Профессор Киево-Могилянской академии Василий Лучик о том, как в языках отражаются общественные настроения.
Доктор филологических наук, профессор Василий Лучик рассказал Фокусу о том, как развивались языки, о чём раньше не говорили вслух, как политика влияет на речь и войдут ли "Майдан", "лайк", "титушка" в словари.
Популярность украинского языка растёт, хотя ещё 50 лет назад у него вырисовывались совсем не радужные перспективы. Что будет дальше с нашими разговорными языками? Предмет нашего обсуждения — русский и украинский.
Существуют ли какие-то тенденции в изменении языков?
— Тенденции определяются в первую очередь условиями, в которых развивается язык. Если говорить про украинский, то он стремится к своей самобытности. То есть к тому, чтобы частично возвратить исконную удельную суть и одновременно двигаться вперёд, в тех же направлениях, что и передовые европейские языки.
Сегодня в украинском языке наблюдается возвращение к той лексической и грамматической основе, которая была присуща ему в прежние времена. Утрачено, правда, не слишком много, но всё же. Дело в том, что в период Российской империи XIX века и в советские времена украинский хотели сделать минимально отличным от русского. Более того, говорили, что его не существует в принципе, что это диалект. Из-за этого не сохранились некоторые элементы самобытности.
Поэтому сегодня наблюдаются тенденции к возобновлению правописания, которое было утрачено, к построению языковой политики по мировым стандартам, чтобы не нарушались права языковых меньшинств, а развитие языка коренного народа поддерживалось.
В чём должна проявляться такая политика?
— Языковая политика — понятие сложное. Она должна проявляться в том, чтобы обеспечить должное функционирование языку коренного народа — такое, которое закреплено Конституцией. То есть чтобы государственный язык действовал во всех сферах и на всех территориях. При этом национальные меньшинства также должны иметь право пользоваться родным языком. Людям нужно понимать, что не будет никаких притеснений со стороны государства.
Язык — это в принципе очень сильный рычаг влияния на население и его поведение, сознание. Мы можем наблюдать зависимость ментальности человека от того, на каком языке он разговаривает. Например, носители украинского из-за его ценностей и содержания более толерантны. Русский язык агрессивнее.
Надо понимать, что речь это не какая-то абстракция. Это реалии жизни нашего народа.
Если говорить про факторы, которые влияют непосредственно на нашу лексику, то какие они — политические, социальные? Какую роль тут играет технический прогресс?
— На изменение языка влияют все факторы в совокупности. В первую очередь они сказываются на значении слов. Что-то устаревает и отходит, что-то появляется. Перемены в грамматике менее ощутимы, они протекают слишком медленно. Дело в том, что грамматика — процесс отображения мышления, а выражение мыслей — понятие философское. Оно меняется очень и очень медленно. Во всех языках мира. Ведь человек на протяжении столетий практически одинаково осмысливает себя, какие-то действия, объект действий. А вот лексика меняется сильно — за тысячу лет на 20%, за две тысячи — на 70–80%. Это много.
А в рамках последних ста лет насколько сильно изменился язык? Какие слова отошли, какие, наоборот, появились? Возможно, произошло переосмысление значений некоторых из них.
— Последние сто лет — это период от Октябрьской революции до сегодня. Фактически мы можем говорить о том, что изменилось за советский период. А изменилось многое. Помните ключевой девиз того времени: "Мы наш, мы новый мир построим"? Это касалось всего досоветского.
Менялись названия городов, улиц. Примерно каждый четвёртый населённый пункт получил новое наименование, часто не всегда звучное. Но важно было увековечить социалистический режим. Появилась уйма всего Ленинского, Крупского, Интернационального.
В Крыму из-за того, что крымских татар объявили союзниками фашистской Германии, изменились все названия населённых пунктов, не связанные с СССР. Так потерялось много слов коренного народа.
Но, кстати, не всё поддаётся насильному переименованию. Названия речек, озёр, гор остались прежними. Я зафиксировал всего несколько случаев, вроде пруда Энгельса и речки Сталинки. Их назвали с привязкой к местным бригадам и колхозам, именуемым в честь Энгельса и Сталина.
Сейчас у нас идёт декоммунизация, массово меняются названия. По этому поводу хорошо сказал советский лингвист, профессор Юрий Карпенко: "Не нужно большевистский произвол заменять национал-патриотическим произволом".
Как в целом политика влияет на язык?
— Естественно, политические, экономические, военные обстоятельства влияют на развитие языка. Одни нации, более сильные, поглощают другие и навязывают им свою речь. Это касается английского, французского, португальского, русского языков и многих других. Народы послабее, те, которые захватили, например, пользуются языком захватчика и, возможно, вообще потеряли свой.
