492
Фото: Сергей Виноградов

Глиняные горшки, тарелки и корчаги снова возят по стране, как встарь. Большая передвижная выставка-мастерская "Взят от земли, яко Адам", созданная в Соловецком музее-заповеднике, рассказывает о традициях гончарства русского Севера.

Гончарное ремесло едва не оказалось таким же хрупким, как и сама глиняная посуда, и несколько десятилетий назад многими было объявлено умершим и музейным. Но нашлись люди, которые в разных уголках страны возрождают старинный промысел. Причем движет ими вовсе не недовольство качеством современной заводской посуды. Корреспондент журнала "Русский мир.ru" сравнил произведения старых и новых гончаров, побеседовал с признанными мастерами и детьми, которые из множества новейших увлечений выбрали старый как мир, измазанный глиной гончарный круг.

493
Фото: Сергей Виноградов. Обязательные инструменты гончара — губка, нитка и стеки

Ниточка к предкам

О том, что гончарство — один из древнейших промыслов в истории человечества, зародившихся еще в эпоху неолита, расскажет экспозиция любого археологического музея. Осколки глиняных кувшинов и плошек — самые частые находки во время раскопок, с каким бы древним культурным слоем ни работали археологи. Глиняной посудой пользовались еще в те древние времена, когда ели мясо животных, добытых копьем собственноручно.

На открытии выставки "Взят от земли, яко Адам" гостей угощают не мясом, а выпечкой и чаем, которые выложены на тарелки и налиты в крынки и кувшины работы старых мастеров. В такой посуде чай остается горячим на всем протяжении церемонии, а печенье отказывается черстветь и заветриваться. Впрочем, возможно, это только кажется тем посетителям, кто по-настоящему проникся любовью к ремеслу предков. На выставке можно познакомиться с процессом превращения земляной глины в рабочую, увидеть всевозможные гончарные круги и горны, а также десятки изделий старинных и современных мастеров. Разница бросается в глаза: произведения старых мастеров поражают красотой и изяществом, несмотря на простоту, утилитарность и скромность, а среди современных мастеров редко кто может победить соблазн творческого самовыражения. Один из авторов выставки, специалист Соловецкого музея-заповедника Елена Волкова, называет это самовыражение "поиском места традиционной керамики в современном технологичном мире". "Важно, чтобы традиции народного гончарства не только изучались, но и жили в отечественной культуре, — считает она. — И это — одна из целей нашего проекта".

Соловецкая выставка была изначально задумана не только как передвижной историко-этнографический музей, но и как мастерская. Во всех городах, где "Взят от земли, яко Адам" бросает якорь, для посетителей проводят мастер-классы лучшие местные гончары, которые творят с оглядкой на традицию. Авторы этого живого гончарного проекта, открывая выставки, особо отмечают, что гончарная история и технология — это лишь ниточка, держась за которую "мы пытаемся войти в мир наших предков, приобщиться к мудрости его устроения, задуматься об отношении к труду и быту, о непреходящих ценностях нашей жизни".

В народных притчах человек нередко уподоблялся горшку.

Одним из слоганов выставки ее авторы выбрали изречение старинного соловецкого мастера, записанное на одном из глиняных сосудов: "Будь послушен Богу как глина горшечнику"

494
Фото: Сергей Виноградов. Современные гончары создают новое на основе традиции

Еще всего лишь каких-то 100–150 лет назад на одном только Русском Севере насчитывались десятки гончарных центров. Как правило, они располагались возле богатых глиняных месторождений: особенности этого природного материала наряду с уникальностью мастеров конкретной местности придавали индивидуальность промыслу. Горшки, крынки, латки (латка — род продолговатой миски, употребляемой для жаренья, тушения. — Прим. ред.), кубышки, корчаги и многие другие гончарные изделия из северных деревень развозили по северо-западным и центральным регионам России. А с открытием Мариинской водной системы купцы с хрупким товаром добирались аж до Санкт-Петербурга и Поволжья. Названия северных поселков — Емецк, Ерга, Тимощелье, Сомово и другие — дали имена промыслам и среди торговцев и покупателей XVIII–XIX веков были известны не меньше Палеха и Хохломы. В сборниках архангельского фольклора, к примеру, можно встретить прибаутку о том, как гончар из Тимощелья, оказавшись в большом городе, расхвастался перед возлюбленной: мол, наше село богатое, в нем 33 завода работают. Девушка слышала о тимощельской посуде, поверила парню и согласилась стать его женой. И, лишь приехав в Тимощелье, увидела эти гончарные "заводы" — каждый размером не больше бани.

Древняя подготовка глины к работе роднила северных гончаров с южными виноделами. Привезя глину домой и избавив ее от камней, валяли в песке и мяли ногами. Глину брали из одного места, но у каждого мастера была своя яма. К слову, эта традиция жива до сих пор — современные мастера нередко ездят за глиной за сотни километров и свою яму стараются укрыть от чужих глаз.

