"Инмар — верховное божество в удмуртской мифологии, своего рода «бог творец». Инмар — демиург, создатель всего хорошего, он противостоит Керемету (Луду, Шайтану).
Родственен финскому Ильмаринену, марийскому Йыну (инверсия) и божество коми Ену. Инмару молятся о хорошей погоде и урожае. Наряду с Инмаром верховными божествами в традиционных верованиях удмуртов являются также Кылдысин, Квазь, Инву.
Согласно удмуртскому космогоническому мифу, во время сотворения мира Керемет (Луд, Шайтан, Вукузе) по велению Инмара, нырнул в Мировой Океан и достал со дна землю, принеся ее во рту. Часть земли Керемет утаил, но когда земля по велению Инмара начала разрастаться, он был вынужден ее выплюнуть — так на ровной земле появились горы. Сначала Инмар создал великанов (алангасаров), и лишь потом появились люди, а великаны исчезли.
Инмар — бог добрый и милостивый, не может вводить человека в грех, делать зло и по своему милосердию не требует умилостивительных жертв. В жертву Инмару приносились исключительно благодарственные жертвы: гуси, овцы и коровы, которые не должны иметь ни одного черного пятна, жеребята и лошади непременно соловой масти. Порядок жертвоприношения чаще всего был следующим: на земле, в роще или поле раскладывался костер. Животное или птица подносится в жертву таким образом, чтобы кровь вытекала прямо в огонь. А затем в огонь же бросаются (по возможности неповрежденными) все кости и остатки от животного, мясо которого съедается, а шкура может быть продана.
Инмар сотворил также растения и животных. В удмуртском антропогоническом мифе порою (не всегда основательно) усматриваются влияния библейских преданий. Инмар сотворил первого человека Урома (букв. «друг») из красной глины и поселил его в прекрасном саду, плодами которого человек должен был питаться. Довершив творение, Инмар послал Керемета проверить, все ли хорошо на сотворенной земле, и Керемет увидел Урома скучающим. Узнав об этом, Инмар велел Керемету научить Урома делать кумышку -напиток, разгоняющий скуку, но и это не развеселило человека. Когда Керемет рассказал, что человек по-прежнему тоскует, Инмар обвинил бога-конкурента во лжи, в ответ на что тот плюнул последнему в лицо, и это послужило началом их вечной вражды (по народным поверьям, Инмар преследует своего противника, метая в него молнии, а тот прячется в деревьях и т. п., издеваясь над богом-громовержцем). Когда Инмар сам удостоверился, что Уром скучает, тот поведал богу-творцу, что ему нужна жена. Инмар сотворил женщину и наказал Урому в течение года не пить кумышки, уже оскверненной Кереметом. Керемет, однако, вселил любопытство в женщину (за что был проклят Инмаром), и та отпила напитка, угостив и мужа: в кумышку Керемет поместил смерть и грехи; падшие люди были изгнаны из рая.
По другим вариантам мифа Инмар устроил потоп после грехопадения: затем он сотворил еще несколько пар людей из красной глины, приставив к ним собаку. Но ее отвлек Шайтан, который успел облизать новосотворенного человека. Инмар омыл свое творение, но не полностью, от чего произошли человеческие болезни. Есть и третий вариант мифа. Инмар создал первую человеческую пару одновременно, но позабыл для них в берестяной коробке на небесах разум, пока бог возвращался на небо, Шайтан оплевал творение небожителя. Вернувшись «Инмар вывернул оплеванных людей наизнанку — поэтому внутри у людей болезни, — а разума вкладывать в них не стал. Неразумные великаны убрели прочь (сходные мифы о менквах сохранились у обских угров).
Творение продолжалось: Инмар создал всякую живность, а Шайтан из своей бороды — козу. Из коряг хозяин воды творит вумуртов — «водяных людей». Наконец, Шайтан добирается до берестяной коробки с разумом и разбрасывает его по всей земле.
