роз,
Как в царстве бесконечных грез
Промчалось детство золотое,
Когда божественным покоем
В душе горит святой огонь.
Булатный меч и добрый конь
Им стали лучшею игрушкой,
И в состязаниях друг с дружкой
Вмиг раскалялся звон мечей,
Лишь взгляд на луг, через ручей
Бросали юные богини –
Подружки игр недавних дней.
Но коротки и быстротечны
Забавы юности беспечной.
Все изменилось в один день,
Когда вражды давнишней тень
Стеной надвинулась с востока.
По непреклонной воле рока
Исчез Перун, и ночью лунной
Его сестер, красавиц юных
Похитил лютый Скипер-зверь.
Боль неожиданных потерь
Легла на сердце, словно камень.
Сыны окрепшими руками
Седлают боевых коней.
Вдруг стали женственней, нежней,
Взрослей их сестры и подруги.
Уже затянуты подпруги.
Под стремя сурьи полный рог
Выносит им седой Сварог.
Играет Солнце с Хмелем в ней
И жжет, как слезы матерей.
Лишь степь да пыльная дорога
Ведет от отчего порога,
Где у последнего плетня
Стоит притихшая родня.
Затихла песня удалая.
Осталась тишина немая
Да неизвестности тревога.
Немало им, сынам Сварога,
Пришлось проехать и пройти,
Чтоб брата своего найти.
Немало съедено хлебов,
Немало сточено подков,
Наломано мечей и копий,
Немало по степи надгробий
Наставлено то там, то тут –
Войны неблагодарный труд.
Он был затрачен не напрасно.
Однажды днем под солнцем ясным
От вечного забвенья сна
Подняли братья Перуна.
Поднялся он, сверкнул очами,
Повел могучими плечами,
Стряхнул печать с затекших ног.
Восстал Перун – великий бог.
Сгустился мрак над кромкой леса
Таинственной ночной завесой,
Слетевшей с синеоких гор.
Не слышен птиц веселый хор.
Все затаилось. Спит природа.
И только смотрит с небосвода
Лукавый месяц. Видит он
Сквозь ночи приглушенный звон
Бивак разбитый в чистом поле,
Коней, пасущихся на воле.
Улегшись у костра кругом
Спят братья богатырским сном.
Собравшись на закате дня
У ритуального огня,
Взор обративши к небосводу,
Воздали дань богам и Роду.
Обнявшись после злой разлуки
И, крепко сжав друг другу руки,
С восторгом радости безмерной
Запели песнь о дружбе верной.
И славу первой их победы
Из тьмы веков доносят Веды.
Веселья шум сливался с ветром.
Наполненный янтарным светом
Тяжелый ковш ходил по кругу,
И клятвы верности друг другу
Лились, как мед.
Что дальше ждет
Сынов небесного Сварога?
В тумане их судьбы дорога,
Что Макошь им определила.
Неодолима ее сила.
В дороге может помогать
Одна лишь только Лада-Мать.
Восходит солнце над землею.
Лучи, сливаясь с темнотою,
Рассеивают ночи тень.
Встает над миром новый день.
Не гром гремит на небе синем,
Не ветер треплет лист осины,
Срывая пыль с песчаных дюн, –
То едет по полю Перун,
Стальным копьем грудь ограждая,
Закон небесный утверждая,
Через хребты высоких гор
На поиски своих сестер.
Растет в степи трава густая,
Течет в реке вода живая,
И помнят кручи берегов
О грозной битве двух богов.
По небу не Орел летает,
Перун могучий вызывает
На битву Скипера-царя.
Лишь только занялась заря,
Они сошлись в степном раздолье.
Стонало небо тяжкой болью,
И содрогалась Мать-Земля.
Горели пламенем поля,
Вода кипела в быстрых реках,
И негде было человеку
Укрыться от стены огня.
До самого заката дня
Они рубились в жаркой сече,
И только лишь под самый вечер
Перун могучий одолел.
Погибель – Скипера удел.
Быть может, миг победы в лицах
Начертан на гербе столицы
Одной из северных держав?
Многоголосьем звонких трав
Зазеленело поле брани,
И вот однажды, утром ранним
Вернулись сестры в светлый Ирий.
Вернулись с Лелей легкокрылой
Любовь и Радость, птицей вешней –
Весна и Лето с Живой нежной.
С красой Мареною в дома
Вернулись Осень и Зима.
Над дальним островом Буяном,
Над Соловейским океаном
Букетом разноцветных роз,
Вставало солнце – светлый Хорс.
Дарил Заре Хорс свой букет.
