В ноябре 2019 года Волхв Велеслав выпустил новую книгу: «Боги и легенды Восточной Пруссии». Наша редакция решила не ограничиваться сухой новостью, а узнать о книге «из первых уст», от самого автора. Мы отправились к Велеславу с диктофоном, и записали интервью (это несколько замедлило процесс написания новости).
Вашему вниманию представлено небольшое интервью с Велеславом, где он делится своим мнением по вопросам, которые мы с ним обсуждали, рассказывает о своих путешествиях на Балтику, творчестве и книгах (в том числе о новой). Учитывая, что Велеслав в последнее время редко дает интервью — материал будет интересным. Разумеется при прочтении следует помнить, что мы не отвечаем за сказанное Велеславом, а лишь передаём его слова. Мы исправили несколько фактологических ошибок, на которые обратили внимание, но всё перепроверять не стали. Наша цель — донести в этом интервью именно то, что хотел сказать автор.
Всех дочитавших ждёт ещё небольшой бонус.
- Давай представим, что имя Велеслав совсем незнакомо читателю. Вот зашел человек в книжный магазин и взял в руки книгу, и задался вопросом: «А кто же автор?» Что бы ты сказал человеку, взявшему твою книгу впервые в жизни?
Это, пожалуй, самый сложный вопрос (смеётся). Не знаю. В последнее время я пишу больше для тех, кто меня уже знает. А человеку, который с моим творчеством совсем не знаком, я сейчас, наверное, не захотел бы ничего объяснять. Пожалуй, я бы посоветовал ему полистать любую мою книгу, и если она его заинтересует, — тогда, возможно, у него появится повод поинтересоваться и узнать что-то об авторе. Может быть, моя личность его (или её) заинтересует, а может и нет. Это и не существенно. У меня нет какой-то сверхидеи, которую я непременно хотел бы всем донести.
- Зачем ты пишешь книги? Ведь сейчас есть интернет. Разве сейчас кто-то еще читает не с экрана? И продаются ли твои книги в электронном виде?
Мне нравится книга как предмет, как вещественное воплощение мысли. Её переплёт, оформление, структура и расположение текста порой превращают книгу из тривиального носителя информации в нечто большее — в своего рода магический артефакт или даже произведение искусства. В электронном виде моими книгами кто-то периодически торгует, но ко мне это не имеет отношения. Кто-то их, видимо, сканирует и затем распространяет. Я с этим не борюсь, хотя и не приветствую особо. Книга на бумаге и электронная книга — это вещи совершенно разные. На примере новой книги это заметно особенно явственно. В ней огромное количество иллюстраций. Плюс — и это характерная черта моего стиля — обилие выделений и курсивов, развёрнутых сносок. Для бумажной книги это интересно, на мой взгляд. В электронном виде всё будет выглядеть совсем по-другому. В отсканированных книгах практически всегда исчезают курсивы, все изменённые шрифты и подчёркивания, теряется большая часть сносок, буквы других алфавитов меняются на нечитаемые значки, практически нет иллюстраций. Мне же представляется важным, чтобы иллюстрация была именно в том месте, где она действительно нужна. Если говорить о новой книге, то все сноски там вынесены в конец и их достаточно много. Дело в том, что некоторые из них представляют собой самостоятельные статьи на отдельные темы и внизу страницы они поместиться просто не смогли бы. Мне нравится, когда текст не линеен, когда мысль автора не одномерна. Когда книга — как в смысловом, так и в полиграфическом смысле, — представляет собой не монолит, а «букет». Иногда это может выражаться в интересном «ветвлении» текста. Иногда — в переплетении авторского видения с обширными цитатами из первоисточников или какими-то длинными размышлениями, которые невозможно уместить внутрь основного текста.
