IV Международный Мадьярский симпозиум в Казани: новые подходы в изучении происхождения угро-мадьяр и их взаимодействия с окружающими народами.
Накопленный археологический материал в Волго-Уральском регионе определил новые подходы в изучении происхождения угро-мадьяр и их взаимодействия с окружающими народами. Речь идет о находках и материалах исследований конца ХХ — начала XXI веков, благодаря которым среди ученых разгорелась большая дискуссия, а в научный оборот войдут новые сведения по данной проблематике. По актуальной теме уже в четвертый раз проводят Международный Мадьярский симпозиум, и второй год он проходит в России. В этот раз его принимает Казань в Императорском зале КФУ с 15 по 20 октября. В первый день симпозиума выступили ученые трех стран: Айболат Кушкумбаев из Астаны, Аттила Тюрк из Будапешта и Айрат Ситдиков из Казани. «Реальное время» приводит все три доклада с новыми данными о происхождении древних предков татар.
Маджар — страна на востоке рядом с Дашт-и Кыпчаком, Булгаром, Аланией и Русью
Первым слово взял доктор исторических наук, профессор Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилева Айболат Кушкумбаев, его выступление было посвящено источникам о мадьярах в Улусе Джучи:
«Есть две группы источников о восточных мадьярах — западная, как правило, латиноязычные записи и разноязычные восточные (арабские, персидские, монгольские и тюркские) источники. Особое внимание хочу обратить на восточные сочинения, которым мало было уделено внимания. В период существования золотоордынского государства чингизидами был организован знаменитый Западный поход (1236—1242). Этой теме посвящены сочинения, в частности, Рашид Ад-Дина, официального историка монгольской династии Хулагуидов в Иране. В этом сочинении автор пишет, что Бату (сын Джучи), Менгу (сын Толуя) и Гуюк (сын Угэдэя) «с другими царевичами и многочисленным войском отправились в области кипчаков, русских, булар (поляков), маджар, башгирд, асов, Судак и те края…». Далее идет рассказ о войнах, которые вели царевичи и войско монгольское в Дашт-и Кыпчаке, Булгаре, Руси, Мокше, Алании Маджаре, Буларе (Польше) и Башгирде (Венгрии) и завоевании ими тех стран. Автор источника четко разграничивает термины: «Маджар» от «Башкирд» (Венгрии), так как для него это хотя и близкие, но географически разные понятия. Я подозреваю, что Маджар — это страна и народ, который располагался на востоке, рядом с Дашт-и Кыпчаком, Булгаром, Аланией и Русью. В то же время, следует отметить, что мусульманские авторы, традиционно давно увязывают два термина «маджар» и «башкирд», используя их как две взаимозаменяемые этнографические категории. Совмещение этих этнонимов в средневековой географической литературе порой до сих пор приводит к путанице при применении данных названий.
Выступление Айболата Кушкумбаева было посвящено источникам о мадьярах в Улусе Джучи.
По другому изданию эти сведения изложены Рашид ад-Дином так: «В настоящее время большая часть войск Токтайа и Байана суть из рода этих 4 000, а то, что прибавилось в это последнее время, состоит из русских, черкесов, кипчаков, маджаров и прочих, которые присоединены к ним. В смутах между родственниками некоторые ушли туда». Здесь надо обратить внимание на то, что «маджарские» войска перечислены сразу за «кипчакскими». Такой порядок перечисления допускает считать наличие какой-то военной иерархии в армии Джучидов. Между тем указывает ли это на действительный статус воинских подразделений джучидских войск по этническим наименованиям ответить однозначно нельзя, но их действительное присутствие в структуре вооруженных сил Золотой Орды в это время не подлежит сомнению.
Именно в монгольский период начинается или возможно уже продолжается тюркизация какой-то группы мадьярского населения, так как совершенно очевидно, что в Улусе Джучи (Золотая Орда) основная часть населения была представлена тюркоязычными племенами как степного Дашта, так и этногруппами, пришедшими в ходе монгольских завоеваний с Востока из Центральной Азии.
