В наш «просвещенный» век «тайное» становится явным почти повсеместно. Тысячелетиями хранившие свои секреты школы йогов Индии, монахов Шао-Линь, школы восточных боевых единоборств, равно как и прочие школы адептов эзотерики, «тайного знания», «знания для посвященных» наперебой бросаются в пучины публичной известности, с готовностью раскрывая всевозможные «тайны», столь долго бывшие под строжайшим запретом.

Почему это происходит? И почему именно сейчас, именно в наше время? Мало кто отдает себе отчёт в том, что столь широко разрекламированные сегодня системы физической и духовной подготовки тех же йогов, так же, как, впрочем, и практически все боевые искусства Востока вплоть до пятидесятых годов прошлого века оставались лишь легендой, пересказываемой из уст в уста. И вдруг… всё изменилось — продолжает меняться и доныне.

Жажда наживы, безусловно, играет здесь свою роль. Но вряд ли эта древняя страсть, никак не действовавшая на стойких последователей многочисленных тайных школ в течение тысячелетий (!) вдруг в считанные десятки лет разрушила бастионы эзотерики. Может быть, дело в том, что столь ревностно хранимые тайны, на поверку, оказались фикцией? Любой, освоивший хотя бы одно из древних искусств поднимет вас на смех. Так в чем же дело?

Вдумчивый анализ перемен охвативших мировое сообщество позволяет разобраться в происходящем. И не только понять, но и сделать для себя крайне полезные выводы. Давайте вспомним, что все эти канувшие в лету тысячелетия были веками полного и тотального господства веры. Именно веры, этой могущественной силы, целиком и полностью подчиняющей себе волю человека, а отнюдь не пришедшего куда позже знания, насыщенного расслабляющим волю скептицизмом.

Люди верили. Верили с детства. Верили не только в силу и могущество богов, но и в силу колдовства, не на шутку верили в ведьм и в страшные тайны «посвященных». Восприятие мира людьми тех далеких времен было, поистине, детским, или как сказали бы психологи — специалисты по суггестологии, люди тогда были крайне внушаемы, подвержены суггестии (внушению). «Уж если что-то так тщательно охраняют, значит, это что-то способно на многое!» — вот яркий образец такого мышления. Открыть тайну в таких условиях и, в самом деле, означало выпустить на волю джинна. Вера, впитанная с молоком матери, позволила бы чуть ли не каждому преодолеть немалые трудности на пути к овладению необходимыми навыками, на пути к совершенству — и власть приверженцев эзотерических школ исчезла бы навсегда.

Десятилетия господства науки и пропаганды атеизма, как прямого, так и в виде крайне распространенной ныне «ханжеской религиозности» (или простого притворства) не прошли даром. Ирония и скептицизм проникли во все поры современного общества. «Доверяй, но проверяй» — прекрасный принцип современного человека резко ослабил внушаемость общества и, тем самым, почти наглухо захлопнул для него невидимые створки врат эзотерического знания. Неумение науки объяснить многие явления, вкупе с явным нежеланием ученых заниматься чем-то, подрывающим их авторитет «борцов с мракобесием», усиливало скептицизм до степени практического неприятия. Боевым искусствам здесь, можно сказать, повезло — ведь их можно было явно продемонстрировать даже на экране — что просто невозможно проделать в случае весьма специфических состояний психики, характерных, скажем, для раджа-йоги.

Отныне стало возможным открыто говорить, публиковать, даже проповедовать то, на что ещё совсем недавно никто бы не осмелился. Знания эзотериков, в которые почти никто не верил, стали безвредными, не опасными. Ведь освоение особых навыков практически всегда требовало огромных усилий и давалось человеку с большим трудом. В условиях всеобщего неверия мало кто способен на подобное самоотречение. В случае успеха, ему переставали верить точно так, как и тем, у кого он учился сам. Более того, воля того, кто всё же, из присущего людям любопытства, приступал к упражнениям, была, с самого начала, обессилена общим, да и его собственным, подсознательным неверием. Новички, в таких условиях, обычно склонны к отказу от усилий при первых же провалах, к разочарованию — а это, в свою очередь, отнюдь не способствует повышению общественного доверия.

Самая большая трудность это преодоление самого себя. Человек может очень многое, куда больше, чем он думает. Человек способен стать сверхчеловеком. Но для этого он, на самом деле, а не на словах, должен хотеть им стать. Хотеть настолько, чтобы преодолеть все тяготы этого пути. Жаждать этого. Верить в себя безоговорочно. И «время от времени» следовать вот такому мудрому совету:

« — Голова-то всегда под рукой, господа! Я схватил себя за волосы и потянул что есть силы. Рука у меня, слава богу, сильная, голова, слава богу, мыслящая… Одним словом я рванул так, что вытянул себя из болота вместе с конём.