Вообще, основу новой книги составляют описания трёх поездок по Калининградской области, мои путевые дневники. Когда ведёшь такой дневник, хочется передать живое ощущение происходящего, и тут же смешивать его с длинными историческими выкладками просто невозможно. Да в тот момент я и не мыслю историческими выкладками! А вот потом, приезжая домой и начиная разбирать написанное, я нахожу уместным сопроводить текст возможными историко-культурными параллелями, сделать соответствующие ссылки, какую-то мысль развить, краткую пометку, сделанную в качестве напоминания самому себе, развернуть в философское размышление. И в итоге получается текст, может быть, не вполне удобный для лёгкого чтения, но для людей со сходным типом мышления он оказывается по-своему близким и понятным.
- Зачем ты пишешь книги?
Пишу я, прежде всего, для себя. Мне это видится одним из способов обрести определённую внутреннюю ясность. Когда смотришь на окружающий мир, можно, конечно, просто фотографически отражать то, что ты видишь вокруг, а можно, ведя дневник, писать о своих внутренних ощущениях или спонтанно возникающих мыслях, у которых есть возможность появиться только в этих условиях, только «здесь и сейчас». Поток мыслей в этот момент и в данных обстоятельствах пойдёт так, как в другое время и в других местах он пойти не сможет. Иногда это бывает интересно в плане самопознания. А бывает так, что вещи, написанные из непосредственного присутствия, когда по возвращении домой я их перечитываю, вызывают стойкое ощущение, что писал их не я. Я их либо не помню, либо смотрю на них совершенно другими глазами. Иногда это очень сильно меняет всю картину в целом и требует комментариев или развёрнутого сопроводительного текста.
Те из моих книг, которые написаны в форме путевых дневников (как, например, «Солнце Героев» или моя новая книга), являют собой особый жанр, отчасти мой авторский. Хотя путевых заметок в истории мировой литературы известно немало, их кто только не писал с древности и до наших дней, но именно в таком виде, в таком переплетении исторических выписок и живых ощущений, как это выходит у меня, — в таком жанре, возможно, какое-то «новое слово» я всё-таки сказал, хотя и не факт, что самое яркое и интересное. Когда пишешь — это позволяет тебе самому более детально и внимательно рассмотреть то, что ты видишь и что принимаешь из увиденного. Это способ не столько запомнить, сколько прояснить что-то внутри себя, понять, извини за тавтологию, что же ты понимаешь в действительности. В начале может показаться, что ты «всё понимаешь». Но когда стараешься более-менее точно выразить те мысли и ощущения, которые испытывал всего лишь миг назад, то начинаешь осознавать, как мало ты понимаешь на самом деле.
- По-твоему, эта книга изменит читателя после прочтения?
Мы становимся способны меняться, когда получаем новый опыт, который не в силах игнорировать. Если, читая мою книгу, человек «пройдёт» описанный путь вместе со мной, включаясь не только рассудком, но и отзываясь на прочитанное всей душой, — это его так или иначе изменит. Речь идёт о глубоких, сильных впечатлениях, которые способны изменить человека изнутри. У каждого эти изменения происходят по-своему, в зависимости от того, на каком уровне человек воспринимает прочитанное. У кого-то может измениться картина мира в целом, у кого-то изменится лишь сиюминутный эмоциональный фон. Вообще, диапазон возможных последствий чтения с погружением достаточно широк: от глубинных трансформаций, затрагивающих все сферы душевной жизни, до переосмысления отдельных исторических фактов, кажущихся «общеизвестными» до тех пор, пока мы не задумаемся об их сложности и неоднозначности. Например, очень сложным и неоднозначным является моё отношение к Тевтонскому ордену. Думаю, все люди моего поколения в детстве смотрели чёрно-белый фильм «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна. И складывалось определённое отношение к Тевтонскому ордену, к немцам вообще… Безусловно, этот фильм — часть нашего культурного наследия, но к реальной истории он имеет весьма отдалённое отношение, о чём не стоит забывать. Изучая первоисточники, понимаешь, насколько историческая действительность отличается от политической пропаганды… Помимо прочего, известно, что Тевтонский орден был создан во славу Девы Марии. Кого именно рыцари чтили под именем Девы Марии, в честь кого воздвигали свои храмы, как этот образ стал трансформироваться под влиянием местных балтских верований, — все это, на мой взгляд, очень интересно. Дожившее до нашего времени понятие «земля Мары» имеет у прибалтийских народов двоякий смысл. Во-первых, так в конце XII — начале XIII века была названа Ливония — земля, посвящённая Деве Марии немецкими католическими миссионерами. Во-вторых, так прибалты до сих пор ещё называют и кладбищенскую, могильную землю, которая часто фигурирует в колдовских словах, заговорах и соответствующих им магических обрядах.