О процессе тюркизации населения Улуса Джучи есть косвенные данные. Так, в сообщении Юлиана можно встретить, что когда он был у восточных мадьяр, он видел «татарского» (монгольского) посланца: «В этой земле венгров упомянутый брат обнаружил тартар и посланца предводителя тартар, который знал венгерский, русский, куманский, тевтонский, сарацинский и тартарский языки». Вполне очевидно, что восточные мадьяры знали, по крайней мере, такие соседние тюркские языки этого региона, как булгарский и кумано-кыпчакский.
В сочинении ибн Фадлаллаха ал-'Умари указаны народы, населявшие Золотую Орду, среди которых упоминаются кыпчаки, черкесы, русские, асы, маджары и другие народы северных стран. В этом произведении маджары, наряду с другими народами, отмечены дважды.
Первое сообщение: «Хотя они (Кипчаки) одержали верх над ратями Черкесов, Русских, Маджаров и Асов, но эти народы похищают детей их и продают их купцам».
О процессе тюркизации населения Улуса Джучи есть косвенные данные.
Второе сообщение характеризует границы Турана: «с Юга его охватывают земли сперва Синда, потом Инда, с Севера — земля Хифджаков, то есть народа Кипчанского, земли Саклабов (то есть Славян), Черкесов, Русских, Маджаров и живущих по соседству с ними разноплеменных народов, населяющих Север».
Как показывают арабские источники, выходцы с территории Золотой Орды четко различалась по прозваниям (именам), исходя из места его обитания и этнического происхождения. Так, выходцы из Крыма («крымцы») назывались ал-Кирими, «сарайцы» — ал-Сараи, «хорезмийцы» — ал-Харазими, «маджарцы» — ал-Маджари и т. д. Прозвание ал-Маджари указывает либо на этническое происхождение индивида, то есть города или местности, откуда был выходцем этот человек.
Ибн Батута, путешествуя по золотоордынским владениям, останавливался в известном городе Маджар: «Поехал я в Маджар, город большой, один из лучших тюркских городов, на большей реке, с садами и обильными плодами». Золотоордынский город Маджар находился на реке Куме, вблизи современного города Буденновск, Ставропольского края РФ. По восточным источникам город Маджар относился к правому крылу Золотой Орды.
Город Маджар был захвачен войсками Амира Тимура в 1395—1396 годах, о чем сообщает нам тимуридский историк Шараф ад-Дин Али Йазди в «Зафар-наме». В списке народов, которые подверглись нападению наряду с русскими, черкесами, аланами, упомянуты и башкирды, которые здесь (территория Северного Кавказа, предкавказских и волго-донских степей) никогда не жили. Регион их традиционного обитания — это Южный Урал (Поволжско-Уральский регион). Скорее всего, под этим этническим наименованием понимались золотоордынские маджары (мадьяры). Йазди, также как и его предшественники, перенес название восточных башкирдов на золотоордынских маджар, обитавших в правом крыле Джучиева Улуса.
Этноним «маджар» присутствует на надмогильном камне волжских булгар, датируемом 1311 годом. Все эти разрозненные данные позволяют считать, что маджары прочно входили в этноструктуру золотоордынского общества и занимали приметные позиции.
Интересные сведения сообщает о мадьярах в своей книге «Тухфат ал-ариб на хадийат ал-адиб» Абу Мухаммада Мустафа ал-Джаннаби. В конце XIV века, в ходе второго похода Амира Тимура на Золотую Орду его войска столкнулись с народом «маджар»: «И в году семьсот девяносто седьмом (1394—1395 гг.) достигло до Тимура сведение о том, что Туктамыш-хан, владетель Дашт-и Кыфджака, вернулся в Сарай. И сразу Тимур преследовал Туктамыша, не завоевал его владение, и Туктамыш уехал в Булгар. Вторгся Тимур в его страну в той степени, что дошел до русов, черкесов, маджар и Азака, где учинил им резню, захватывал в плен и рабство, грабил и разорял. Именно с этой эпохи перешел род маджар из части Востока в сторону Запада и обосновался в окрестностях Ниха Туны, и взяли маджары там многочисленные укрепленные города и великий из их укрепленных городов город Бидж. Они являются из числа величайших неверных известных храбростью, силой и многочисленностью».
Откуда автор почерпнул эти сведения, нам неизвестно. Но в целом достоверность этой информации о наличии в Золотой Орде именно в этом районе какого-то мадьярского населения не вызывает сомнений.