Давайте обратим внимание на лексику. Возможно ли, что слово "Майдан" войдёт в словари не как площадь, а в значении "собрание большого количества людей", "титушка" не как фамилия Титушко, а с определением "нанятый человек"?
— Уже вошли. В новом словаре современного украинского языка они будут. Каждое займёт своё место в соответствующем разделе — будь то жаргон или общеупотребительная лексика. Если такие реалии имеют место, значит, их надо зафиксировать.
Пишем экономно
Бытует мнение, что язык стремится к упрощению. Так ли это?
— В языке есть два закона. Первый — экономии. Второй, наоборот, связан с необходимостью уточнения, конкретизации информации. Для того чтобы достичь этого, привлекается больше речевых средств.
В некоторых сферах и кругах иногда берёт верх закон экономии. Например, в молодёжной среде мы видим значительное упрощение слов. Взять те же СМС и другие подобные способы связи.
Когда возможный объём сообщения ограничен, приходится сводить мысль к главному, излагать тезисами. И тут речь не идёт о красоте, скорее о чистом прагматизме. Но нельзя сказать, что краткие формы, которые сейчас часто употребляются, закрепятся как норма.
А если брать непосредственно структуру слов, то сокращается ли в них со временем количество слогов? Чтобы было удобнее писать и произносить.
— Безусловно, имеют место такие явления, как гаплология и диереза, когда для удобства произношения один похожий слог накладывается на другой или выпадает. Например, мы сейчас говорим "знаменосец", вместо "знаменоносец" или "дикобраз", вместо "дикообраз".
В целом же общая тенденция такова, что сейчас слова имеют больше морфем, чем раньше. Если брать древний язык, то в нём слова были исключительно корневыми, то есть состоящими из одного корня. В природе даже не существовало приставок и суффиксов. У человека был примитивный звукокомплекс, который он использовал для обозначения своих реалий, например, родственных связей — мам, баб, дед, дядь.
Для выражения множественного числа служило повторение. К примеру, Товтры — скальный массив. Тут повторение древнего корня, который переводится как "скала, камень".
Однако нельзя забывать про разговорную речь интернета, когда мы пишем "норм", "спс", "хз". Возможно ли, что в будущем, скажем, лет через 10–20, они войдут в литературный язык?
— Думаю, что этого так быстро не случится. Может, и вообще не произойдёт. Хотя не исключаю, что какие-то особо удачные сокращения приживутся.
В своей основе язык останется малоизменяемым. Это доказано десятилетиями, даже столетиями. Уже были попытки ввести искусственный язык или как-то регулировать язык. Но живая речь оказывает сопротивление, и всё неестественное не приживается.
По своей природе слова служат для того, чтобы иметь полное значение. А если его нет и смысл непонятен, то такая форма не получает распространения.
Но сейчас же у нас масса общеупотребительных аббревиатур, которые плотно вошли в обиход и литературный язык.
— Аббревиатуры — это общеязыковая "болезнь" советского периода. Сокращения употребляли везде, где можно. По большей мере они связаны с техникой (например, ЭВМ) и организациями. Тот же Ленин называл учителей шкрабами. Шкраб — это сокращение от "школьного работника". Продержалось такое слово около десяти лет, а потом забылось, стало историзмом.
Словарное изобилие
Возвращаясь к теме языка интернета. В Сети есть конкретные понятия "лайк", "репост", "онлайн". Могут ли эти слова войти в литературный язык?
— Конечно, могут. И часть уже вошла. В новой редакции украинского правописания уже обсуждается, как их правильно писать.
Также в литературный язык войдёт всё, что связано с техникой. Если слово есть и выполняет конкретные функции, то это уже реалия, которая должна иметь отображение в словаре.
Новые слова появляются, неупотребляемые исчезают. Определённый баланс, конечно, есть. Но в целом за время существования нашего языка слов стало больше или меньше?
— Количество слов увеличивается. Причём бешеными темпами. Если взять человеческий прапраязык, то на его начальном этапе было несколько сотен самых актуальных слов. Часто людям помогали в изъяснении жесты и мимика.
С развитием сознания и знаний возникала потребность в новых, более точных названиях. И сейчас у нас только 200 тыс. общеупотребительных литературных слов. Это без учёта терминов и собственных названий. В самом полном 11-томном словаре современного украинского языка около 127 тыс. В следующем, 20-томном будет более 200 тыс. Аналогично с русским языком. В английском больше — до 500 тыс. слов.
Напомню, что специфические термины в это количество не входят. Как и собственные имена — названия рек, лесов, сёл, частей городов и т. п. А их сотни тысяч, если не миллион. В Советском Союзе было 4 млн собственных географических названий!
