(Отрывок)
Раздел 2. Проблема происхождения „Велесовой книги”
Проблемы, связанные с происхождением “Велесовой книги”, известны давно. Они обсуждались в дискуссиях, имеют свои объяснения как сторонниками аутентичности (подлинности) „Велесовой книги”, так и ее противниками. Целью этой части работы является перечислить эти проблемы, взвесить аргументацию сторон и, если есть необходимость, предложить новые варианты их решения.
2.1. Почему „Велесова книга” была неизвестной в царской России?
Первой проблемой, связанной с “Влескнигой”, является отсутствие сведений о ней в дореволюционное время. Если дощечки „Велесовой книги” действительно находились во владении дворянской семьи (князей Куракиных ли Донец-Захаржевского, как пишет Б.Яценко [1, с.217]), почему их владельцы не сообщили об этом ученых? Почему не внесли в каталоги древних письменных текстов, которые велись в научных учреждениях Российской империи? Почему не демонстрировали дощечки образованному общественности как уникальные экспонаты из своей частной коллекции?
Ради справедливости следует отметить, что существует категория коллекционеров, которые прячут свои коллекции и наедине утешаются своими сокровищами. Вместе с тем, на первый взгляд, странно, что дощечки „Велесовой книги”, изменив лишь в ХХ веке по крайней мере двух известных нам собственников (хозяина поместья, где дощечки были найдены и Али Изенбека, который их нашел), оба раза якобы оказались в руках людей именно такого, достаточно редкого, замкнутого психотипа.
О принадлежности Али Изенбека к типу людей, которые прячут от общественности свои сокровища и тешатся ими наедине, свидетельствует его отношение к дощечек, если они действительно существовали. По словам Ю.Миролюбова, Али Изенбек, попав в эмиграцию в Бельгию, до конца своей жизни жил одиноко, ни с кем из белоэмигрантов не общаясь. Богдан Сушинский [12, с.11] считает, что сообщения о такой образ жизни и такое поведение обладателя дощечек лишь усиливает подозрение и недоверие. О тайное обладание таинственными дощечками какой-то дворянской семьей до революции он пишет: „...я не представляю себе образованных людей, которые, имея у себя дома дощечки с таинственными текстами какой-то древнеславянском языке, вели бы себя так, как повели обладатели того поместья, в котором, в мешке под руинами, нашел их полковник Али Изенбек” [12, с.12].
Более того, если дощечки, как утверждает Борис Яценко, последний раз переписывались в ХVII веке [1, с.238], к началу ХХ века. они должны были изменить как минимум еще четырех владельцев. Эти четверо владельцев могли или принадлежать к дворянскому роду, в имении члена которого было найдено дощечки (князей Куракиных или Донец-Захаржевских), или быть сторонними названных родов людьми. При любых обстоятельствах, вероятность того, что сразу четыре владельцы антикварных дощечек „Велесовой книги” относились к той редкой категории коллекционеров, которые прятали их от человеческого глаза и втайне радовались своим сокровищем, чрезвычайно низкая. Можно предполагать какие-то особые причины такой таинственности владельцев дощечек, но без дополнительных сведений эта завеса секретности выглядит подозрительной.
Таким образом, доказывая аутентичность текстов Велесовой книги”, необходимо объяснить факт неизвестности дощечек с уникальными древними текстами научным учреждениям и просто образованным людям царской России. Наиболее вероятных причин, по нашему мнению, могут быть две:
1. дощечек не существовало и сообщение о них – выдумка Миролюбова;
2. обладатели дощечек знали об их невысокой ценности и считали дощечки интересным примером подделки под древние письмена; очевидно, что такое отношение к дощечек должно было иметь под собой надежную основу (владельцы точно знали время или другие обстоятельства происхождения дощечек и не считали их ценными).
По нашему мнению, не стоит исключать и какие-то уникальные обстоятельства, какими, например, могли быть такие:
1. дощечки считались родовым реликвией-оберегом, сохранение которого в тайне обеспечивает защиту рода;
2. члены рода, которому принадлежали дощечки, исповедовали некий тайный культ, связанный с дощечками, который передавался из поколения в поколение;
3. с дощечками могли быть связаны какие-то особые события в роду, что на сообщения о них наружу был наложен запрет, которой члены рода следовали.
