Книга посвящена русской профессиональной драке, общепринятое название которой — славяно-горицкая борьба. Автор рассказывает об истории и традициях русского рукопашного боя, прямым потомком которого стала эта борьба. В издании также затронуты мировоззренческие и философские концепции, присущие нашим воинственным предкам, впрочем, как и их потомкам. Автор постарался передать, кроме полезных теоретических сведений, массу практических советов.
Metaxas: Дмитрий Гаврилов "Тезисы к доктрине современного язычества — традиционализма".
Язычество — ругательное слово, доставшееся нам от мрачного прошлого, когда Традицию активно преследовали.
Заслуги Елены Белослудцевой по созданию этнографического центра удмуртской культуры отмечены занесением на Доску почёта Удмуртской Республики.
Неоязыческое движение является оригинальным явлением нашего времени. К нему обращаются образованные городские жители, давно утратившие связи с традиционной крестьянской культурой, которая, казалось бы, являлась последним оплотом архаических дохристианских верований. Неоязыческие группы, созданные городскими интеллектуалами, уже несколько десятилетий существуют во многих странах Запада. Относительно недавно они стали возникать в разных регионах России и в других постсоветских государствах, причем не только в христианской, но и в мусульманской среде. Широкие масштабы, которые получает это движение, заставляют нас задуматься о том, каковы его побудительные мотивы и стимулы, чем оно привлекает городских жителей, почему их не удовлетворяют универсальные подходы, которые им предлагают христианство и некоторые другие мировые религии. Идет ли речь о чисто религиозном движении или неоязычники ставят перед собой более широкие мировоззренческие вопросы; ограничивается ли неоязычество чисто интеллектуальной деятельностью или претендует на решение злободневных вопросов современности – социальных, политических или национальных, а если так, то как оно предлагает их решать и какая роль в этом отводится религии? Если неоязычество, как это представляется, можно трактовать в терминах «изобретения культуры», то как оно сочетается с современной городской культурой и социальной средой, что и как именно изобретается и для каких целей? Каковы взаимоотношения между неоязычеством и мировыми религиями, что именно оно в них отрицает и что из них заимствует? Все эти и многие другие вопросы впервые в нашей науке рассматриваются учеными, которые в последние годы пристально следили за весьма противоречивыми тенденциями развития современных неоязыческих движений. В книге представлены материалы о различных русских неоязыческих движениях, о развитии таких движений у других народов России, а также на Украине, в Беларуси, в Латвии, Армении, Абхазии и ряде других регионах.
Сборник выпущен по материалам конференции, проведенной Институтом Этнологии и Антропологии РАН (Москва, июнь 1999)
Мода на русские печи в загородных домах набирает обороты. Такое традиционное отопление обойдется недешево, но настоящих ценителей классики это не останавливает. Подробнее — в материале «Вечерней Москвы».
В VI веке до н. э., когда степные скифы, закончив свои переднеазиатские походы, начали утверждать свою власть в Причерноморье и в степях, т. е. у племён, живших на самой окраине земледельческой лесостепи, на пограничной со степью реке Пантикапе, возникла необходимость в принятии новых оборонительных мер.
В России набрал популярность болотинг — вид досуга, во время которого люди наслаждаются неспешными прогулками по болотам. Считается, что это вид медитативного отдыха, который дарит спокойствие и гармонию от созерцания природных красот во время променада по специальным экологическим тропам.
Славянское неоязычество настолько поражает своей ненавистью к русской православной культуре, русской истории, современной науке, а часто и просто к здравому смыслу, что обычный человек отказывается верить в отечественное происхождение этой квазирелигии. Так появляются различные теории возникновения «родноверия», подогреваемые совершенно реальными фактами. Известно например, что самые первые неоязыческие «волхвы» и «пророки» (украинцы В. Шаян и Л. Силенко) начинали свою проповедь славянского неопаганизма не на исконных славянских землях, а в Великобритании, Канаде и США. В свою очередь некоторые «славянские жрецы» (А. Хиневич, Н. Левашов) конца ХХ века начинали неоязыческую проповедь в России только после возвращения из США и Израиля. Некоторые делают из этого вывод, что «родноверие» — проект западных спецслужб. Другие полагают, что «родноверие» — еврейский проект израильских спецслужб. Учитывая, что ряд неоязыческих «волхвов» имеет неславянскую внешность и не брезгует заимствованиями из каббалы и иудаизма для своей псевдорелигии, такая идея кажется вполне убедительной. Тем не менее, учитывая все доступные на сегодня факты, приходится признать, что «родноверие» все же появилось на Руси. Однако не в древней Руси, как наивно верят сами неоязычники! «Родноверие» пришло вовсе не из глубины столетий, оно имеет определенную и свежую прописку: XX век, СССР. Каким образом атеистическое государство смогло породить новую религию? Оставим этот общий теоретический вопрос социологам и другим ученым, а сами лишь остановимся на конкретных моментах.
У нас есть общее, объединяющее нас слово, пришедшее из глубины веков. Мы — язычники. Другого такого слова нет. Другое название, например, "Природная вера" лишь уточняет это древнее слово. Названия же типа "ведическая религия" или "дохристианская вера", выдуманы сегодня и не имеют в себе должной силы. Непосредственно носители ведической религии никогда так себя сами не называли, и никто не называл их так во времена их исторической жизни. Кстати, и первые христиане тоже не называли себя "христианами" — это их так назвали язычники древних времен — по имени почитаемого ими ("христопоклонниками") мессии.
По Anzaldúa, G. (1987). Borderlands/La frontera: The new mestiza. San Francisco, CA: Spinsters.
Пограничные территории (Borderlands) — это неоднозначные территории и ландшафты. Исследовательница Глория Ансальдуа описывает их как пространства противоречий, где две или более культуры сталкиваются друг с другом, и личная и культурная дистанция между ними сокращается, но при этом не исключается возможность конфликта и разрыва.