Разлился алой лентой свет
В ее жемчужных волосах,
И промелькнувши в небесах
На бледном фоне бирюзы,
Упали в воду две слезы.
Печаль в них или же восторг?
Размытой тенью между строк
Они слились с морской волной.
С зарей, как будто сам не свой,
Поникнув буйной головой,
Бледнеет Месяц молодой –
Страстей волнующих невольник.
Рассвета вечный треугольник
Лицом к лицу их свел втроем.
Что было – поросло быльем,
Не вспоминает мудрый Хорс.
Нет в нем сомнений и угроз.
Летит он, гордой птицей рея,
Над славною Гипербореей.
Горит огонь в его глазах,
И, отражаясь на волнах,
Играют блики по воде.
Куда ни бросишь взгляд, везде
Расходится тепло и свет.
Так каждый день, уж много лет.
В рассветный луг туман ложится.
Там молодая кобылица
Бродила по утру одна.
Еще не отошла от сна,
Укрыта тишиной природа.
У тихой речки, возле брода,
Оставив на песке следы,
Смотрела в зеркало воды.
Туда, куда ушедши вглубь,
Стекали капли с мокрых губ.
В белесой сероватой мгле
Она ступала по земле,
Омытой утренней росой,
И грива девичьей косой
Цеплялась за терновый куст.
Травы молочной сочный хруст
Летел на крыльях ветерка
Туда, где синяя река
Терялась в сумраке дубрав.
Ловили ноздри запах трав –
Дурмана сладко-горький мед.
Как новый неизвестный взлет
День разгорался в облаках,
И только лишь в ее глазах
Горела ночь сильнее дня
Пожаром вечного огня.
Там на лугу, по краю дола,
Гуляла юная Додола
В цветном, расшитом сарафане.
На пальце изумрудный камень
Ей блеском наполнял глаза.
В них то улыбка, то слеза
Меняли чередой друг друга.
Все краски утреннего луга
Склонялись пред ее красой.
Тяжелой русою косой
Высокая прикрыта грудь,
И, упреждая ее путь,
Трава под стройными ногами
Стелилась мягкими коврами.
И гибкий стан, и легкость рук,
И тихой песни сладкий звук –
Все в ней богиню выдавало.
Она, склонившись, целовала
Раскрытый трепетный цветок,
Из трав плела себе венок,
Его на воду опускала
И над ромашкой колдовала.
По ветру белый лепесток
Летел на северо-восток.
Как воздух утренний чисты,
За ним неслись ее мечты
Туда, куда наверняка
Стремилась времени река,
Где предназначено судьбой
Ей стать Перуновой женой.
Веселое промчалось лето,
Когда с заката до рассвета
Коротких несколько часов
Проскакивали между снов
Прекрасной юности, и вот –
Все чаще в тучах небосвод,
И осень торжество плодов
Земле, уставшей от трудов,
Приносит и кладет к ногам.
По опустевшим берегам
Остывших потемневших рек
Как будто первый робкий снег,
Коснулась листьев паутина,
Прелестной осени картину
Пробивши легкой сединой.
Укрывшись сонной тишиной
Осенним золотом расцвел лес.
Один в глубокой чаще Велес
Сидел задумчив, молчалив.
От мыслей, ниже плеч склонив,
Повесил голову свою.
Остались в Ирии-раю
Друзья, подруги и родня.
Все далее день ото дня
Он шел, куда шагали ноги.
У камня в поле три дороги,
Как перекресток на пути.
Ни обогнуть, ни обойти
Судьбы нелегкий поворот.
Но видно так задумал Род,
И каждому свою задачу
В его судьбе он обозначил.
Слетает с ветки желтый лист,
И вдалеке протяжный свист
Зовет соперника на бой.
Своею мощною рукой
Сжимает Велес сталь меча.
Над полем кружится, крича,
Несметной стаей воронье,
И бьется острое копье
В скрежещущий металл кольчуг,
И добрый конь, как верный друг
Послушен мысли седока.
Не дрогнет верная рука,
Сражает наповал врага.
Немало доблестных побед
В забвении ушедших лет
Затеряны и позабыты.
Но только Велес в вихре битвы
Искал не славы и не смерти,
И, в поединка круговерти,
Упавшему врагу, как другу,
Протягивал он первым руку.
Над полем опустился вечер.
Угомонился буйный ветер,
Гонявший по земле листву.
К рябины красному кусту
Прибился лист степного клена.
Багровой краской опаленный,
Он на ветвях ее густых
Уставшим путником затих
И задремал в объятьях неги.