Вместе с тем, принимая во внимание сравнительно молодой возраст дощечек, изготовленных в XVII ст. (не более 300 лет), наиболее вероятной причиной неизвестности дощечек, если они существовали, могла быть убежденность владельцев в отсутствии их научной и исторической ценности. Мы считаем, что владельцы дощечек “Велесовой книги” знали о сравнительно недавнее их изготовления и считали, что текст дощечек создан одновременно с их изготовлением и не имеет исторической ценности.
2.2. Почему Миролюбов не сохранил доказательств существования дощечек?
Юрий Миролюбов работал с дощечками „Велесовой книги” 15 лет, но не сохранил ни одного весомого доказательства их существования. По нашему мнению, он мог сделать это двумя способами:
1. представить по крайней мере одну целую оригинальную дощечку, или хотя бы ее осколок;
2. сделать фотокопии дощечек и передать их ученым.
На самом деле сами дощечки бесследно исчезли, не осталось ни одного осколка, а фотокопий дощечек (или фотокопий прорисовок дощечек?) сохранилось лишь две. Если дощечки действительно существовали и содержали тексты, которые Ю.Миролюбов позже обнародовал, то трудно понять: почему он не позаботился об обеспечении доказательств их существования?
Почему Ю.Миролюбов не задокументировал факт существования дощечек, сфотографировав их? Это один из вопросов, которые ставит один из придирчивых поклонников „Велесовой книги” Богдан Сушинский: „Работая с архивными документами, мне приходилось видеть немало разных текстов, сфотографированных в начале прошлого века. Поэтому считаю, что ничто не могло помешать обладателям дощечек перефотографировать их и опубликовать в прессе. Ведь сама эта публикация уже была бы гарантией того, что дощечки бесследно не исчезнут. Как не исчезнет и свидетельство того, что они на самом деле существовали... Тот же Юрий Миролюбов, который якобы, по одним сведениям четырнадцать, по другим – пятнадцать лет переписывал дощечки, собственно, ничего не сделал, чтобы появление, само существование этих дощечек, были достаточно засвидетельствованы. И это тех „дощечек”, которым он отдал почти четверть своей жизни!”
О проблемах с фотокопированием дощечек „Велесовой книги” писал сторонник украинской родной веры в диаспоре Ярослав Орион в труде „Голос Предков”, которую обнародовала Г.Лозко: „Миролюбов сделал тоже несколько фотокопий дощечек, из которых сохранились только две, потому что фотографировать было слишком дорого” [4, с.36].
Действительно ли фотографирование было непосильным для Ю.Миролюбова по финансовым причинам?
Юрий Миролюбов переписывал дощечки с 1925 до 1939-го года [2, с.234]. В середине 1930-х годов даже в СССР фотография была вполне доступной для обычного человека. Очень сомнительно, что в Бельгии для людей с высшим образованием фотографирования было непосильной из финансовых соображений. Кроме того, если бы речь шла о публикации фотокопий дощечек „Велесовой книги” в прессе, несомненно, редакции средств массовой информации приняли бы расходы по изготовлению фото на себя. Если бы попытки публикации фото дощечек были, но редакторы отказались бы изготавливать фото, Ю.Миролюбов, несомненно, отметил бы этот факт в своих письмах и трудах.
Хотя фотокопий всех дощечек Миролюбов и не делал, но их количество не ограничивалось теми двумя (или одной?), которые имеем сегодня. В письме к Александру Кура от 10.01.1954 г. из Брюсселя Юрий Миролюбов пишет [12, с.85-86]:
„Сэр! Поздравляя Вас с Новым годом, имею честь добавить фотоснимки плохого качества четырех страниц „досок”, которые я нашел в своих бумагах. Текст переписан мною, но еще не найден; как только найду, я Вам его пришлю... Когда мне повезет сделать лучший отпечаток с негативов, я его немедленно пошлю. С искренним уважением. Юрий Миролюбов”.
Приведенное письмо свидетельствует, что кроме общеизвестной фотокопии дощечки 16, существовало еще по крайней мере три фотокопии, которые бесследно исчезли. Поскольку у „Жар-птицы” сообщалось о получении фотокопий, то виновником их исчезновения мог быть только Александр Кур. Поведение этого человека вообще была очень странной.
Вот что пишет Ярослав Орион про деструктивные действия В.Кура и ее возможные мотивы [4, с.36-37]:
„Все то, что попало в руки Кура, это тоже камень в воду. Миролюбов писал в 1969 г. к Скрипника: „Куры материалов не возвращает, а судиться я не могу”... „Готов помочь чем могу, но на Кура не надейтесь”...