495
Фото: Сергей Виноградов. Выставка Соловецкого музея рассказывает о гончарных промыслах Русского Севера

Из земли возник, в землю ушел

Как и многие другие традиционные промыслы, гончарство стало жертвой прогресса. Но уж слишком быстро исчезли гончары с лица нашей земли. За два-три поколения ремесло захирело так, что внуки, а подчас и дети знаменитых мастеров не знали, с какой стороны подойти к гончарному кругу. Впрочем, первая серьезная атака на гончаров началась в ту пору, когда ширпотреб еще не был готов полностью захватить рынок посуды — после революции 1917 года. Советская власть смотрела на гончаров, крепкий, зажиточный и весьма своевольный класс, как на частных собственников, как на "чуждый и враждебный элемент". Многие были раскулачены.

Впрочем, пережившие гонения гончары в конце 20-х и в 30-е годы XX века были организованы в артели и колхозные ячейки. И работали относительно спокойно, пока не пришла другая губительная для промысла напасть — индустриализация. Молодежь из гончарных семей и "глиняных" поселков отправлялась в города, устраивалась на заводы, махнув рукой на ремесло своих династий. Профессия резко утратила престиж. И молодежи, которая должна была прийти на смену родителям, было легче справиться с безденежьем на заводе в городе, чем с насмешками в своем же селе.

"Мы беседовали с детьми гончаров, и они вспоминали, как родители буквально заставляли их садиться за гончарный круг, а они не подчинялись или занимались этим с неохотой, — рассказывает исследователь гончарных традиций Русского Севера Наталья Лопатенко. — Почему? Говорили, что профессия вышла из моды, пугала грязью, а заводской рабочий считался героем эпохи, да и городская жизнь манила"

Гончар Сергей Феньвеши вспоминал, как еще в годы перестройки встречал детей и внуков гончаров, изменивших профессии предков.

"Один говорит — неохота, дескать, было в грязи пачкаться, — рассказывает гончар. — Я спрашиваю: "И кем же ты стал?" "Трактористом", — отвечает. То есть в мазуте пачкаться ему не претило"

Должно быть, неслучайно, спустя десятилетия возрождение гончарного ремесла началось именно в городах. Муж Натальи Лопатенко, череповецкий мастер и исследователь Сергей Лопатенко, в 70-е годы прошлого века разыскал в легендарном селе Ерге Вологодской области последних потомственных гончаров и сумел записать их рассказы на телекамеру. Сегодня его съемки служат учебными пособиями для многих гончарных студий и кружков.

До наших дней дошли сведения о тех гончарных центрах, которым повезло с музейщиками, коллекционерами, краеведами и пытливыми журналистами. Без них мы, возможно, не узнали бы о том, что тарелки соловецкого промысла часто украшали изображениями знаменитого монастыря, а посуду сомовского промысла (мастера жили на границе современных Вологодской и Архангельской областей. — Прим. авт.) легко отличают по белым, коричневым и зеленым пятнышкам, а также по орнаменту в виде волны. Емецкая посуда известна яркостью и узнаваемым рисунком, а мезенская — поражает глаз не цветом (в большинстве своем она черная), а изяществом форм.

Сегодня о северном гончарстве написаны энциклопедии, монографии и статьи, сняты фильмы и созданы выставки, открыты мастерские и отделения в художественных школах.

496
Фото: Сергей Виноградов. Сегодня глиняную посуду чаще увидишь на выставке, чем на кухне

Гончар с мотором

Ерге, расположенной в 40 километрах от Череповца, повезло. Некогда в селе и прилегающих деревнях, стоящих на древней белозерской дороге, в каждом втором дворе работал свой гончарный круг. В год здесь производилось до 5 тысяч единиц посуды. Ерговский промысел гремел на всю округу, а местных жителей, вне зависимости от профессии, вплоть до середины прошлого века по привычке называли горшечниками или свистулечниками. Но гончарная слава Ерги постепенно выдохлась. Ныне село Воскресенское (так сегодня называется Ерга. — Прим. авт.) живет городскими дачниками, и, кроме как на концертах местного фольклорного кружка, о гончарном могуществе предков здесь больше нигде не услышишь.

Выставочный стенд ерговского промысла несет фамилии четырех энтузиастов, которые сохраняют его традиции. Помимо упомянутых супругов Лопатенко это череповецкие мастера Александр Зварич и Сергей Феньвеши. От них мы узнали о том, что современный гончар, как и его далекий предок, добывает глину лопатой (продается готовая, но мастера называют ее ученической), готовит глиняную массу (топчет ее и сушит), лепит изделие на круге, обжигает его в печи и сушит. А отправляя горшок покупателю или на выставку, нередко, по старинным гончарным правилам, оборачивает его для безопасности соломой. По большому счету, изменился лишь гончарный круг. Электродвигатель освободил гончару ноги (в древности существовали и ручные гончарные круги), но не затронул сути ремесла.

Александр Зварич — один из самых известных гончаров России, но и он до сих пор не нашел ответа на вопрос: где же место его горшкам и корчагам — в печи или в выставочном стеллаже? По словам мастера, к гончарству его потянула непонятная сила, а когда впервые размял в руке глиняный комочек, то решил навсегда изменить свою жизнь. Александр Зварич убежден в том, что в гончарстве, если оно настоящее, любая самобытность и индивидуальность зиждется на традиции. Постигнуть простоту деревенского горшка — цель многих мастеров, но не всем это дается.