Затихли с ним леса и реки,
Лишь только в небе журавли
Над берегом родной земли;
Курлычут в сумраке пустынном.
Усталым одиноким клином,
Навеяв легкую печаль,
Летят в неведомую даль.
Когда обиды тяжкий ком
Сжимает грудь стальным кольцом,
Темнеет свет над головой,
И где-то, прячась за спиной,
Из темных мрачных кладовых,
Подвальных тупиков глухих
И бесконечных коридоров,
Хранительница злых раздоров,
Выходит на поверхность злость.
Как дерзкий и незваный гость
Захватывает душу в плен,
В ней оставляя прах и тлен.
Сметает все, что на пути,
И в ярости готов идти
Сын на отца и брат на брата.
В надрывном скрежете булата
Все больше ненависть кипит,
И злость ликует и кричит
Под стягом "пирровой" победы...
То время не забыли Веды,
Когда войною Волх могучий
Надвинулся свинцовой тучей
На Змея Индрика дворец.
Тяжелый огненный венец
Украсил голову его.
Не замечая ничего,
Что прежде радовало взгляд,
Лишь мести жаждою объят,
Своею мощной булавой;
Он сбил врага, сравняв с землей.
Но от удара злоба Волха,;
Разбившись в тысячу осколков,
Лишь изменила облик свой.
Подобострастия рукой
Он одарен венком лавровым.
Ему, объединившись, хором,
Хвалу запели сотни губ.
Шептала лесть под звуки труб,
Что Волху в мире равных нет,
И что по праву белый свет
Он вскоре сможет покорить,
И что подвластно изменить
Теченье времени ему.
В гордыни заточен тюрьму,
Волх, снова злобою объят,
Пошел войной на Ирий-Сад
И был готов, по праву сильных,
Познать вкус яблок молодильных,
Как вдруг, на сказочной аллее
Увидел молодую Лелю.
Вмиг он забыл про все на свете.
Затих над садом буйный ветер,
И опустилась вниз рука,
Сжимающая сталь клинка.
Прекрасна дочь небесной Лады.
Играет светлою отрадой
Улыбка на ее губах,
И, словно синь на небесах, –
Глаза, что видел в грезах снов.
В них светит кротость и любовь.
Над садом, к небесам высоким
Взлетел могучий Финист Сокол.
Над золотыми облаками,
Объявши мир двумя крылами.
Поднялся от земли до края
Туда, куда любовь земная
Лишь только может провести.
Туда, куда пришлось идти
Сквозь тайну жизни, тайну смерти,
Сквозь океан безбрежной тверди,
Сквозь тишины великой холод,
Куда души извечный голод
Влечет тоской ночей безлунных.
Три тяжких посоха чугунных,
Чугунных три краюхи хлеба
Скрывают тайны звезд и неба.
Растерлись стопы сбитых ног
Чугунной поступью сапог
От бесконечности дороги
Через сомненья и тревоги
Туда, где словно вечный зов,
Сияет вечная любовь.
Как пела птица Гамаюн,
Однажды грозный бог Перун
Скакал вдоль берегов Днепра.
Стояла летняя жара.
Палящим зноем небосвод,
Врываясь в гладь днепровских вод,
В них отражался синевой.
Едва звенящей тетивой,
Благословенною отрадой
Летела легкая прохлада
Из глубины души Днепра.
И громогласное "у — Ра"
Вдруг берег потрясло пустынный.
На миг слилось все воедино –
Простор, и небо, и земля.
Через леса, через поля
Летел Перун, коня пришпоря.
Разбушевались, словно море,
В нем сотни чувств волной единой.
Игрой предчувствия томимый,
В тени плакучих ив, у камня,
Припал горящими губами
К прохладе вод.
Как сладкий мед
В жару глоток воды холодной.
В нем детства отзвук приглушенный,
Благословеньем теплых рук
Переходящий в песни звук.
В немом молчанье, удивленный,
Застыл Перун завороженный,
Взгляд бросив к дальним берегам.
На отмели песчаной, там
Стояла дева молодая –
Русалка Рось – краса речная,
Дочь величавого Днепра.
Усталость, жажда и жара –
Все позабыто вдруг мгновенно,
И к песне необыкновенной
Чрез Днепр бросился Перун.
Да только не осилил волн
Ее могучего отца.
Он пыл горячего пловца
Водой холодной остудил,
Но только в мире нету сил,
Способных разлучить влюбленных,
Волшебной песней окрыленных.
В застывшем звуке тихий звон,
Как будто самый сладкий стон,
Разлился над рекой широкой.