На земле в то мифическое время творения обитали великаны алан-гасары. Лишенные разума, они сразу покинули творца и скитались по земле, питаясь сырой рыбой и греясь только во время лесных пожаров. Они не умели строить дома и жили в пещерах, в лесу. Лесные овраги, или логи, — следы ног первобытных великанов, низины — их лежбища (вспомним эстонского Калевипоэга). Стрелы алангасаров — целые сосны. Развлекались же они тем, что метали чугунные шары и плели веревки из сосен. Младший из великанов — не самый высокий, но зато удачливый охотник — нашел частичку разума. Охотясь с собакой, он встретил девушку-мастерицу, которая лепила горшки из глины и сумела приручить лосиху. От них и пошли настоящие люди. Алангасары же ушли на север, оставляя по дороге свои следы — реки и озера, и там окаменели, превратившись в горные утесы северного Урала.
Итак, изложив мифы удмуртов о возникновении мира и человека, мы видим в них явную аналогию с библейским повествованием. Чуть позже мы дадим свою интерпретацию данному обстоятельству. Несколько отступая от основной темы, отметим, что, по мере распространения христианства, образ Инмара сливается с образом Бога-Отца, соответственно и мифология испытывает сильнейшее христианское влияние. Такое мнение высказывал и известный исследователь удмуртского язычества В.Е. Владыкин. Однако мы представляем себе данную проблему несколько по-иному. В образе Инмара можно усмотреть следы изначального прамонотеизма, суть которого сводится к тому, что все народы земли в начальный период своей истории исповедовали единобожие, а после отошли от него по разным причинам. По этой причине следы древней истинной веры можно усматривать в большинстве языческих религий.
Веру в наличие единого Бога можно объяснить рациональным заключением первобытного человека, согласно которому окружающий мир, не являясь продуктом человеческих трудов, создан сверхъестественным существом. Уверенность анимизма в том, что душа (дух) стала прообразом бога, английский этнограф и религиовед Эндрю Лэнг (1844-1912) в своей работе «Происхождение религии» опровергает с помощью фактов из мифологии примитивных народов Океании, свидетельствующих, что бог воспринимается не как дух, а как реально живущее человекоподобное существо. Исходя из этого ученый делает вывод, что вера в бога в ходе развития не нуждалось ни в каких размышлениях о снах и призраках.
Воспринятая из существования снов и смерти уверенность в существовании бестелесной души имеет принципиально иное происхождение, нежели вера в единого бога, которая наличествует в незамутненном сознании первобытного человека, но затем подвергается искажениям со стороны анимистических представлений. Только анализ мифов и эпических литературных произведений («Илиады», «Одиссеи», «Махабхараты» и т.д.) позволяет очистить религию от позднейших наслоений, фигур различных богов и духов и вернуться к ее исходному состоянию. Интересно, что Лэнг, основываясь на своей концепции, положительно оценивал роль христианства, которое, по его мнению, восстанавливает утраченное религиозное единство, соединяя в себе различающиеся традиции интеллектуальной религии эпохи эллинизма и мессианского иудаизма.
В XX в. идея прамонотеизма нашла отклик в трудах тех представителей Римо-Католической Церкви, которые пытались путем использования новейших научных данных подкрепить библейскую идею о «первоначальном откровении». Активным продолжателем теории прамонотеизма стал австрийский священник и исследователь примитивных религий Вильгельм Шмидт (1868-1954), посвятивший обоснованию этой идеи двенадцать томов своего труда «Происхождение идеи бога» (1912-1955). Отталкиваясь от данных антропологических исследований, Шмидт утверждал, что наиболее примитивными являются народы, у которых отсутствует земледелие и скотоводство. К таким народам он причислял пигмеев Африки, аборигенов Австралии, обитателей Андаманских островов и жителей Крайнего Севера — эскимосов. Несмотря на то, что исследователям не удалось зафиксировать у этих племен наличие каких-либо анимистских, тотемистских или фетишистских верований, вера в единого бога оказывается присуща этим малочисленным народам, что подтверждает наличие в их развитии прамонотеистической стадии, которая оказалась преодолена в дальнейшем остальными народами. "
Специфика удмуртского политеизма: первобытная религия и инородные влияния, art by Андрей Урасинов
