Сказания народов Северного Кавказа столь универсальны, что в них можно отыскать элементы древнеславянских, японских и даже египетские легенд.
У искусственного интеллекта свое видение образа Озириса с воображаемым братом в кавказском стиле. Фото: Нейросеть shedevrum.ai
Нартский эпос – предания о богатырях – давно привлекают исследователей, которые ищут в кавказских сказках ключ к пониманию многих загадочных элементов мировой культуры. В частности речь идет о культе оборотничества, мотивах поклонения женщине-солнцу и мифах об умирающем и воскресающем божестве.
Озирис
У российского ученого-нартоведа, Заслуженного работника культуры Российской Федерации Аскера Гадагатля есть любопытное сопоставление. Он обнаружил сходства между египетским божеством Озирисом и адыгским богатырем Уазырмесом.
Уазырмес – мудрый старец с золотыми усами и волшебным посохом из драгоценного металла, который выступает предводителем нартов. С его помощью освобождена Сатаней из плена карликов, живших в дольменах. А еще Уазырмес убивает бога зла Пако, настигнув его в небесном дворце.
Подвиги очень похожи на чудеса, которые творил Озирис. И даже имена героев этих мифов похожи.
Аматэрасу
Еще одно примечательное совпадение – имена японской богини солнечного света Аматерасу и героини осетинских нартов, дочери подводного царства Дзерассы. В обоих случаях персонажей роднит та центральная роль, которую женщины занимали в пантеонах двух разных народов, удаленных на восемь тысяч километров друг от друга.
Возможно ли, чтобы на таком расстоянии прослеживались влияния культур?
Ацухито Йосида, профессор Университета Сейкей объясняет такие контакты распространением коневодство, вместе с которым даже столь удаленные культуры заимствовали элементы скифской мифологии. Такое влияние было характерно для Древней Японии эпохи Кофун в конце 3 века до нашей эры.
Образ осетинской Дзерассы во многом базовый для кавказского эпоса. Она – прародительница нартов и еще одной главной фигуры популярных циклов – мудрой Сатаней-гуаши.
Вурдалак
Образ упыря, ночного полумертвого существа, высасывающего кровь у людей, большинство исследователей считает характерным для славян. По крайней мере, у них эта зловещая фигура получилась наиболее колоритной, а слово «упырь» заимствовано иностранцами в форме «вампир».
Но был еще один термин – «вурдалак». Иногда это слово трактовали как «волкодлак» – оборотень, колдун в волчьей шкуре. Тем не менее, вурдалак считается неологизмом, совмещением и искажением аналогичных наименований в ряде балканских языков. Эта форма закрепилась в русском языке благодаря талантам Александра Пушкина (стихотворение «Вурдалак» из цикла «Песни западных славян») и Алексея Толстого (рассказ «Семья вурдалака»).
А, между тем, в чеченском языке бирдолаг – это летучая мышь. Слово неясного происхождения, возможно связано с обозначением крыла (пхрта) в грузинской лексике.
Чтобы не показались такие примеры случайностью, добавим, что в чеченском языке слово «вели» обозначает глагол «умер»... А мы-то ломали голову, откуда у славян имя Велес?
