От составителей

Устюженский край давно привлекает к себе пристальное внимание исследователей известным с XV века железоделательным промыслом, прекрасной архитектурой многочисленных устюженских церквей, историей старинных дворянских родов, жизнью и творчеством родившегося на этой земле поэта Константина Батюшкова, многими другими явлениями, оставившими глубокие следы в русской истории и культуре. Но за многообразием проявлений "высокой" культуры остались почти незамеченными корневые традиции, в опоре на которые шло культурное развитие края — традиции народной культуры 1.

В настоящем издании представлены материалы по календарным обрядам и фольклору Устюженского района, полученные в результате работы шести экспедиций, исследовавших территорию бассейна р. Мологи на протяжении более чем двух десятилетий — экспедиции Ленинградской государственной консерватории в 1978 г. 2, экспедиции Вологодской школы традиционной культуры в 1996 г., совместной экспедиции Вологодского областного научно-методического центра культуры и Кадуйского центра народной традиционной культуры в 2000 г. 3, а также отдельных экспедиций Вологодского областного научно-методического центра культуры — 2000 г. 4 и Кадуйского центра народной традиционной культуры — 2001, 2002 гг. (см. Приложение).

Различия целей, задач, собирательских методик отнюдь не воспрепятствовали объединению результатов полевых исследований в единое целое. Напротив, они позволили преодолеть неизбежные для каждой отдельной экспедиции собирательский субъективизм и методологическую ограниченность, а разновременность исследовательских срезов дала возможность разностороннего и относительно полного описания культурной традиции, обеспечила необходимую глубину проникновения в ее содержание.

Так, для экспедиции Ленинградской консерватории преимущественный интерес представляли музыкально-певческие традиции края. В ходе ее проведения на территории Устюженского района было записано 59 лирических песен, 54 свадебных песни, 12 свадебных причитаний, 16 хороводных песен и припевок и т. д. За последующие годы многое из того, что было зафиксировано в 1978 году, традиция уже утратила, и эти записи остались уникальным свидетельством некогда развитой певческой культуры устюженских крестьян.

За последующие два десятилетия произошли существенные изменения в научном понимании фольклора. Он стал рассматриваться не в качестве отдельной, самостоятельной сферы культурной традиции, а как один из ее значимых компонентов, проявляющих свои многообразные функции и смыслы лишь во взаимосвязи со всеми другими составляющими. Поэтому экспедиции 1996, 2000-2002 гг. уже решали задачи не только поиска образцов фольклора, но и изучения содержания обрядовых комплексов, выяснения места и роли в них фольклорных текстов, в целом, выявления структуры культурной традиции. Совокупным результатом их работы стала запись 162 календарных припевок и выкриков, 232 частушек, приуроченных к различным обрядовым ситуациям, 30 свадебных песен, 33 свадебных причитаний, 79 похоронных и поминальных причитаний, а также рассказов старожилов о календарных обрядах и праздниках (355 ед. зап.), о свадебном обряде (87 ед. зап.), о похоронно-поминальных обрядах (82 ед. зап.) и т. п.

Выделение материалов по народным календарным традициям Устюженского района в самостоятельное издание обусловлено, с одной стороны, пристальным вниманием собирателей к календарной тематике и специальной проработкой темы уже в ходе полевых исследований, что позволило представить относительно целостную картину этой части народной культуры. С другой стороны, календарные обряды и праздники как одна из значимых сфер культурной традиции сегодня предельно активно преломляются в практике восстановления национальной культуры, и, конечно же, для своей полноценной реализации эти процессы требуют обеспечения фольклорно-этнографическими материалами, достоверно раскрывающими своеобразие народных традиций каждой конкретной территории.

При общей ориентации сборника на решение практических задач, он рассматривается составителями как часть большой системной работы по описанию локальных традиций народной культуры Вологодской области и, в дальнейшем, по выявлению в них общего и особенного, определению ареалов распространения различных народных обрядов и их компонентов, установлению взаимосвязей их между собой и с другими сторонами жизни и быта русского человека и т. д. 5
Сборник состоит из двух частей — этнографического описания обрядов и праздников календарного цикла, бытовавших до недавнего времени на территории Устюженского района, и образцов музыкального фольклора, функционировавших в их контексте.

В основу этнографического описания обрядового комплекса положена последовательность календарных периодов: Святки, Масленица, Великий пост, весна и лето, осень. В отдельные разделы вынесены сведения по молодежным вечерам, сроки проведения которых охватывают более длительный период — от середины осени до начала Великого поста, а также описания престольных и обетных (часовенных) праздников, распределяющихся по территории от начала лета до середины зимы.

В описании учтены все имеющиеся в коллекциях экспедиционных звукозаписей сведения о календарных обрядах и праздниках 6. Различные по своей информативной проработке они объединены в краткие справочные тексты, отражающие более или менее типичные обрядовые ситуации. Статистическая характеристика и территория бытования зафиксированных экспедициями явлений, а также местоположение материалов в фонограммархивах представлены в примечаниях к разделам.