Родившись в тишине глубокой,
Он нарастал при ярком свете.
В порыве резком буйный ветер
То разгонялся, то слабел.
Он поднимался и летел
Все выше, звонче и быстрее,
И, разгораясь все сильнее,
Горело пламя ровным жаром.
Немым таинственным пожаром,
Как нежный трепетный росток,
Зарделся розовый восток.
Из глубины безбрежных вод,
Захватывая небосвод,
Все громче становилось пенье.
И вдруг! Застывши на мгновенье,
Багровой вспышкой свергнув пламя,
Стрела ударила о камень!
Все поглотив на миг собою,
Раскрылось небо голубое,
Затрепетала Мать-земля!
Восторгом пламенным бурля,
Слились в объятьях голоса!
И засияли небеса,
Услышав песнь Любви безбрежной,
Что светлым кругом обережным
Двоих соединит всегда.
А с неба яркая звезда
Через восторг любви летела,
И все вокруг цвело и пело,
Приветствуя ее восход.
Какой был день? Какой был год?
Об этом знают только Веды.
На многое в них есть ответы.
Есть и рассказ, как славный бог –
Могучий солнечный Даждьбог
Родился на днепровских водах.
Хранитель росского народа,
Наш славный предок босоногим
Резвился на крутых порогах
И строил башни из песка.
Днепра могучая рука
Его вихры ласкала мягко.
Стелилась луговая травка
Постелью, у которой мать
Могла часами напевать
Ему о сказочных зверях
И о семи богатырях.
И плыл покой со всех сторон,
И песнь лилась, как сладкий сон.
Полярный снег слегка искрится.
Над белым полем серебрится
В белесых сумерках покой.
Над необъятной тишиной
Извечного забвенья льда
Горит полярная звезда,
К себе притягивая взгляд.
Здесь время словно шло назад
На протяжении веков.
В безмолвии седых снегов
Не существует ничего.
В нем отражение всего
Находят и земля, и небо.
Соединяясь, быль и небыль
Сплетаются одним узлом.
Воспоминаньем о былом
Разбросаны по кругу камни –
Участники событий давних
И их свидетели немые –
Вершины, некогда крутые,
Скалистых неприступных гор,
Что поднимали, как шатер
Вершину мира над землей
И непокрытой головой
Едва ли не касались звезд.
Теперь лишь островки берез
Местами стелются по склонам
Зимою долгой убеленным,
Пологих небольших холмов.
Не отпечатано следов
На белом полотне пустынном,
Но древние гласят былины,
Что может с этого пригорка
Даждьбог увидел Златогорку –
Свою земную половину.
Широкой снежною лавиной
Она его к земле прижала.
В восторге страстно целовала,
Шепча сквозь стон слова невнятно.
Сладка, легка и непонятна
Земная женская любовь.
Когда вдруг закипает кровь
От взгляда и прикосновенья,
Когда и жизнь – одно мгновенье –
Как ветер в поле ясным днем
Проносится над ковылем,
Уносится теченьем вод,
И не понять – где миг, где год.
Растаял снег весной беспечной.
Хотя и долгим, но не вечным
Был плен зимы и снега власть.
С рассветом ранним поднялась
С полей истома легким паром.
Любовным и хмельным отваром
Налился воздух над землею.
Восторженною синевою
Раскинулось над миром небо.
С деревьев полусонных нега
Стекала каплями густыми.
Леса глазницами пустыми
Смотрели сквозь немые ветви.
Непримирим и неприветлив
В оврагах сумрак приглушенный.
Но там, где солнце греет склоны,
Как жизни новая глава,
Пробилась первая трава
Непостижимой песней ранней
И затаилась в ожиданье…
Лишь солнце землю осветило,
На поле выходил Ярило.
На нем расшитая рубаха.
Он сын Земли – Ярило-пахарь.
Держа в руках пшеницы зерна,
Он шел и рассыпал их ровно
На лоно Матери-земли.
Как будто теплый свет вдали –
Витала по полям молитва,
Тесня в душе места для битвы
И бранных слов.
Как вечный зов –
Земля в пригоршнях мягким пухом.
К ней приклонившись чутким ухом,
И, притаившись осторожно,
Тот тихий зов услышать можно.
В часы предутренней поры,
Снимать богатые дары
С земных лугов, лесов, полей
Однажды выезжал Кощей.
Оратая в степи встречая,
Сказал ему, с коня слезая, –
– Оратаю Род на подмогу!
Но объясни мне ради бога –
Что делаешь ты в чистом поле?
