Ясным майским утром по коридорам архиерейского дома к дверям кабинета владыки Дамиана бодрой, почти армейской, походкой шагал молодой иерей Арсений Зайцев. Внешне бодрый и уверенный, он скрывал в душе тревогу и озабоченность. Ведь сюда он вместе со своей женой переехал из другой епархии, а митрополит Дамиан, бывший майор-афганец, отличался строгостью и суровостью.
Поляна, дойду скоро. Вечереет. Там изба была раннее, так поди переночую там. Вот же угораздило…
Костер догорал, пламя съедала последние головешки в гроте. В этом каменном мешке, где время жизни догорало вместе с костром. Волки чуяли это время, они, подвывая, подползали все ближе к этой черте света от отблеска костра, и напряженно ждали, когда черта света сожмется вокруг этого человека и пламя погаснет.
Дух-учитель сидел, скрестя ноги на стылой земле, все также смотря в костер. Его тонкие пальцы шевелились, создавая узоры, как казалось всполохе пламени. Шаман озабоченно смотрел, как таял снег от тепла костра, но он мало что замечал, полностью погрузившись в свои мысли.
- Рассказал бы мне байку про кузню? — Это я , духа — кузнеца, наставника, спрашиваю.
-Байку? Можно и байку. Ты того, за цветом металла следи, опять пережжешь.
Добрый снег, наберешь в ладошку, и чувствуешь, как он тает. Растаявшая вода ищет выход меж пальцев. Вот так и жизнь, ускользнет, коль не ведаешь покона вселенной. Эти мысли проникли в сознание шамана.
Горн гудит, пышет жаром. Дюжий муж тяжелый молот, играючи, в руках держит . Не видимо, с кем слово молвит.
Костер, топил снег, треща, проваливаясь все глубже к стылой земле. Почерневший от времени лик кумира смотрел на происходящие немым упреком .
Солнышко то, какое нынче, печет то как. Ладный день будет. Мысли в голове Волхва, настраивались на лад. Пожевать, поди, чего надо. Полбу приготовить чтоль.
Я стою на балконе вдыхаю свежий воздух. Благость то какая, после морозов снег искриться на солнце. Сегодня оттепель минус десять, однако, не больше . Духи погоды венчают, что морозов больших боле не будет . Весна скоро .