По мере необходимости в тексте цитируются рассказы и отдельные высказывания исполнителей, которые не только раскрывают читателю понимание сути обрядовых действий самими их участниками, но, благодаря образности народной речи и удивительной точности народных определений, живо и красочно передают атмосферу их проведения. Каждая цитата снабжена краткой отсылкой к месту записи, коллекции и номеру архивного хранения звукозаписи. Подробные сведения о записях и исполнителях приводятся в Приложении.

Жанры музыкального фольклора, образцы которых представлены во второй части сборника, по-разному проявляют свои свойства и функции в структуре календарно-обрядового комплекса. Так, например, если исполнение календарных припевок и выкриков достаточно строго регламентировалось с помощью временного, пространственного, персонального и других обрядовых "кодов", то другие жанры имели более общую приуроченность к календарным праздникам (лирические песни), молодежным вечерам и беседам (песенно-хореографические жанры), деревенским гуляниям и полевым работам (частушки).

В корпусе разнообразных по поэтике и музыкальному строю календарно-обрядовых припевок и выкриков выделяются следующие группы текстов: припевки, исполняемые при обходе дворов на Филиппово заговенье, Рождество и Новый год, при прощании с масленицей, выкрики на Великий четверг, сопровождавшие ритуальный сбор вереса, образец пасхального тропаря в народной интерпретации. Расположение их в сборнике определяется последовательностью обрядов календарного цикла, в которых они функционируют, а также особенностями интонационно-ладового строения их напевов — от простейших, основанных на одном-двух тонах (секундово-терцовые, секундово-квартовые ладопримитивы), до напевов с более развитыми мелодическими построениями (квартово-квинтовых). Музыкальные характеристики календарно-обрядовых припевок и выкриков — декламационность, возгласно-кличевая направленность интонирования, темброво-динамические характеристики звучания, связанные со спецификой уличной акустики — обусловлены ритуальными ситуациями обращения к другим участникам обряда (например, при обходе дворов) или мифологическим персонажам — Каледе, Масленице, Заре, Морозу.

Традиция протяжных лирических песен, как показывают материалы экспедиции Ленинградской консерватории, уже к 70-м гг. XX в. подверглась существенной деформации. О некогда развитой в этом крае многоголосой певческой культуре свидетельствуют лишь немногие из зафиксированных образцов, например, песни из д. Ванское (№№ 27-29). Такие особенности музыкального строения представленных в сборнике лирических песен, как сольные зачины песенной строфы, выделенные ритмической долготой и интонационным сбросом кадансовые тоны, формульные попевки, связанные с этими композиционными разделами, квартово-квинтовые ладовые конструкции, внутрислоговые распевы, словообрывы, а также целый ряд поэтических образов, отраженных в текстах, позволяют отнести их к традиционному пласту песенной лирики.

Старинные хороводные, плясовые песни, вечорочные припевки так же, как и лирические песни, в последние десятилетия оказались почти на грани полного исчезновения: новые культурные веяния вытеснили их не только из активного фонда устюженской традиции, но зачастую даже и из памяти людей. Тем не менее, экспедициям удалось зафиксировать несколько образцов песен и припевок, организовывавших традиционную молодежную вечерину-"беседу". Две представленные в настоящем издании хороводные песни из дд. Плотичье и Ванское (№№ 34, 35) относятся к кругу широко распространенных на северо-западе и в других регионах России песенно-хореографических форм, в основе метроритмической организации которых лежит формульное пятисложное звено. Плясовые песни из д. Ванское (№№ 36, 37) по ряду признаков родственны так называемым "кадрильным" песням, составляющим единый комплекс с многофигурными плясками — кадрилями. Несколько вечорочных припевок (№№ 38-42), записанных в разных деревнях, функционировали в молодежном игровом цикле "Со вьюном", в состав которого входили музыкально-поэтические формы, сопровождавшиеся движением. Припевки под пляску (№№ 43-45) являются голосовой имитацией инструментального наигрыша и исполняются в качестве аккомпанемента при отсутствии музыкального инструмента.
Многочисленные записи различных по напевам и ситуациям бытования частушек, которые в народе именуют "коротенькими песнями", свидетельствуют о хорошей сохранности этого жанра вплоть до наших дней.

В устюженской традиции выделяется группа частушек, имеющих условное название "жнивные" (№№ 46-51), отличительными особенностями которых являются: 1) вокальное исполнение без инструментального сопровождения; 2) приуроченность к полевым работам (жатва, сенокос) и к ситуации качания на качелях; 3) некоторые музыкальные закономерности — например, в ряде напевов нарушение четной метрической организации, свойственной частушкам "По деревне" и "Под пляску", элементы синкопированного ритма, выделенный ритмической долготой кадансовый тон, выразительность мелодической линии; 4) исполнительские особенности: относительно медленный темп и спокойный характер исполнения ("долг†", "протяжныим тоном"), высокая тесситура звучания ("тонким голосом"), особые качества и динамика звукоизвлечения — по замечанию исполнителей, от такого пения по лесу шли "гулы".