“А.Кур..., генерал армии Колчака..., а заодно ненавистник украинцев...”.
“А.Шур, а правильнее Куренков, забрал тексты Влес Книги из Музея Русской Культуры в Сан-Франциско, куда их послал Миролюбов, и в его руках они пропали. Миролюбов не имел отваги с Куром задираться... Кур публиковал, соединяя дощечки как попало и даже изменяя правописание себе по нраву. Он писал: „Ученые разберутся”. В хаотичной редакции разные вещи из разных дощечек связаны в одно, также ненужные Курове вставки. Кур оправдував себя тем, что когда Миролюбов переписывал, то был уставший... Много материалов осталось в Кура. После смерти Миролюбова все материалы спрятал Кур, осталось только то, что в журнале. Кур даже писал Миролюбова, чтоб сжигал все, что достанется в его руки, ибо так делает и он сам”.
Таким образом, есть основания говорить о значительной вред, причиненный В.Куром и деле обнародования „Велесовой книги”, и сохранению доказательств ее существования. Мотивами могли быть и украиноненавистничество А.Кура, и его возможное сотрудничество с советскими спецслужбами. Нельзя исключать и его собственные болезненные амбиции.
Предположение о причинах возможного нежелания фотографировать большинство дощечек можем выдвинуть, осуществив анализ двух сохранившихся фото дощечек (дощечки 16 и 16А). Если дощечка 16 содержит хорошо сохранившийся текст, то дощечка 16А [10, с.4], которая сохранилась в архиве протоиерея С.Ляшевского (кстати, непонятно, это фото дощечки, или фото прорису дощечки на бумаге, осуществленного Ю.Миролюбовым), содержит набор коротких отрывков, не поддается реконструкции. Итак, хотя фотокопий было сделано „несколько” (по утверждению Я.Ориона), сохранилось лишь две, из них полноценный текст только на одной. А эта единственная дощечка, которая имеет фотокопию с полноценным текстом, является одной из самых коротких дощечек (всего 464 буквы). Требует тщательной проверки и утверждения Л.П.Жуковской [13] о том, что фотокопия делалась не с дощечки, а с прорису дощечки, сделанного Ю.Миролюбовым.
Особого внимания заслуживает проблема охоты на тексты „Велесовой книги” со стороны заинтересованных враждебных к украинству организаций. Эту тему мы рассмотрим в следующем подразделе.
Из всего приведенного можно сделать вывод, что причинами того, что не были сделаны и обнародованы фотокопии дощечек „Велесовой книги” могли быть такие:
1. Миролюбов имел очень испорченные дощечки, и невозможности их реконструкции была бы очевидной, если бы фотокопии попали в научный оборот; поэтому он, опираясь на свои субъективные представления и интуицию, сам осуществил значительные вставки в текст, а настоящий разрушен состояние памятника скрыл;
2. Ю.Миролюбов знал, что деревянные недавно, в XVII ст. и ошибочно опасался, что это будет доказательством неаутентичности “Велесовой книги”;
3. на самом деле дощечек с древними текстами, позже “обнародованным” Ю.Миролюбовым, не существовало;
4. имеющиеся фотокопии (по крайней мере, еще три, кроме опубликованной) были уничтожены В.Куром; возможно, он сделал это из идейных соображений (антиукраинская позиция) или благодаря усилиям советских спецслужб;
5. фотокопии (как, возможно, и дощечки) были целенаправленно уничтожены (или похищены) заинтересованными в этом людьми или организациями.
2.3. Охота чужаков за дощечками „Велесовой книги”
Факты целенаправленного охота за дощечками и текстами „Велесовой книги” вовсе не является неожиданностью. Враги не только украинцев, но и других идейных течений, прибегали к уничтожению и порче памятников культуры из политических соображений.
Яркими примерами, которые имели международный резонанс, стали фальсификации “шанселяндского черепа и черепа „гримальдийского человека” [33, с.183; 83, сек.36].
“Шанселяндский череп – это череп белого человека эпохи палеолита, который был найден во Франции в 1920-х годах. После реставрации его объявили ... черепом эскимоса! Обман разоблачил в 1931 году англичанин А.Кизс, обнародовав фото этого черепа до реставрации. Оказалось что до “реставрации” череп имел вполне европеоидную носовую кость. После так называемой “реставрации” носовая кость исчезла (!), а “реконструирована” челюсть стала значительно шире. Новый вид черепа вызвал предположение о его принадлежности монголоиду. Таким образом мошенники-псевдоучёные пытались помешать развитию расологии в европейских странах.
