Дальнеконстантиновская земля находится совсем недалеко от города Нижнего Новгорода, однако стоит прикоснуться к страницам ее истории хотя бы поверхностно, и ты начинаешь понимать, насколько этот край необычен и даже загадочен. Отчасти причиной этого служит самобытный феномен некогда населявшей этот район мордвы-терюхан.
От этого этноса на территории района остались интересные памятники, которые представлены селищами, могильниками и священными рощами. Мордва-терюха́не, или, как ее еще называют — терюшевская мордва — самая северная небольшая этнографическая группа эрзян. Терюхане издавна населяли Терюшевскую волость Нижегородской губернии (ныне Дальнеконстантиновский район). Термин терюхане связан с наименованием центра их проживания – села Большого Терюшева, название которого происходит от мордовского языческого мужского имени – Терюхай \ Терюш.
Первый раз упоминание об этом небольшом субэтносе встречается в документах XVII-XVIII веков. Одним из таких документов является «Нижегородская дозорная книга 1588 года дворцовым селам и деревням».И только потом о терюханах упоминается в нескольких исследованиях XIX века, в том числе в записках Павла Мельникова-Печерского «Очерки мордвы», опубликованных в журнале «Русский вестник» в 1867 году.
Что касается истории терюхан, мы знаем, что с XIV века князь нижегородский Константин Васильевич стал раздавать своим боярам и монастырям уделы в закудьминском крае. С того времени их постепенно стали заселять и осваивать русские крестьяне. Но скоро вместе с русскими переселенцами в крепостную зависимость попала и терюшевская мордва.
До середины XVIII века терюшевская мордва противилась крещению. Тогда царское правительство решило провести всеобщую христианизацию мордовского народа, которая осуществлялась в достаточно жесткой форме. Терюханам запрещали проводить свои традиционные языческие обряды, моления, преследовали их старейшин (прявтов) за посещение священных рощ, сажая их в тюрьмы и отправляя на каторгу в Сибирь.
Например, в 1744 году прявты Данила и Живайка Цанаевы, проживавшие в деревнях Романиха и Клеиха, подали императрице Елизавете Петровне челобитную, в которой они просили ее не подвергать мордву Терюшевской волости насильственному крещению, отозвать из волости прибывшего туда с протопопами и солдатами Нижегородского епископа Дмитрия Сеченова. Мордву, не желавшую принимать православие, он арестовывал, «держал под крепким караулом, в кандалах и колодках, бил мучительски, смертно, привязав к столбам, и в купель окунал связанных, и кресты надевал на связанных». Однако «глас народа» услышан не был, и компания по принудительному крещению «иноверцев» продолжилась еще в более жестокой мере, а это привело к Терюшевскому восстанию мордвы. Оно было жестко подавлено, а его предводителя крестьянина Несмеяна Кривова за подстрекание народа «за снятие с себя креста и за расколотие святые иконы» Правительственный сенат приговорил сжечь на костре в селе Сарлеи. Вообще же на протяжении долгого времени любые волнения и восстания мордвы жестко подавлялись властями и даже придавались огню их языческие кладбища.
В XVII веке, еще до поголовного крещения «инородцев», волостным управляющим и помещикам были отданы приказы расселять русских крестьян в мордовские деревни, и наоборот – мордву в русские. Еще одним шагом к быстрому обрусению терюхан стало поощрение смешанных браков. Предпочтение в домах селян отдавалось русскому языку, а родной язык вскоре забывался.
В середине XVIII века на вопрос нижегородского губернатора князя Даниила Друцкого, знают ли терюхане свой язык, те отвечали: «Деды и отцы наши мордовского языка не знали, и мы не знаем, говорим исстари по-русски…». А все тот же епископ Дмитрий Сеченов, проводивший среди «иноверцев» миссионерскую деятельность, ориентируясь лишь на языковой показатель, утверждал, что якобы терюхане «называются мордвою ложно, понеже они мордвою никогда не бывали и мордовского языка не знали и не знают, а говорят как суздальские и ярославские мужики». Кстати, ввиду этого сообщения есть предположения, что терюхане вовсе не являлись мордвой, а могли быть выходцами из древних финно-волжских племен – мери и муромы.
Во второй половине XIX века терюхане находились на заключительной стадии обрусения, а в первой половине XX века окончательно слились с русскими.
К сожалению, сегодня в районе осталось очень мало уникальных памятников истории и природы мордвы, именуемых священными рощами. Одна из них – роща «Малютин», которая находится возле деревни Макраша. Священные липы достигают там 300 летнего возраста. Еще одна роща, также состоящая из липовых деревьев, стоит возле села Татарское, а у села Кажлейка красуется роща «Мольбище», название которой свидетельствует, что в глубокую старину терюхане проводили в ней свои языческие обряды и моления. Красив и величав бор Кузьмерь, что подле деревни Большое Сеськино. Где-то там, в небольшой рощице, подле ключа Рахлейка, отправлял свои языческие моления национальный герой мордовского народа – терюшский пророк Кузьма Алексеев, посвящавший местную мордву в таинства древних обрядов (в 1810 году он был приговорен к ссылке и сгинул где-то на сибирских рудниках).
Священник села Сарлеи рассказывал, что в священной роще близ деревни Большое Сескино, где жил «оной соблазнитель», бывало бесчисленное множество народу. Всю ночь там горели костры, на которых сжигались части жертвенных животных. Возвращавшиеся оттуда новокрещены-мордва рассказывали, что все они ехали с мольбища и что Кузьме-пророку являлся дух по имени Мельчеже. Другие очевидцы говорили, что Алексеев заставлял крестьян сдавать на свои идолопоклоннические мольбища деньги и там приносить в жертву богам гусей и мёд, зажигая к ночи национальные мордовские свечи – штатолы.
Сегодня в Дальнеконстантиновском районе практически не осталось людей, осознающих себя мордвой. Однако при этом одна из жительниц села Суроватиха поведала, что еще в 1980 годы, ее прабабушку и других пожилых женщин села Кажлейка, согласно их завещанию, хоронили в шушпанах – мордовской национальной одежде в виде балахона. Так что теперь сами посудите, остались ли в Дальнеконстантиновском районе потомки мордвы-терюхан или их нет?