Сейчас уже нереально даже составить словарь, который охватил бы абсолютно все слова какого-то языка — украинского, русского, английского — не важно. Их слишком много.
Каким бы умным человек ни был, объём лексики, которую он употребляет, всё равно ограничен. 10–20 тыс. слов — это уровень поэта, писателя, деятеля культуры. У большинства людей он меньше — 5–6 тысяч, до 10 тысяч. Запоминать все эти сотни тысяч нет смысла. Они просто не употребляются в повседневной жизни, поэтому не закрепляются в памяти.
Наверняка существуют слова, которые дошли до нас с изменённым, переосмысленным значением. Например, 100 лет назад они употреблялись в одном контексте, а сейчас совершенно в другом.
— Конечно, есть. Вот пример более давний. В праславянском языке был глагол "воняти" и существительное "вонь". Значение совершенно нейтральное — иметь запах. С развитием языка у восточных славян эти слова приобрели резко негативный характер — источать неприятный запах, а у западных, наоборот, "воня" — "духи" в польском, "благоухание" (высокое книжное) — в чешском.
То же самое случилось со словом "чёрствый". У нас это "старый, твёрдый", а у чехов — "свежий, ещё тёплый".
На самом деле все слова изначально однозначные. Это со временем, в ходе своей эволюции они приобретают новые значения. Взять прилагательное "острый". Сначала оно применялось к предметам, которые хорошо режут, ранят и что-то разделяют. Дальше по аналогии его стали применять к уму, языку, зрению, приправам.
Во второй половине прошлого века у нас появилось слово "спутник". Оно долгое время было засекреченным. Как и всё, что связано с космосом. Табу с него сняли только тогда, когда при Хрущёве удачно запустили первый спутник. С тех пор слово официально вошло в обиход. Со временем оно перешло на человека — "спутник жизни".
Какие ещё слова у нас относились к запрещённым?
— В древности человек был плохо защищён от природы, стихий и явлений, которые он не мог объяснить. Поэтому считалось, что как только он называет какую-то беду вслух, она материализуется.
Так люди боялись медведей. Для обозначения этих животных применялись слова-замены "урсус", "арктус". Отсюда "Арктика — край медведей".
Сегодня существуют так называемые эвфемизмы — слова, заменяющие другое, грубое, непристойное. Они смягчают ситуацию. К примеру, встречаются школьные друзья через 10–20 лет, и один другому не может сказать: "Ну ты и разжирел". Тогда начинается: "подобрел", "покруглел". Это не табу, а этические принципы, но всё же связанные с ограничениями.
Суеверия касательно озвучивания слов до сих пор действуют по отношению к чёрту. Это слово ещё недавно старались не озвучивать. "Не произноси, а то появится".
От "жлобского" к модному
Если сравнивать с другими языками, турецким, китайским, английским, как быстро и полно развиваются русский и украинский?
— Русский язык развивается в полной мере, потому что у него всегда была сильная государственная и литературная поддержка. Кроме того, он перенял много от церковнославянского. По большому счёту, народный язык приблизили к церковнославянскому, и наоборот.
Украинский развивался несколько в других обстоятельствах. От времён Киевской Руси до Октябрьского переворота у него фактически даже не было государства, поэтому он много потерял.
Однако опыт Израиля показывает, что всё можно восстановить. Когда в 1948 году евреи создали собственное государство, правительство Израиля решило реанимировать свой древний язык — иврит. Он считался мёртвым с рубежа старой и новой эры. Сохранились только письменные памятники, по которым язык восстановили. Через пару поколений он снова стал живым.
Замечу, что языки вымирают. Сейчас в мире около семи тысяч языков и диалектов. По подсчётам учёных, каждый год исчезает до ста языков. В первую очередь это касается колониальных держав, которые пользуются языком своих захватчиков. Например, африканские страны.
Однако вот Беларусь — не колониальная страна, хоть и была в составе Российском империи и СССР. Там нет развития языка, разговаривают на нём единицы.
В принципе всё идёт к тому, что у нас останется несколько сотен самых распространённых языков.
При этом украинский сейчас считается довольно модным.
— Его престиж сильно поднялся после Революции достоинства. Он выполняет свою функцию в сопротивлении российской агрессии.
Это при том, что в советские времена он всячески уничижался, назывался "жлобским", поэтому повсюду доминировал русский. Перспектива у него была невесёлой. Однако, к счастью, ситуация изменилась.
Сегодня нам важно понимать, что языки — это не люди. Борясь с кем-то, мы не должны выступать против языка. Он ни в чём не виноват. Например, после войны в СССР школьники изучали немецкий. Казалось бы, язык фашистов, которые напали на их страну. Но ведь напал не язык. И его знание может быть полезным. Такая же ситуация у нас сейчас.