В 1930-х годах в Северной Италии близ города Гримальди был найден череп, который археологи сфотографировали и передали в музей. Когда данные о этот череп попали в научный оборот, было сообщено, что гримальдийский человек был негроидом. Основание – прогнутость (выпирания челюстей вперед) и большой размер и грушевидная форма отверстия для носа, типичные для негроидов. Прошло больше 30-ти лет, когда в 1965 году чешским антропологом Вилчеком были найдены в архиве первичные фото археологов, на основании которых он сделал повторную реставрацию. Оказалось, что первая реставрация была ошибочной, и после правильной реставрации “череп Гримальди” вступил в нормальных европеоидных рас.
Насколько позволяли делать выводы скупые сообщения из научных изданий, черепа были испорчены из идеологических соображений: мошенники стремились воспрепятствовать появлению фактов, которые бы могли подтвердить расовую теорию.
Случаи с шанселяндским и гримальдийским черепами – редкие события, когда фальсификации были разоблачены. Есть серьезные основания предполагать, что масштабы фальсификации научных памятников на самом деле могут быть впечатляющими. Особое внимание фальсификаторов привлекают факты, связанные с расовыми особенностями предков европейцев и с арийской проблемой. Очень активными в этом отношении были советские и нацистские спецслужбы, возможно также вмешательство католических и сионистских организаций, в которых активно действовали идеологические подразделения.
Арийские памятники активно уничтожались и фальсифицировались в СССР. Как пример, заслуживают внимание показания известного украинского исследователя арийской проблемы Юрия Шилова о пропаже чрезвычайно ценных памятников письменности трипольской эпохи (глиняных табличек), которые хранились в архиве его учителя.М.Даниленко [116, сек.79]. Сегодня продолжается фальсификация арийского периода истории Украины, о чем есть подробная аргументированный рассказ Юрия Шилова [115].
Таким образом, совсем не удивительно, что доказательства существования дощечек „Велесовой книги” стали объектом пристального внимания врагов украинства. Мы знаем об этих фактах благодаря опубликованному переписке Николая Скрипника [4, с.52-56].
Прежде всего, Николаю Скрипнику удалось напасть на след самих оригиналов дощечек. В письме к Ярославу Ориона (Драгана) 24 июня 1979 года.Скрипник пишет о свидетеле, который утверждает, что видел дощечки у научного сотрудника одного из католических университетов, куда они были посланы их новым владельцем для исследования в 1960-х годах. М.Скрипник прямо пишет о большом интересе к дощечек со стороны католических организаций (по свидетельствам украинских родноверов в США, вообще родноверческое движение в диаспоре сильно страдал от целенаправленного вмешательства агентов католических организаций), утверждая, что у Изенбека они были целенаправленно украдены.
Другой факт враждебного целенаправленного вмешательства в дела исследования „Велесовой книги” касается первоначальной транскрипции текстов Велесовой книги”, сделанной Ю.Миролюбовым непосредственно с оригинала. Об этом пишет Н.Скрипник в письме к неизвестному адресату от 17 апреля 1975 года.
По просьбе Жанны Миролюбової, дочь издателя журнала „Жар-птица”, в котором впервые печаталась часть текстов Велесовой книги”, Любовь Кур провела розыски в архиве своего покойного отца. Объектом поисков была первоначальная транскрипция всех текстов дощечек „Велесовой книги”, исполненная Ю.Миролюбовым в 1925-39 гг. в Брюсселе. Миролюбов передал эту рукопись А.Куру во временное пользование. В архиве А.Кура нашли папку с надписью „Очень важно! После моей смерти один экземпляр этой рукописи немедленно отправить к Конгресовой Библиотеки в Вашингтоне, а второй – в Национальной Библиотеке в Москве”, но эта папка оказалась пустой. Именно в этой папке, по заключению Н.Скрипника, должен был храниться рукопись Ю.Миролюбова с транскрипцией текстов Велесовой книги”. В Конгресову Библиотеку эти материалы не поступали.
„Велесова книга” обязательно должна была привлечь внимание советских спецслужб, поскольку она рекламировалась среди украинской эмиграции как один из важнейших идеологических факторов освобождения Украины от российского господства. Об этом Н.Скрыпник писал Ларисе Мурович в письме от 31.05.1979 г. [4, с.51].