Снова наступило молчание.

— Вы что же… — заморгал один из охотников, — утверждаете, что человек может сам себя поднять за волосы?

— Разумеется, — улыбнулся Мюнхгаузен. — Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать…» (Г. Горин, «Тот самый Мюнхгаузен»).

Мир един в куда большей степени, чем принято думать. Всё в этом мире подчиняется единым законам-универсалиям и сам факт существования универсальных языков — типа музыки, математики и других — является решающим тому подтверждением.

Если пытаться создать образ мира, образ Вселенной, то более всего он похож на Мировое древо древнего язычества[1] — фракталь, раскидистыми ветвями которого как раз и являются не только наше пространство-время, но и все, вообще, все, без исключения. Не является исключением тут и наша личность, наше сознание и подсознание.

Веточки-универсалии этого громадного древа Вселенной не везде проросли до конца. Кое-где они обрываются — и вот там-то возможен дальнейший рост, развитие, когда расщепление веточки на пару новых побегов формирует универсалию парадокса, являющуюся основой всех методов парадоксального мышления, восходящих к великим античным мыслителям.

Всё на этом дереве подобно друг другу, всё напоминает друг друга, всё аналогично. Структура личности, таким образом, как и всё на этом дереве, в точности повторяет структуру самого дерева в целом. Иначе говоря, она служит моделью внешнего мира, моделью Вселенной. Уместно вспомнить и об антропоморфном мифе творения и первовеликане: Йиме, Пуруше, Имире… Модель эта динамическая, обладает, как и всё во фрактале Вселенной, определенной самостоятельностью (обладает своим пространством-временем), что и обеспечивает прогностические возможности мышления.

Чем человек мыслит? Не торопитесь с ответом. Самостоятельностью поведения и прогностическими возможностями обладает не только верхняя часть дерева, наш мозг, но и всё тело (тоже фракталь, посмотрите, хотя бы на дерево кровеносной системы, на структуру скелета, наконец), каждый его орган. Сердце, работая в определенном ритме, «знает», что к нему придет очередная порция крови, давая работу и неся энергию для неё — и меняет свой ритм, в зависимости от нагрузки. Легкие «знают», как дышать, желудок — как переваривать пищу и т.п. всё это происходит и управляется автоматически эндокринной, вегетативной и центральной нервной системой, то есть «подсознательно». Всех этих сложных процессов мы не осознаем, в точности так же, как и не думаем, куда, скажем, поставить ногу при ходьбе, как двинуть зрачком при чтении, да что там, даже как решать сложную задачу, решение «приходит к нам само»!

Стоит обратить внимание на то, что первым парадоксом разветвления нашего дерева является вовсе не первая развилка — «рогатка». Нет, это сам ствол дерева, являющийся переходом, мостом между кроной и… корнями. Корневую систему часто рисуют как «крону наоборот», крону обращенную вниз. На самом же деле, крона и корни это просто две основных ветви одного и того же дерева. Понятно, что даже в обычном дереве, функция одной ветви, заключающаяся во впитывании воды и питательных веществ, вполне противоположна функции другой: функции испарения воды (листьями) и выделения отходов (опадание листьев, отшелушивание коры и пр.).

Фракталь нашего тела включает не только ветви поглощения пищи и выделения отходов (вполне, кстати, древовидные по своей структуре). Существует и входящая в структуру общего дерева корневая система впитывания информации из окружающего мира (система рецепторов органов чувств) и система выделения этой информации, система «впечатывания» её в окружающую реальность — система эффекторов, органов нашего действия (рук, ног, голосовых связок, мимики и пр.).

Отметим, что лишь малая часть всего этого фракталя достаточно гибка, чтобы изменяться под влиянием внешней среды. В громадной степени, куда большей, чем принято думать в наш скептический век, структура дерева тела и мышления обусловлены набором наших генов, доставшимся от предков…

А что же такое тогда сознание? Тоже модель, тоже фракталь, это понятно. Но модель чего? Чем она отличается от модели Вселенной, которую, как уже ясно, представляет собой само наше тело целиком, да и мозг, наконец? Нетрудно понять, что единственное отличие сознания от всех прочих моделей это его относительная управляемость, свобода, большая подвижность, по сравнению со всем остальным, что мы имеем в нашем распоряжении (иначе говоря, пресловутая «свобода воли»).