- Исходя из содержания, в книге фигурируют славянские божества. Почему? У балтов близкий пантеон, но не аналогичный.
Во-первых, у балтов обнаруживаются вполне очевидные параллели славянским Богам, например, древнепрусский Перкуно. Во-вторых, описанное в моих путевых дневниках было увидено глазами живого славянского язычника. Когда в процессе написания текста я обращался к Богам или описывал взаимодействия с некими Силами, то так или иначе использовал терминологию славянского язычества. А когда писал об истории либо балтской, либо уже германской, то использовал те сакральные имена, которые нам известны из соответствующих источников. Конечно, остаются некоторые вопросы об аутентичности триады Богов: Перкуно (Percuno), Патолло (Patollo) и Патримпо (Patrympo), которая появляется у прусского хрониста XV–XVI веков Симона Грюнау. Видимо, в них можно увидеть параллели Перуну, Велесу и то ли Яриле, то ли Даждьбогу (пусть будет Ярило, так как он изображался молодым и с растительными атрибутами). Патолло — это однозначно Велес, владыка иного мира, с длинной бородой. Перкуно, как я уже говорил, — это Перун… Прусскую триаду неоднократно сравнивали также с древнегерманскими Богами — Тором, Одином и Фрейром, которым был посвящён храм в Старой Уппсале (Gamla Uppsala) в Швеции.
- Судя по содержанию, в книге делается упор на пруссов. Почему они? Какие труды ты бы рекомендовал изучать тем, кто «не в теме», но очень хочет?
Когда-то на территории современной Калининградской области жили многочисленные прусские племена, для них эта земля была родной. Древние пруссы — это один из балтских народов. Их культура позднее повлияла на пришедших сюда германцев, также можно проследить взаимодействие балтских племён со славянами. На мой взгляд, именно балтско-прусское культурное наследие во многом определило лицо этой земли. Большинство замков Тевтонского ордена строилось на местах сожжённых крестоносцами прусских городищ. Так одна эпоха сменялась другой. В советское время замки Тевтонского ордена, простоявшие века, за несколько десятилетий растащили на свинарники и коровники, что тоже было характерным — для своей эпохи…
О балтах у нас есть обстоятельная монография небезызвестной Марии Гимбутас, в русском переводе она выходила под названием «Балты. Люди янтарного моря». Если говорить о современных российских исследователях, то есть такой замечательный автор, как Владимир Иванович Кулаков, который специализируется, в частности, по прусским древностям. Он археолог, доктор исторических наук, автор многочисленных научных трудов по интересующей нас теме. Его книги и статьи я бы весьма рекомендовал читать. В числе первоисточников, прежде всего, следует назвать «Хронику земли Прусской» хрониста XIV века Петра из Дусбурга. Это один из основных письменных источников по истории пруссов. Недавно на русский язык была переведена «Новая Прусская хроника» Виганда из Марбурга. Пруссы упоминаются и в древнерусской «Повести временных лет». У автора XIII века Бартоломея Английского в трактате «О свойствах вещей» есть глава о Ливонии…
Пётр из Дусбурга был одним из первых, кто попытался описать верования и обычаи древних пруссов. В частности, он пишет о Криве-Кривайто (прусск. Krive Krivaito) — их верховном жреце, сравнивая его с папой римским (в устах католика такое сравнение выглядит весьма впечатляющим). Пётр также рассказывает о Ромуве (или Ромове) — балтском святилище, сопоставимом по значимости с храмом в Уппсале или с Арконским храмом Свентовита на острове Рюген. По всей видимости, по мере наступления Тевтонского ордена на земли балтов, жрецы переносили Ромуву всё дальше от надвигающихся полчищ крестоносцев. Известно, по крайней мере, три местоположения этого святилища, последнее из которых находится на территории современного Вильнюса, столицы Литвы. Касательно географического расположения первых двух мест существуют разные гипотезы, но это тема отдельной беседы… В книге приводятся некоторые предположения на этот счёт, которые представляются мне наиболее вероятными.