Несомненно, украинская эмиграция находилась под плотной опекой советского КГБ, поэтому причастность этой зловещей организации к похищению материалов „Велесовой книги” очень вероятна.
Таким образом, многие факты непонятного исчезновения документов, связанных с „Влескнигой” и исчезновения оригиналов дощечек может быть объяснено заверенным М.Скрыпником вмешательством советских спецслужб и агентуры католических организаций в исследование „Велесовой книги”. Целью советских спецслужб была нейтрализация антисоветской деятельности украинской эмиграции. Целью Ватикана могло быть создание препятствий развития украинского родноверческого движения по религиозным мотивам.
2.4. Почему Изенбек хранил дощечки „Велесовой книги”?
Поскольку не сохранилось материальных доказательств существования дощечек „Велесовой книги”, у сторонников подлинности появилась идея найти свидетелей, которые ее видели или хотя бы знали о ней в то время, когда дощечки сохранялись в Али Изенбека.
Юрий Миролюбов познакомился с Али Изенбеком в 1925 году. Нам неизвестен ни один факт, чтобы дощечки „Велесовой книги” изучались до того, как о них стало известно Миролюбову. С 1925 до 13 августа 1941 года, дня смерти А.Изенбека и исчезновения дощечек, их не видел никто, кроме Миролюбова и Изенбека. Однако, по свидетельству Ю.Миролюбова, о существовании дощечек знали работники византийского отдела истории словесности Брюссельского университета профессор Экк и его российский ассистент Пфейфер [1, с.217], которые предлагали свою помощь в исследовании памятника. Однако, А.Изенбек и Ю.Миролюбов будто-то отказались от их помощи. Даже если бы было установлено, что такие лица действительно работали в Брюссельском университете в то время, и даже если бы удалось получить их показания, факт существования дощечек они подтвердить не смогли бы.
Елена Уханова [31, с.199; 12, сек.21-22] так описывает обстоятельства приобщения Юрия Миролюбова к изучению дощечек „Велесовой книги”: „Изенбек эмигрировал, и в 1925 году жил в Брюсселе. Там он познакомился с Ю.П.Миролюбовым. Хотя по образованию Миролюбов был инженером-химиком, он больше интересовался литературой и историей. Он писал стихи и прозу, но большая часть его работ ... посвящена исследованию религии древних славян и русского фольклора. Миролюбов поделился с Изенбеком своим замыслом написать поэму на историческую тему, но посетовал на отсутствие материала. Тогда Изенбек показал ему на мешок с дощечками, который лежал на полу. „В мешке я нашел, — вспоминает Миролюбов, — „доски”, связанные ремнем, пронизанным через отверстия”.
По другим воспоминаниям Ю.Миролюбова [12, с.11-12], то „его приятель (А.Изенбек – А.Б.) в разговоре сказал: „Вон там, в углу, видишь мешок?.. там что-то есть ...”
Миролюбов, описывая условия своей работы с дощечками, свидетельствует, что работал с ними только в присутствии хозяина, а когда тот отлучался, то закрывал его в комнате на ключ [12, с.21]. Удивительная дружба и доверие!
Другую, менее вероятную версию отношение Изенбека к дощечек, предлагает Я.Орион [4, с.35]: „Изенбек совсем не понимал и не пытался понимать, что он имеет в своих руках. Будучи пьяницей, дощечками не интересовался, позволяя Миролюбову штудировать. Очевидно, что если бы Изенбек был равнодушен к дощечек, он не осуществлял бы жесткого контроля за работой Миролюбова. А если бы был пьяницей, то, скорее всего, продал бы их.
Конечно, нельзя исключать, что А.Изенбек и понимал ценность дощечек, и был склонным к пьянству. При таких обстоятельствах он действительно в 1940-41 годах (напомним, что в 1940-м году Бельгию оккупировали немцы) мог продать дощечки для материального обеспечения своей жизни. Однако, такое предположение расходится с уведомлением Миролюбова о том, что Изенбек завещал ему дощечки [4, с.35]. К сожалению, этот завет пока что не обнародован. Говорится в нем о завещании Миролюбову именно дощечек “Велесовой книги”, или всего имущества без указания на дощечки? М.Скрипник пишет в своих письмах, в частности, о возможном иск Жанны Миролюбової на основании этого завещания к одному из католических университетов (где могут храниться сегодня дощечки).