По всей вероятности, эта этническая группа мадьяр не была мусульманами, это вытекает их их характеристики — «неверные». И проживали они примерно на территории нижнедонских степей, где-то недалеко от города Азака (Азова). Это очень важное свидетельство о местонахождении восточных мадьяр на территории Золотой Орды в конце XIV столетия, которое согласуется с данными других источников. Конечно, ни о каком переселении мадьяр в Паннонию в это время не может быть и речи. В то же время автор недвусмысленно связывает мадьяр золотоордынских (восточных) и мадьяр западных из Центральной Европы. Примечательно, что сведения арабского источника вполне согласуются с данными латиноязычных авторов середины XV века».
Доклад доктора наук Аттилы Тюрка из Католического университета Петера Пазманя был посвящен теме: «Восточноевропейские корни в отношении археологического наследия древних мадьяр в Карпатской котловине (X в.) на фоне новых результатов исследований».
«Археологический материал не позволяет говорить о том, что венгры пересекли Волгу в середине VIII века»
Доклад доктора наук Аттилы Тюрка из Католического университета Петера Пазманя был посвящен теме: «Восточноевропейские корни в отношении археологического наследия древних мадьяр в Карпатской котловине (X в.) на фоне новых результатов исследований»:
«Исследование восточных связей по археологии Карпатского бассейна в X веке является одной из важнейших задач в изучении древнемадьярской истории. В последнии 5—10 лет эта работа получила новые импульсы, благодаря новым восточным находкам и открытию материалов Субботцевского горизонта — переходного звена между венгерскими памятниками Урала и Карпатского бассейна. Ныне известно происхождение восточных аналогий, благодаря находкам эпохи обретения родины — X века. К их первой группе принадлежат синхронные материалы восточного происхождения. Например, амулеты-топорики, число которых в последнее время резко возросло. Ко второй группе можно отнести находки позднее эпохи обретения родины. Например, изобразительное искусство с пальметтами (растительный орнамент в виде веерообразного листа пальмового дерева, — прим. ред.). Восточные параллели венгерских находок можно найти, в частности, в степи, на территории Хазарского Каганата. Сегодня возрастает количество артефактов, указывающих на непосредственную связь Карпатской котловины с Волжско-Уральским регионом и Южным Уралом (например, трубочки для трута и т. д.). Иногда мы можем определить точную функцию этих находок с помощью именно восточных аналогий. Результаты антропологии и биоархеологии подтверждают сложность древнемадьярской истории аналогичной описаниям из письменных источников. Таким образом, для исследования археологического материала Карпатского бассейна X века необходимо знать раннесредневековый археологический комплекс Восточной Европы. Географическое распространение восточных аналогий позволяет сделать важные исторические выводы. В целом находки, связанные с мадьярами, обнаружены на тех территориях, на которых и по данным лингвистики и истории происходил этногенез венгров, или в тех краях, где жили народы, контактировавшие с мадьярами. В последнее время возросло число могильников на территории древней Руси, в которых погребения совершались с предметами «венгерского типа». Полагаем, что эти находки принадлежали тем наемникам, которые, возможно, переселились на Русь из Венгрии. Находки, связанные с венграми, распространены не по всей Евразии. Что может помочь в реконструкциях пути передвижения мадьяр — вопрос, который до сих пор остается дискуссионным. Хронология движения венгров также спорная, ведь материалы Субботцевского типа и возможные древневенгерские памятники между Днепром и Уралом появились приблизительно одновременно. Археологический материал не позволяет говорить о том, что венгры пересекли Волгу в середине VIII века, как это утверждают венгерские исследователи. В последнее время возникли сомнения относительно западносибирского происхождения кушнаренковской культуры. С другой стороны, реальным продвижением в тематике стали последние биоархеологические исследования. Благодаря им удалось установить, что генетический материал части венгров эпохи обретения родины связан с раннесредневековым населением Волжско-Уральского региона и Южного Урала».
«Сделаны важные археологические открытия, пролившие свет на венгерскую проблему»
Следующим к трибуне вышел директор института археологии АН РТ Айрат Ситдиков, выступив с докладом о результатах комплексных исследований в Татарстане Больше-Тиганского могильника 2017—2018 гг.:
Айрат Ситдиков выступил с докладом о результатах комплексных исследований в Татарстане Больше-Тиганского могильника.