Что во внешнем мире относительно управляемо нами, в достаточной степени, чтобы отразиться в модели соответствующим образом? Ещё не догадались? Это наши орудия. Да, да, те самые орудия, что сделали нашего предка «царём природы». В процессе развития человека, явившегося простым следствием универсалии выживания, фрактали мира орудий и модели этого мира орудий, нашего сознания появились одновременно.

Орудия? А как же мир «естественной» природы вокруг нас? Он же тоже отображен в сознании?! — спросите вы. Хотите — верьте, хотите — нет, но и мир природы, такой, каким мы «видим» его в нашем сознании вовсе не сотворен таким от века. Само восприятие этого мира есть следствие громадной работы мышления — а, следовательно, он непосредственно примыкает к тому искусственному миру орудий, который мы создали сами вокруг себя.

Ведь стало уже общим местом психологии восприятия, что видим мы не глазами. Так же как и слышим не ушами, а чувствуем не «чувствами». Мы и видим и слышим и чувствуем мозгом. В нашем же сознании внешний мир «препарирован» в такой безумной степени, что только универсалии, пожалуй, и спасают положение. Препарированы все образы мира в нашем сознании, то что мы «видим», «слышим» и «чувствуем», не говоря о логике и прочем.

Наша логика, логика нашего сознания есть «донельзя» абстрагированная (с обрубленными сучьями и обструганная) реальность из «палок, камней и веревок» из которой мы и строим-синтезируем в нашей внутренней модели «каменные топоры» логических умозаключений и «экскаваторы» научных теорий.

Отчего же мы «не видим» всего остального, той громадной Вселенной, которая лежит за пределами нашего сознания?

Ответ прост, хотя и несколько печален: эта Вселенная лежит «за горизонтом». Её, в самом буквальном смысле, заслонил собой искусственный мир нашего сознания. Только не подумайте, что это плохо. Совсем наоборот: чтобы чего-то достичь, необходимо «заострить», «заточить» своё орудие. В контексте сознания это значит, необходима фокусировка, абстрагирование от громады Вселенной, концентрация сознания на «острие» восприятия и мышления.

«Горизонт», в абстрактном понимании, это вовсе не обязательно видимая линия, которую все привыкли наблюдать на «границе» земли и неба. Любая, даже самая маленькая вещица, если её поднести близко к глазам, способна заслонить собой весь белый свет. Причина этого явления — пространственная перспектива, «близость» одного из объектов к «органу восприятия». Ну, если наличие внутреннего пространства личности (а, значит и внутренней перспективы) сомнений не вызывает, то что такое «орган восприятия» в этом внутреннем мире личности?

Роль такого «органа», «внутреннего глаза» как раз и играет наше внутреннее Я, та самая, плавающая по внутреннему пространству точка отсчёта (точнее система точек, фактически, внутренний объект, оттого и «орган»), которую мы привычно считаем «самим собой».

Волею динамики событий внутреннего мира личности, по мере движения и развития, «раскручивания» этой модели внешнего мира, к точке отсчёта нашего Я приближается то один объект, то другой — и в зависимости от этого «поле зрения» нашего Я то расширяется, то сужается, «концентрируясь» на этих объектах. Иначе говоря, то, что называют «концентрацией» или «фокусировкой» сознания, на самом деле, есть простое следствие внутреннего движения в пространстве личности, приближения и отдаления внутренних объектов.

Теперь нетрудно понять, что раз внутренний мир есть отображение, пусть и в достаточной степени, самостоятельное, внешнего мира, ближе всего и чаще всего к нашему внутреннему Я оказываются те объекты, которые и во внешнем мире чаще всего оказываются в наших руках или непосредственно перед глазами. Это наши орудия, искусственно созданные и создаваемые объекты.

Всё остальное — а это поистине громадный мир нашего восприятия и действия оказывается вне рамок сознания, никак сознанию не подчиняется и им не контролируется. Значение этого последнего факта для создания эффективных методов управления собой и другими просто невозможно переоценить. Но это, как говорится, уже совсем иная история.

Статья опубликована в сентябре этого года в журнале «Родноверие» (№15, 2020). Из аннотации: «Вниманию читателей нашего журнала краткий очерк из новой книги канд. физ.-мат. наук В.В. Куликова и канд. филос. наук Д.А. Гаврилова, которая вот-вот увидит свет в серии «Эврика XXI» издательства «Вече». Эта работа целиком посвящена вопросу осмысления хорошо забытого старого и интуитивно понятного каждому язычнику».

[1] Подробнее: Ермаков С.Э., Гаврилов Д.А. Опора мироздания. Мировое древо и Скала Времён в традиционной культуре. М.: Ганга, 2009. Ермаков С.Э., Гаврилов Д.А. Священный Центр в традиции славян. М.: Вече, 2016.

Поиск

Журнал Родноверие