– По Сварога небесной воле
Я в землю семя засеваю,
Богатый урожай снимаю,
Из солода варю я пиво,
Хлеб выпекаю всем на диво,
Зову гостей на щедрый пир.
Кощей, задумавшись, спросил, –
– Но для чего твое жнивье,
Ведь на Земле и так есть все?
Заспорили Кощей с Ярилой
В чем у земли сокрыта сила,
И что для плодородия важней.
Дошел тот спор до наших дней.
В высоком небе ходят тучи,
К ним снизу тянут руки кручи.
Там, где раскинут синий кров,
Перун пасет своих коров.
Тончайшей легкой пелериной
Укрыты снежные вершины,
И обнимают облака
В цветущей зелени луга.
Голубизной пропитан воздух.
Здесь так и хочется на отдых
Прилечь, уставши от дорог,
От суеты земных тревог
И слушать пенье птиц небесных.
Немало песен интересных
Там пела птица Гамаюн.
О том, как гневался Перун,
Узнав, что полночью безлунной
Неугомонный Велес буйный
За тысячу степных ветров
Угнал стада его коров.
Как бился с Велесом Даждьбог,
И как вдали от всех дорог
Он к дубу цепью был прикован.
Как был на щепки дуб разломан
Перуна грозной булавой.
И снова на лугах покой.
И вот опять в часы рассвета,
Когда восход раскрасит лето
В малины сочные цвета,
Выходят к пастбищам стада.
От колокольчиков на шее
С восходом солнца все сильнее
Необычайный перезвон.
И вот уже со всех сторон
Им вторит звон колоколов
Золотоглавых куполов.
Соединившись общим хором
Восторженным цветным узором,
На тысячи шагов окрест
Несется славный благовест.
Блестит река под лунным светом.
Немым вопросом и ответом
Сквозит полночная вода
И, утекая в никуда,
Несет слова и мысли прочь.
Черна в степи бескрайней ночь.
Легка, как тополиный пух,
Она, захватывая дух,
Летит в глаза рисунком странным
И сладострастия обманом
Переполняет до краев.
Над ней раскинут звездный кров,
Восторгом голубым пленяя.
Игрой беспечной увлекая,
Он манит тишиной далекой
И незнакомою дорогой
Уводит от мирских забот.
Тончайшей песней звездных нот
Сияет небо ночью поздней,
И россыпи небесных гроздьев,
Разбросанных рукой небрежной
Звенят в тональности безбрежной
Сквозь тайный смысл незримых строчек.
Как две звезды во мраке ночи
Глаза красавицы Марены.
За занавесом жизни сцены
Ей выдана хозяйки роль.
Иссиня-черная, как смоль,
Коса тугая с лентой алой
Венцом короны небывалой
Свилась над гордой головой.
В немом молчанье, сам не свой,
Застыв на месте напряженно,
Забыв про все, заворожено,
Уставший от земных тревог,
Смотрел в ее глаза Даждьбог.
Дышало небо звездной пылью.
Соединялась небыль с былью...
Глаза, как две звезды, точь-в-точь…
Черна в степи бескрайней ночь.
Сквозь тихий приглушенный звон
Даждьбогу снился дивный сон.
Как конь гнедой гулял на воле,
Где на пригорке, в чистом поле
Три камня серые лежат.
В цветах пурпурных майский сад
Раскинулся за синим лугом.
Зелено-золотистым кругом
Повисло солнце над холмами.
Семью застывшими ветрами
Наполнен сумрак серебристый.
Блестит вода на речке быстрой,
Переливаясь сединой.
Даждьбогу снится, что весной
По зеленеющему лесу
Идет сквозь тишины завесу.
Там будто бы покой, уют,
Но почему-то не поют
И гнезд не вьют лесные птицы.
Людей давно забытых лица
Среди деревьев замечает.
Ему никто не отвечает,
Его никто не узнает.
Даждьбог один средь них идет.
Дубовые проходит двери.
В глубокой каменной пещере
Висит тяжелый полумрак.
Он словно неизвестный враг
Притих под сводами крутыми
И переходами глухими
Уводит вглубь земных владений.
Где света нет, там нет и тени,
Лишь капли чистоты хрустальной
Ложатся песней погребальной
На лик извечной тишины.
И вьются вековые сны
Вокруг причудливых фигур,
Затерянных в земле скульптур,
Исполненных творцом незримым.
А наверху, под серым гримом,
Лежат пустынные долины.
Комочки пересохшей глины
Хрустят, ломаясь под ногами.
Ложится тусклый свет на камни
Багрово-голубым отливом.