Таким образом, А.Изенбек предстает в рассказах Ю.Миролюбова, как человек диковатый, замкнутый и со странностями, возможно, склонен к чрезмерному употреблению алкоголя (психологи считают, что диковатые лица имеют, как правило, повышенное влечение к наркотическим веществам, включая алкоголь). Люди такого типа мнительные, агрессивные, и даже близким людям не всегда доверяют. Трагические события жизни (гражданская война, ранения, потеря близких) вполне могли способствовать возникновению диковатости и подозрительности даже у психологически здорового человека. Недоверие к окружению среди эмигрантов могла усиливаться активным вмешательством в их жизнь советских и нацистских спецслужб. С этой точки зрения Изенбек, как человек диковатого типа, вполне мог иметь определенные странности в отношении к дощечек. Люди такого типа, как Изенбек, действительно доверяют только отдельным близким людям, которые им понравились и даже по отношению к ним могут проявлять странности (закрывал Миролюбова в комнате, когда уходил).
Таким образом, психологический анализ свидетельствует, что описанные Миролюбовым обстоятельства его взаимоотношений с Изенбеком являются возможными, как и отказ Изенбека знакомить с дощечками других людей, кроме Юрия Миролюбова. Мы считаем, что сегодня приемлемым весомым аргументом о владении Изенбеком дощечками мог бы стать его завещание на имя Юрия Миролюбова, в котором среди прочего имущества были бы отдельно указаны древние деревянные дощечки. Если существующий завет не содержит отдельного указания на дощечки, то можем констатировать факт, что неопровержимых доказательств существования дощечек „Велесовой книги” нет.
Других людей, которые видели дощечки, А кроме.Изенбека и Ю.Миролюбова, нет. И никаких документов об их существовании в то время, когда Изенбек владел дощечками, сегодня не обнародовано.
2.5. Почему журнал „Жар-птица” долго не публиковал тексты?
История публикации текстов „Велесовой книги” в российском эмигрантском журнале „Жар-птица” запутанная и заслуживает на более подробное рассмотрение, поскольку благодаря журналу впервые с текстами дощечек знакомится широкий круг заинтересованных лиц. К сожалению, в большинстве работ о „Велесову книгу” основное внимание уделяется текстам, а об истории появления текстов пишут кратко и вскользь [например, 1, 2, 7-11].
Вот как пишет об обстоятельствах появления текстов в журнале „Жар-птица” сторонник мнения о фальсифицированность „Велесовой книги” Елена Уханова [12, с.23]: „В ноябре 1953 года в журнале „Жар-птица”, издававшийся русскими эмигрантами в Сан-Франциско, публикуется сообщение под названием „Колоссальнейшая историческая сенсация”. В ней сообщается, что при содействии Ю.Миролюбова и редакции журнала найдены в Европе древние деревянные “доски” V века с очень ценными на них историческими письменами древней Руси. Редакция, говорится в сообщении, получила из Бельгии фотоснимки отдельных дощечек и „известный ученый этимолог” А.Кур перевел „часть строк” на русском языке. Именно их и обещала редакция опубликовать в следующем номере журнала...
Как не странно, объявив о находке дощечек, реакция не спешила публиковать тексты. Первая и единственная фотография дощечки, которая насчитывала десять строк, была опубликована лишь через год, в январе 1955 года. В течение трех лет появляются лишь статьи О.Кура, в которых было воссоздано всего около 100 строк “Влесовой книги”. Лишь в марте 1957 года начинается полная публикация текстов дощечек, которая продолжалась до 1959 года, когда журнал „Жар-птица” прекратил свое существование.
Ни одной фотокопии уникальных дощечек на страницах журнала уже не появилось. В течение этого времени в журнале периодически печатались противоречивые заявления: либо сообщалось о намерении редакции воспроизвести фотокопии на страницах журнала, либо акцентировалось, что все они (фотокопии – А.Б.) потеряны.”
Таким образом, А.Уханова видит в публикациях „Жар-птицы” такие сомнительные обстоятельства:
1. большой разрыв во времени (почти год) между сообщением о дощечки и появлением фотокопии одной из них в журнале „Жар-птица”;
2. более двух лет (с февраля 1955 г., когда была обнародована фотокопия дощечки 16 сентября 1957 г., когда из дощечки 5А началась систематическая публикация текстов) обнародования текстов шло очень медленно – 100 строк в сопровождении умных статей О.Кура;
3. противоречивые заявления то о следующую публикацию других фотокопий дощечек, то об их потере.
Рассмотрим подробнее факты, А.Уханова считает доказательством того, что „Велесова книга” – подделка.