«Открытие Больше-Тиганского могильника и его этнокультурная характеристика вызвали большой интерес как среди советских, так и венгерских ученых. Елена Александровна Халикова считала, что основная масса древних венгров вплоть до первой половины IX века продолжала обитать в Волго-Уральском регионе. Именно здесь сосредоточены памятники больше-тиганского типа, значительная часть которых прекращает существовать ближе к середине IX века. Видимо, именно в это время основная часть древних венгров покидает пределы региона и уходит на запад, сначала в Леведию, располагавшуюся, скорее всего, в Подонье, к северу и северо-западу от основных салтовских центров, а затем на юго-запад, в причерноморские степи, в Ателькузу.
В последнее десятилетие на Средней Волге и Нижней Каме в пределах Татарской АССР сделаны важные археологические открытия, пролившие свет на венгерскую проблему. Нам уже приходилось в этой связи писать о параллелях в погребальном обряде Танкеевского могильника IX—X веков, широко исследованного в 1961—1968 годах в Куйбышевском районе Татарии, и древневенгерских захоронениях на Дунае. Отмечались аналогии и в инвентаре этих памятников. Любопытные параллели в ряде деталей погребального обряда и вещах, в частности, в очень специфических детских и женских украшениях, были отмечены при раскопках и другого памятника раннебулгарской эпохи, синхронного Танкеевке, — Тетюшского могильника. Рассмотренные параллели позволили сделать вывод о тесных контактах древних венгров с волжскими булгарами, о наличии общего этнического компонента в составе населения Волжской Булгарии в конце IX—X веков и складывающегося одновременно с ней Венгерского государства в Карпатской низине. Однако и Танкеевский, и Тетюшский могильники оставлены населением, чрезвычайно смешанным в этническом отношении, имеющим разные источники и происхождение. Достаточно сказать, что в Танкеевском могильнике представлена керамика нескольких культур — керамика ломоватовских памятников Верхнего Прикамья, поломских могильников бассейна Чепцы, неволинских памятников Сылвы, сосуды кушнаренковского типа, характерные для Башкирии и, наконец, лепные и плоскодонные горшки, а также лепные и гончарные кувшины, связанные происхождением с салтовским миром. Столь же разнороден остальной вещевой инвентарь и детали погребального обряда. Корреляционный анализ, проведенный при обработке танкеевских и тетюшских материалов, показал, что отдельные детали обряда и предметы инвентаря встречаются в погребениях в различных сочетаниях, свидетельствуя о глубоком зашедшем процессе смешения населения, имевшего разные истоки. В этих условиях выделить интересующий нас компонент, общий с древними венграми, и весь характеризующий его комплекс признаков было очень трудно, практически невозможно. Задача облегчилась открытием в Нижнем Прикамье нового памятника последней трети VIII — начала IX века — Больше-Тиганского могильника, который позволит, наконец, выделить ранневенгерский археологический комплекс в Восточной Европе и, в частности, даст возможность связать с древними венграми определенные археологические памятники второй половины I тысячелетия н. э. в Волго-Уральском регионе.
Нами была инициирована работа в последнии 3 года издания исследований Больше-Тиганского могильника Халиковой и Халиковым. Были поставлены две задачи, кроме издания их работы: понять, что же произошло с этим могильником — после проведенных работ в 80-е годы раскопки больше не возобновлялись — и определить задачу на будущее.
Сейчас эта территория — открытое пространство, ни один из элементов не выражает особенностей. Нам удалось определить и локализовать территорию, которая наиболее близка. Так как был составлен сводный план, произведена посадка памятника около дороги. Дальнейшая наша задача исследовать и локализировать весь участок: вблизи дороги, за дорогой. Мы знаем, что территория была сильно распахана. Определена тактика развязанных шестов, определили места работы шурфов. В результате мы произвели закладку шурфов, размерами 2 на 4 за территорией, к дороге, за дорогой. Возможно, это требует продолжения. Главный вопрос стоял — локализовать территорию. Эти работы являются только предварительными».