На темном зеркале залива
Не отразится свет звезды,
Не шелохнется гладь воды.
Над пропастью, у бездны края
Скала возносится крутая.
Из летописи дней отрывком –
На той скале – цепей обрывки
Напоминанием о днях,
Когда, быть может, в тех цепях,
Испив до дна страданий рог,
Завис над бездной мощный бог.
Все это был лишь только сон.
Даждьбог от сна был пробужден
Прекрасной девой – Живой нежной.
Она в одежде белоснежной
К нему пришла весной беспечной
И пригласила к жизни вечной.
Уже все было или будет?
Листая в Ведах Книгу Судеб,
Никто в ней не найдет ответа.
Лишь Род владеет тайной этой.
Замкнулся круг, сошлось начало,
И от далекого причала
Уходят тени парусов.
Две чаши солнечных весов
Наполнены живой водой,
И с песней звонкой, молодой
Слова, как бесконечный мост,
Возносятся до дальних звезд.
Еще не все сложились строчки,
Сошлось все время в одну точку,
Но светел заповедный путь.
Куда плывем? Где истин суть?
Лишь робкий шаг, как малый срок,–
На море нет прямых дорог.
Над фиолетовой волной
Лазурно-голубой прибой
Качает палубу слегка,
И дюны пляжного песка
Блестят от солнечного света.
Там воздух золотого цвета
Насыщен ароматом трав,
И зелень ласковых дубрав,
Восторгом наполняя грудь,
Зовет спокойно отдохнуть
От бесконечности пути.
Тот остров где-то впереди –
За звоном розовых ветров,
За далью тысячи миров,
За светлым днем и темной ночью.
В стихах не точка – многоточье.
Те строчки, где не хватит слов,
Допишет, довершит любовь.
Откуда путь берет начало?
Хотя и пройдено немало
Неясен свет, неслышен звук.
За новым кругом снова круг,
За поворотом – поворот.
Наверно так задумал Род.
Лишь опыт, как заветный груз, –
Грехов и мудрости союз –
Трюм заполняет корабля.
Там кто-то правит у руля,
И видно, как издалека
Через пространства и века
По водам бесконечных рек
Плывет загадочный ковчег.
Времен былых умчалось время,
И поднялось иное племя –
Народ великий славный – русь,
Праправнуки русалки Рось,
Потомки Живы и Даждьбога.
Орея светлая дорога,
Что связана с его судьбой,
Под слоем пыли вековой
Едва видна, но данью срока
Светла небесная дорога,
И свет венчает Прави путь.
Наверное, когда-нибудь
Под ночи затаенный шелест
Дорогой этой славный Велес
Нас проведет в последний раз.
И в этот день, и в этот час
Перекрывая путь назад
Раскроют двери девять врат.
На небе голубым пожаром
Зажгутся яркие Стожары
Неугасимым маяком.
На Землю звездным молоком
Прольется золотая Сурья.
Стечет по склонам Белогорья
В долину солнечной рекой.
С ней вместе снизойдет покой
На утомленную обитель,
В которой каждый ее житель
Лишь суть небесного закона.
А звезды смотрят с небосклона
Глазами душ ушедших предков.
Их голос слышится нередко,
Как зов далекого похода,
В сказаньях, танцах, хороводах
И песнях росского народа,
Что Славят Правь!
И Славят Рода!
* ГЛОССАРИЙ и основные сноски из материала : Словарь славянской мифологии.
[1]. ВЕДЫ — "ведение", священная книга древних славян. Также книги ведической религии Индии: Ригведа, Самаведа, Яджурведа, Атхарваведа; и Ирана — Авеста.
[2]. ГАМАЮН — птица вещая, говорун. Инкарнация Велеса — бога мудрости. Посланник богов — она пропевает книгу "Песен". Гамаюн прилетает на блаженный Макарийский остров, находящийся "под самым востоком солнца близ рая".
[3]. РОД — Главный бог славянского пантеона, творец — "родитель" вселенной, всего видимого и невидимого мира. Вначале он был заключен в "мировом яйце", потом он разбил его. Род — наименее персонифицированное божество славянского пантеона — "отец и мать всех богов".
[4]. СВАРОГ — мужская половина, ипостась Рода. Также бог-творец. Он завершает творение Вселенной, устраивает "поднебесную", достает с помощью уточки Землю из первичного Океана. Сварог — небесный кузнец. Когда он ударил молотом по "бел горюч камню", родился бог огня Сварожич-Семаргл. Он населил Землю, создал первых людей из камня, научил их кузнечному ремеслу. Дал им законы. Он супруг Лады и отец многих богов.