Во-первых, разрыв во времени между сообщением о существовании „Велесовой книги” и публикацией фотокопии дощечки 16. Этот разрыв во времени легко объясняется, если учесть, что еще в 1948 году Юрий Миролюбов сообщил Российский Музей-Архив в Сан-Франциско об имеющихся у него тексты, скопированные с древних дощечек. Вероятно, что именно это сообщение и стало основанием упомянутой публикации „Колоссальнейшая историческая сенсация” у „Жар-птицы”. Итак, год было потрачено на установление связи с Ю.Миролюбовым в Брюсселе и пересылка им материалов о “Велесову книгу”. Не исключено, что Ю.Миролюбов выдвигал какие-то материальные условия, обсуждение которых требовало времени.
Во-вторых, в течение 2-х лет тексты обнародовались медленно, поскольку О.Кур пытался их самостоятельно переводить и исправлять перевод Ю.Миролюбова. Ярослав Орион (Драган) так пишет об этом: „...Кур публиковал, соединяя дощечки как попало и даже изменяя правописание себе нравится”, „в хаотичной редакции разные вещи из разных дощечек связаны в одно, также ненужные Курове вставки... Кур оправдував себя тем, что когда Миролюбов переписывал, то был уставший, а Изенбек пьяный” [4, с.37]. Кроме того, О.Кур делал пространные комментарии к опубликованным им за два года 100 строк текста (примерно 10 дощечек). Очевидно, что это отнимало немало сил и времени. Следовательно, причиной задержки публикации текстов Велесовой книги” на этом этапе стало придирчивое вмешательство В.Кура, его стремление переделать перевод в соответствии со своим пониманием текста. С 1957 года В.Кур, вероятно, прекратил вмешательство в публикацию текстов Велесовой книги”, которые уже выходили в „сыром” виде с комментариями Ю.Миролюбова. Таким образом, медленная публикация текстов с 1953 до 1955 года находит логичное и обоснованное объяснение.
В-третьих, относительно противоречивых сообщений о публикации следующих фотокопий дощечек после обнародования фотокопии дощечки 16. Если фотокопии существовали и каким-то образом были потеряны, Юрий Миролюбов, несомненно, продолжал их поиск. Фотокопии могли сохраниться у заинтересованных лиц, которым их передал Ю.Миролюбов, негативы могли сохраниться у фотографа, который их делал. Поэтому нет ничего удивительного в том, что поиск фотокопий продолжался и в течение длительного времени не было известно, удастся ли их найти или нет. Если говорить о возможных причинах исчезновения не только из дощечек, но и фотокопий, то вполне возможно вмешательство враждебных спецслужб и организаций, о чем говорилось ранее. Слишком много людей хотели, чтобы дощечки бесследно исчезли вместе с памятью о них.
Итак, аргументы В.Уханової против подлинности текстов „Велесовой книги”, которые основываются на особенностях их публикации в „Жар-птицы”, не производят впечатления весомых.
2.6. Аутентичность текстов Велесовой книги»: за и против
Рассмотрев обстоятельства, которые оппоненты подлинности текстов «Велесовой книги» считают доказательствами фальсифицированности ее текстов, можем сделать следующие выводы.
1. На сегодня не существует других доказательств реального существования деревянных дощечек “Велесовой книги”, кроме тех, которые могут быть получены из анализа самих текстов. Возможно, таким доказательством может стать завещание Али Изенбека, если в нем деревянные дощечки с древнеславянскими письменами указаны отдельно как материальная ценность, которые он завещает Юрию Миролюбову. К сожалению, этот завет до сих пор не обнародован.
2. Почему о дощечки “Велесовой книги” не знали ученые царской России? Дощечки “Велесовой книги”, которым владел Али Изенбек, как установил Борис Яценко, были изготовлены в XVII веке или позже. Владельцы дощечек, очевидно, знали об этом и, как следствие, не считали дощечки ценными. Вряд ли изготовленные неизвестно кем и неизвестно из каких образцов дощечки XVII века могли интересовать российских ученых в XIX веке.
3. Почему Ю.Миролюбов не сохранил материальных доказательств существования дощечек? Однозначного ответа не существует. Он мог сохранить дощечку или ее обломок, или хотя бы сделать фотокопии. Известно, что он сделал по меньшей мере четыре фотокопии, из которых сохранилось два. Имеем несколько возможных объяснений: Миролюбов сам дописывал плохо сохранившиеся дощечки или дощечек не существовало, или дощечки и фотокопии были похищены вражескими спецслужбами, или он знал о сравнительно недавнее изготовление дощечек и ошибочно считал, что этот факт будет доказательством неаутентичности “Велесовой книги”.