"Это открытый мир, но он впускает в себя тех, кто отдаст всего себя и подключит душу к поиску", — говорит гончар.

Преемственность для Зварича не пустой звук, сын Кирилл пошел по стопам отца, продолжив гончарную династию. В мастерской их круги стоят рядом.

"Папа меня не заставлял, но смог заинтересовать ремеслом еще в раннем детстве, — рассказывает младший Зварич. — Я сел за круг, и мне понравилось"

Другой знаменитый вологодский гончар, Сергей Феньвеши, ради точного следования традиции кардинально поменял жизнь и вернулся к корням — переехал в деревню и живет от гончарных заработков. Чернолощение глиняной посуды (традиционный кирилловский промысел) требует едва ли не ежедневного соприкосновения с дымом. Да не с ласковым дымком, как от пригоревшей яичницы, а с натуральной черной копотью. Когда обжигать горшки и пахнуть как после пожара стало совсем невозможно, Феньвеши купил дом неподалеку от Кириллова. Зимой, когда его деревушку заносит снегом по наличники, изба гончара остается одной жилой в округе, а волчьи следы можно обнаружить в паре шагов от забора, Сергею Феньвеши творится лучше всего.

"Деревня хороша тем, что шевелиться заставляет, — рассказывает гончар. — Дров наруби, печь затопи, воды принеси — без этого замерзнешь и оголодаешь. Каким-то непонятным образом весь этот быт сказывается и на моих изделиях. Традиционны ли мои изделия? Думаю, да, хотя они и не похожи на другие. Я соединил лучшие черты разных северных промыслов и нашел свое. Продаю посуду туристам в Кириллове, тем и живу. Причем наши русские готовы больше брать и щедрее платить, чем иностранцы. Наверное, чувствуют что-то родное в этих горшочках"

497
Фото: Сергей Виноградов. Керамика возвращается в дома творчества и даже школы

Все в твоих руках

Сегодняшняя детвора, которая садится за гончарный круг, о гибели промысла не слышала и мыслями о возрождении гончарной традиции не озабочена. Это занятие им в удовольствие, а остальное не имеет значения. И на большинство вопросов журналиста юные гончары, недовольные тем, что их отвлекли и заставили остановить круг, отвечают с нескрываемым удивлением.

"Почему увлекло гончарство в компьютерную эпоху? — Так ведь интересно". "Не пугает ли летящая во все стороны грязь? — Нужно быть аккуратнее, а руки можно вымыть". "Не смеются ли друзья над странным увлечением? — А чего смеяться? Завидуют"

Беседы с будущим русского гончарства корреспондент журнала "Русский мир.ru" вел на межрегиональном детском конкурсе "Гончары Северо-Запада России", который впервые прошел в Череповце на базе местной художественной школы No1. Подобных конкурсов для юных гончаров, скульпторов и керамистов на Русском Севере не проводилось много лет. Благодаря директору школы Татьяне Смирновой всего за пять лет детское гончарство в городе и регионе сделало огромный шаг вперед. Из факультативной дисциплины "скульптура", которую посещали художники для общего развития, выросло большое отделение керамики — приобрели несколько гончарных кругов, пригласили маститых гончаров в преподаватели. Через гончарную мастерскую проходят все ученики школы, а около двадцати человек занимаются здесь постоянно.

"Что побудило нас развивать гончарное направление? Восторг перед глиной, — говорит Татьяна Смирнова. — Это удивительный материал, который греет руки и душу, как бы высокопарно это ни звучало. В керамике сильна традиция, но она очень интересна и как современное новаторское искусство. Возможности глины безграничны"

По ее словам, интерес к гончарству большой, в школу приходят взрослые и дети, которые узнали о существовании учебной мастерской и просят пустить за круг попробовать, потому что давно тянет. Что это — проснувшиеся гены? Возможно. В 2014 году школа "набила руку", организовав конкурс "Гончары Вологодчины", а спустя два года он стал региональным, собрав почти сто участников от 10 до 18 лет из десяти регионов Северо-Запада и Центра России — от Архангельска до Ярославля. Конкурс решено проводить ежегодно. В рамках гончарного форума для преподавателей были организованы мастер-классы вологодских гончаров, которые вошли в жюри конкурса. По словам организаторов, количество израсходованной участниками глины измеряется сотнями килограммов. 13-летний гончар Егор Попов выглядит старше, возраст добавляют длинный фартук и не по годам серьезный вид во время работы.

"Занимаюсь много чем, но гончарный круг привлекает меня больше всего, в буквальном смысле, — говорит он. — Я на школьном круге работаю, хотелось бы свой — но не купить, а сделать. Мне кажется, у настоящего гончара должен быть по-настоящему свой круг, то есть созданный под тебя. Кто-то говорит, что делать однообразные горшки скучно. Но я здесь однообразия не вижу. Можешь сделать простой стакан, а можешь кувшин невообразимой формы — настоящее произведение искусства. Все в твоих руках. В буквальном смысле"

498

Поиск

Журнал Родноверие