[5]. ЛАДА — женская ипостась Рода, супруга Сварога, богородица. Лада — матерь богов, она же — рожаница, спутница Рода, "матерь — Родиха", помогающая при родах. Защищает верующих перед Богом.
[6]. МАТЬ СЫРА ЗЕМЛЯ — богиня земли, плодородия, подобная греческой Гее. Мать Змей, Горынычей, Волха.
[7]. ЮША — Змей, несущий Землю. Имя его сохранилось в народных говорах, родственные имена — Яша, Ящер. Славянский "родственник" индийского змея Шеши.
[8]. ЯВЬ — светлая сила, управляющая миром, одновременно — сам этот светлый мир, "белый свет". Также — философское понятие, подобное понятию Янь в китайской философии, раджасу в индийской философии (активные силы, пытающиеся изменить мир). Противостоит Нави. См. также: Иной взгляд на тему активности-пассивности Нави-Яви; обоснования по теме.
[9]. НАВЬ — темная сила, управляющая миром, одновременно — загробный мир, "тот свет". Также — философское понятие, аналогичное понятию Инь в китайской философии, тамас в индийской философии (пассивные силы,пытающиеся сохранить мир неизмененным). Противостоит Яви. См. также: Иной взгляд на тему активности-пассивности Нави-Яви; обоснования по теме.
[10]. СЕМАРГЛ — согласно Велесовой книге, бог огня. Его инкарнацией является птица Рарог. В первой битве светлых и темных сил он победил Черного Змея — Морского царя. Он — бог огненных жертвоприношений, посредник между людьми и небесными богами.
[11]. СТРИБОГ — Сварожич, сын Сварога. Бог вихря, урагана. Ветры — стрибожьи внуки. Вместе с другими богами освобождал Перуна из заточения.
[12]. АЛАТЫРЬ — "всем каням камень", центр мироздания, священная скала в Рипейских горах, также — скала у входа в Пекло на берегу реки Смородины. Его называют и горой, и "малым студеным камнем". По преданию камень Алатырь упал с неба, на нем были написаны письмена с законами Сварога.
[13]. РИПЕЙСКИЕ ГОРЫ — мифические горы, где находится сад Ирия. Известны по греческим-скифским и индийским мифам.
[14]. ИРИЙ (Вырий, Сварга) — славянский рай, расположен в Рипейских горах. Правит Ирием Сварог. В Ирии собираются и пируют небесные боги. По Ирию течет молочная река.
[15]. МАКОШЬ — мать счастливого жребия. Вместе с помощницами Долей и Недолей она определяет судьбу людей и богов. Она — пряха, прядет нити судьбы, подобно античным мойрам. Макошь ходит по Земле в виде молодой женщины и примечает, кто как живет, как соблюдает обычаи, запреты.
[16]. ДОЛЯ — добрая богиня, помощница Макоши, ткет счастливую судьбу.
[17]. НЕДОЛЯ — богиня, помощница Макоши, ткет несчастливую судьбу.
[18]. СВЯТОГОР — сын Вия, охраняет столб, поддерживающий небо. Подобен греческому Атланту.
[19]. ЗЕМУН — небесная корова, мать Велеса. Спасла своего сына от разъяренного Перуна. Из ее вымени течет молочная река по саду Ирия.
[20]. ВЕЛЕС — бог богатства и скота, проводник в загробный мир, сын небесной коровы Земун. Супруг Бури-Яги. Велес, подобно Шиве, бог — Разрушитель Вселенной. В другой ипостаси — он бог мудрости. В Южной Руси считался противником Перуна. Соперник Перуна в свадебном мифе, низвержен на Землю с небесного свода. В Северной Руси — один из верховных небесных богов.
[21]. ЯРИЛО — сын Матери Сырой Земли и Рода, бог земледелия, плодородия. Противник Кащея Трипетовича, был обращен Кащеем в Зайца, потом его расколдовала Буря-Яга.
[22]. ХМЕЛЬ — растение и бог, имеет несколько ипостасей: 1) растение, из которого приготавливают божественный напиток, 2) бог Хмель, аналогичный индийскому Соме и иранскому Хоме, жених Сурьи, дочери Солнца.
[23]. МАРЕНА (Мармара) — богиня смерти, зимы, вторая супруга Дажьбога. Украдена Кащеем Трипетовичем, впоследствии — его жена и противница Дажьбога. Сожжена Дажьбогом.
[24]. ЖИВА — богиня жизни, весны, третья супруга Дажьбога. Спасла Дажьбога от своей сестры — Марены.