4. Миролюбов имел свое видение древней истории восточных славян. Мы предполагаем, что Юрий Миролюбов мог сфотографировать для обнародования все те дощечки, которые имели сохраненный текст. Другие дощечки, вероятно, содержали лишь краткие фрагменты сохраненного текста (как на сохранившемся до сегодня фото дощечки 16А [10, с.4]). Поскольку целью Ю.Миролюбова было составление идеологически значимого, целостного текста, он мог в течение многих лет пытаться синтезировать из отдельных отрывков целостный текст. Если наше предположение верно, тексты “Велесовой книги” требуют тщательного анализа с точки зрения вмешательства в них Ю.Миролюбова. В этом случае Миролюбов является фактически соавтором существующих текстов дощечек.
5. Исчезновения дощечек “Велесовой книги” и их фотокопий может быть объяснено вмешательством враждебных спецслужб. Дощечки могли заинтересовать советское КГБ, поскольку рассматривались отдельными эмигрантами как идейная основа антисоветской деятельности. Могли они заинтересовать спецслужбы нацистской Германии как историческая достопримечательность их исторических врагов – славян, или как памятник европейской дохристианской духовности, которую пытались возрождать в Германии. Не могли остаться равнодушными к “Велесовой книги” сионистские организации, которые считали арийскую идею и дохристианскую духовность в 1930-х годах реальной угрозой для себя. Сегодня документально подтверждено попытки католических организаций вмешаться в развитие украинского родноверия, которые рассматривали его как угрозу своей религии. Все эти организации могли быть инициаторами исчезновения доказательств существования дощечек “Велесовой книги”.
6. Почему А.Изенбек целенаправленно скрывал дощечки от ученых, если дощечки существовали? Причинами могли быть или просьбу Ю.Миролюбова, или его собственные психологические особенности. Просьба Ю.Миролюбова могло быть обусловлено его нежеланием обнародовать дощечки, которые бы содержали малосодержательные отрывочные фрагменты: он хотел на их основе реконструировать целостный текст. К психологических особенностей Изенбека мы относим его замкнутость и диковатость, что обусловило его склонность прятать свои ценные вещи, не допуская к ним никого.
7. Почему В.Кур медлил с публикацией текстов дощечек в журнале “Жар-птица”? Во-первых, в обнародовании текстов дощечек принимали участие и В.Кур, и Ю.Миролюбов. Поскольку они жили по разные стороны Атлантического океана (А.Кур в Сан-Франциско, а Ю.Миролюбов в Брюсселе), то общие решения требовали времени, учитывая длительность пересылки писем. Во-вторых, если предположение о реконструкции текстов Ю.Миролюбовым, к которой подключился” А.Кур, верно, то она требовала немалого времени. В-третьих, Кур пытался “исправлять” отправленные Миролюбовым тексты, что также задерживало их публикацию. В-четвертых, могли быть и какие-то форс-мажорные обстоятельства (конфликты со спонсорами журнала, вмешательство спецслужб, идейные сомнения украинофоба Кура и др).
8. Анализ возражений подлинности текстов “Велесовой книги” доказывает, что не существует неоспоримых доказательств фальсификации текстов Велесовой книги”. Аргументы в пользу их подлинности (по крайней мере, частичной), выглядят весомее.
9. Главный аргумент сторонников подлинности “Велесовой книги” заключается в том, что не существовало никакой нужды фальсифицировать такие непригодные для идеологических целей тексты. Если бы кто-то хотел создать “Велесову книгу” как идеологический текст, получился бы целостный текст с однозначным пониманием основных положений.
Примером такой фальсифицированной из идеологических соображений летописного памятника могут быть поддельные глоссы чешского словарь Mater Verborum Вацерада [96, сек.266]. Эти тексты по своим идейным наполнением и ясностью содержания выгодно отличаются от “Велесовой книги”. Кстати, кроме отрывка из “Хронографа” Малалы в “Повести временных лет”, поддельные глоссы Mater Verborum — единственный источник, в котором упоминается Сварог.
Очевидным является факт: если бы кто-то хотел создать имитацию древнеславянской книги на голом месте, он бы создал нечто гораздо более последовательное, целостное, и содержательнее, чем существующие тексты дощечек “Велесовой книги”.