- Какими впечатлениями о поездке на Самбию ты хотел бы сейчас поделиться? Что «зацепило» больше всего?
Балтика влечёт меня на протяжении уже многих лет. Первоначально мой интерес вызывали только балтийские славяне и их история: Аркона, остров Рюген, бывший когда-то славянским, — самый север Германии, где впервые мне довелось побывать 2013 году. Ослепительно белые скалы Арконского мыса, бездонное синее небо над головой и открытый всем ветрам безграничный простор — вот то, что заставляло меня вновь и вновь возвращаться сюда. Прочувствовав силу Балтики, проникнувшись её вольным варяжским духом, я понял, чего мне не хватает в культуре восточных славян и чего, на мой взгляд, недостаёт некоторым славянским родноверам: того героического духа, который здесь буквально разлит в воздухе! На Балтике я чувствую себя как дома. Нельзя сказать, чтобы я сильно любил морскую романтику, но здесь меня что-то действительно «зацепило». Такое ощущение, что Балтика хранит память не только о наших общих варяжских предках, но и конкретно о моих предках. Если даже не по крови, то по духу. Здесь я знаю — и как будто всегда знал!.. — что-то очень важное о себе. О том себе, который несравнимо мудрее и древнее меня повседневного. Именно это чувство — невыразимое в словах воспоминание, воспамятование своей глубинной подлинности — и возвращает меня на Балтику снова и снова.
Калининградская область — это Германия, по которой «прошёл Мамай». Может быть, это пример того, как Германия может «проявиться» в России. Меня всегда интересовало взаимоотношение германского рационального начала и русского «хаоса». В какой-то степени я сам совмещаю в себе эти две составляющих. Мне интересно, как славяне и германцы могут пересекаться в разных культурных пространствах, помимо таких трагических «пересечений», как Великая Отечественная война…
- Наверняка будут вопросы скептиков, можешь их предвосхитить?
Скептикам, как правило, по тем или иным причинам более нестерпима сама личность автора, нежели действительное содержание его книг. Собственно, книг-то скептики обычно и не читают. Их больше интересуют чужие домыслы и сплетни. Я уже не раз шутил на эту тему. Также «беспроигрышный» вариант: обвинить автора в субъективности и «ненаучности». Но путевые заметки и должны быть в определённом смысле субъективными, то есть отражающими точку зрения живого человека, опыт личного переживания, а не безличную «научную» абстракцию. Для тех же, кто ищет именно ссылки на респектабельные научные публикации: практически треть книги — это выписки из первоисточников, научных исследований и этнографических материалов, с точным указанием выходных данных и номеров страниц цитируемых изданий… Кстати, об этнографии. У знаменитого «Камня лжи», расположенного в лесу близ Пионерского, нам посчастливилось записать любопытную легенду, рассказанную местным дачником, про растущий рядом дуб.
- Какую бы свою книгу ты советовал читать тем, кто с ними еще не знаком?
На этот вопрос трудно ответить однозначно. Если говорить о моей «родноверческой ипостаси», то это, прежде всего, три взаимодополняющие книги: «Основы Родноверия», «Родные Боги Руси» и «Славянский Обрядник», написанные ещё до 2009 года. Сейчас я многое написал бы по-другому, но переделывать их не хочу… Совершенно новый этап моего творчества начался с выхода в свет «Книги Великой Нави». Эта книга вызвала у разных людей противоречивые чувства: от абсолютного отторжения до полного восторга. Не скажу, что я советую читать её всем. Просто замечу, что написанное в ней сильно отличается от написанного мною ранее в русле Славянского Родноверия, и что ряд последующих моих книг так или иначе стоит понимать через призму этой работы.