Еще одну представленную в сборнике группу составляют так называемые частушки "По деревне" (№№ 53-60), которые обычно исполнялись во время праздничного шествия по деревне, хотя могли звучать и в других ситуациях. Частушки этой группы отличаются большей декламационностью произнесения текста, их напевам свойственна четная метрическая организация, равномерность ритма слогопроизнесения и др.

В целом, необходимо отметить, что при наличии специфических свойств той или иной типологической группы напевов, мобильность и социальная "отзывчивость" частушек позволяют им функционировать в достаточно широком спектре празднично-обрядовых и, нередко, бытовых ситуаций, которые могут обслуживаться одним и тем же напевом. Содержание поэтических текстов частушек часто определяется тем контекстом, в котором они звучат.

В настоящей публикации частушки внутри выделенных выше групп расположены по принципу типологического родства напевов. Каждый отдельный напев, имеющий свой порядковый номер, представлен двумя и более образцами частушек с целью показа их различных вариантов. Поэтические тексты, приводимые после нотных примеров, могут исполняться на любой из представленных вариантов напева.
Во всех приводимых фольклорных текстах и фрагментах репортажных записей по возможности сохранены особенности местного говора, например, твердое ч (ч), в некоторых случаях мягкое ч (ч'), замена согласных в и л на неслоговую у (у), замена гласной е в безударных окончаниях слов на ё и др. В словах, произнесение которых не совпадает с принятыми литературными нормами, выставлены ударения (в электронной версии выделено жирным шрифтом). В квадратных скобках приводится текст, реконструированный составителями для удобства чтения и понимания. Тактировка напевов выполнена на основе принципа согласования словесного и музыкального акцентов.

Составители сборника выражают благодарность организациям, предоставившим для публикации свои экспедиционные коллекции: Фольклорно-этнографическому центру (директор — научный руководитель проф. А. М. Мехнецов), Детско-юношескому центру "Школа традиционной народной культуры" (директор З. К. Бакулина), Кадуйскому центру народной традиционной культуры (директор О. А. Каданцева).
Особая признательность и низкий поклон жителям устюженских деревень, сохранившим в своей памяти и поделившихся с собирателями бесценным знанием традиций народной культуры.

А. Кулев, С. Кулева

1 Немногие известные публикации конца XIX – нач. XX вв. лишь заостряют проблему изучения традиционной народной культуры Устюженского края, но не разрешают ее даже частично; см., напр.: Воронов Г. А. Крестьянские свадьбы в Устюженском уезде Новгородской губернии // Устюжна: Краеведческий альманах. Вып. III. Вологда, 1995. С. 199-222 (Статья впервые опубликована в издании: Памятная книжка Новгородской губернии на 1897 год. Новгород, 1897); Судаков И. Несколько замечаний об особенностях говора в Устюженском уезде Новгородской губернии // Живая старина. 1903. Вып. IV. С. 441-460; Ч. II. С. 446-460.

2 Экспедиция проходила в Устюженском, Чагодощенском районах Вологодской области, Пестовском районе Новгородской области. Материалы экспедиции хранятся в Фольклорно-этнографическом центре Минкультуры РФ.

3 Материалы экспедиции хранятся в Кадуйском центре народной традиционной культуры.

4 Экспедиция проходила в Устюженском районе Вологодской области и Весьегонском районе Тверской области.

5 Помимо многочисленных публикаций XIX – нач. XX вв., различные стороны локальных традиций Вологодчины представлены в ряде сборников, вышедших в последние десятилетия: Никольские песни, записанные в Никольском районе Вологодской области / Сост. М.Л.Мазо. М.; Л., 1975; Народные песни Вологодской области. Песни средней Сухоны / Сост. А.М.Мехнецов. Л. 1981; Балашов Д.М., Марченко Ю.И., Калмыкова Н.И. Русская свадьба: Свадебный обряд на Верхней и Средней Кокшеньге и на Уфтюге (Тарногский район Вологодской области). М.,1985; Святочные игрища Белозерья. Колядки. Подблюдные песни / Сост. М.В.Алексеева, И.В.Парадовская. Вологда, 1996. Морозов И. А., Слепцова И. С., Островский Е. Б., Смольников С. Н., Минюхина Е. А. Духовная культура Северного Белозерья: Этнодиалектный словарь. М., 1997; Праздники и обряды Череповецкого района в записях 1999 г.: Календарные праздники и обряды. Похоронно-поминальные обряды / Сост. А.В.Кулев, С.Р.Балакшина. Вологда, 2000; По следам Е.Э.Линевой. Сб. науч. ст./ Ред.-сост. А.В.Кулев. Вологда, 2002.

6 Для этнографического описания и статистического представления фактов использовались только звукозаписи. Рукописная фиксация и видеофиксация в собирательской работе осуществлялись, как правило, параллельно со звукозаписью, поэтому в данном случае привлечение этих материалов является избыточным.

Вологда: Областной научно-методический центр культуры, 2004.

Поиск

Журнал Родноверие