[25]. ЛЕЛЯ — богиня любви, сестра Перуна, Марены, Живы.
[26]. ПЕРУН — Громовержец, бог грозы и войны. Сын Сварога. Супруг Дивы-Додолы и отец Дажьбога. Был замещен Ильей Пророком, а в фольклоре — Ильей Муромцем и Егорием Храбрым. Победил зверя Скипера, Чудо-Юдище — Поддонного царя.
[27]. СКИПЕР-ЗВЕРЬ — царь надземного Пекла, (у греков Аида). Главный противник Перуна. Вначале он победил Перуна и закопал его в Землю. После освобождения Перуна был им побежден и завален Кавказскими горами.
[28]. СУРИЦА(Сурья) — напиток и богиня. Приготавливается из забродившего меда, с использованием хмеля, других трав и молока. В индийской мифологии — дочь солнца и невеста Сомы (иранского Хомы, русского Хмеля).
[29]. ОРЕЛ — птица Перуна Громовержца, его инкарнация. Именно Орел в мифах многих народов сопровождает Громовержца. Громовержец может превращаться в Орла, может летать на Орле, посылать его выполнять различные поручения.
[30]. БУЯН — райский остров, подобен Атлантиде, Макарийскому острову.
[31]. СОЛОВЕЙСКИЙ (Соловецкий) океан — овеянный Солнцем. В настоящее время район Северного ледовитого океана.
[32]. ХОРС — бог зимнего (северного) Солнца и солнечного диска. Сын Сварога. Супруг Зари-Зареницы. Вместе с другими богами освобождал Перуна из заточения.
[33]. ЗАРЯ-ЗАРЕНИЦА — богиня утренней зари.
[34]. ГИПЕРБОРЕЯ (страна за северным ветром) — легендарная северная страна (Арктида), прародина древних ариев.
[35]. ДИВА-ДОДОЛА (Перунница) — супруга Перуна, дочь Семаргла. Богиня грозы и молнии, также отвечает за дождь и плодородие Земли.
[36]. БУРЯ ЯГА УСОНЬША ВИЕВНА — супруга Велеса, богиня смерти. Хозяйка избушки, стоящей на границе двух миров. Вместе с Велесом победила Дажьбога и приковала его к дубу.
[37]. ВОЛХ — бог войны, сын Матери Сырой Земли и Индрика-Змея, супруг Лели. Свергнул с престола своего отца Индрика, взял в жены царицу темного царства — Пераскею, стремился покорить Рипейское царство и весь мир, но из за любви к Леле отказался от своего намерения.
[38]. ФИНИСТ — сокол, птица-воин, инкарнация бога войны — Волха, защитник Руси.
[39]. ДНЕПР — бог реки Днепра, отец русалки Роси.
[40]. РОСЬ — дочь Днепра, русалка. Родила от Перуна Дажьбога. Считается прародительницей русских людей (через Дажьбога). Потому мы — сыны Дажьбога и "русские", то есть — потомки Роси.
[41]. ДАЖЬБОГ — один из древнейших славянских богов, бог всей Вселенной, солнечный бог, сын Перуна и русалки Роси, прародитель русского народа. Согласно Велесовой книге породил русских людей "через корову Земун". Победил Велеса и освободил коров и воды. Победил Кащея и вызвал Всемирный Потоп. Супруг Златогорки, Марены, Живы.
[42]. ЗЛАТОГОРКА — великанша, первая супруга Дажьбога. Погребена в каменной гробнице, в святых горах, близ Арарата.
[43]. ЯРИЛО — сын Матери Сырой Земли и Рода, бог земледелия, плодородия. Противник Кащея Трипетовича, был обращен Кащеем в Зайца, потом его расколдовала Буря-Яга.
[44]. КАЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ (Трипетович) — сын Матери Сырой Земли, владыка темного царства, бог земледелия у племени, враждебного славянам, также — славянский Аид, царь царства мертвых. У греков ему соответствуют Триптолем и Аид. Противник Ярилы и Дажьбога.
[45]. ОРЕЙ — мифологический прародитель русских людей, сын Дажьбога и Живы. Возможно, его имя происходитот "арий" — "пахарь". Отец Кия, Щека и Хорива.
[46]. ПРАВЬ — одно из основных понятий славянской философии. Понимается как всеобщий закон, установленный Дажьбогом. Согласно этому справедливому закону существует мир. Это понятие подобно саттве индийской философии ( ясность, абсолютная реальность, гармония). По теме см. также: Правь-Явь-Навь.
