Идея этой статьи возникла после того, как в группе «Старая фотография» я увидел фото Юлианы Парфеновой с ветлужскими женщинами, сделанную 1944-45 годах на севере Горьковской области. Женщине справа 32-33 года, она председатель колхоза — все мужчины на войне, ей пришлось быть главной. Бабуля слева, её мать, не такая уж старая, ей чуть больше 70-ти лет. Эти женщины в тылу вынесли не меньше мужчин воевавших на фронтах Великой Отечественной.
Меровия
Север Горьковской области это Варнавин, Ветлуга и Шахунья. Только вслушайтесь в эти певучие древние названия — Лапшанга, Шамбал, Тулага, Арья, Темта, Тоншаево, Пинал, Белбаж, Шалдеж, Шудугуж, Кубы, Юронга, Шаранга, Кугланур, Рейчваж, Вахтан. Звучат как заклинания «древних» из книг Лавкрафта.
Среди них как марийские, так и типично мерянские названия, как будто взятые с карты Ростовского или Гаврилов-Ямского районов Ярославской области.
В этом нет ничего удивительного, ведь находятся они на землях древнего Ветля-Шангонского кугызства (Поветлужья), пространства, где сошлись древние марийцы и ростово-суздальские меряне.
В «письме брата Юлиана о монгольской войне» написанного венгерским монахом -доминиканцем Юлианом Венгерским (Iulianus Hungarus), совершившим в 1230-е годы два путешествия на восток в поисках Великой Венгрии (Magna Hungaria), прародины венгров, эти земли впервые упомянуты под названием Меровия (Merowia[m]).
В ходе древнерусской христианизации в XI-XII веках часть финно-угорского населения Ростовской земли ушла с территорий современных Владимирской и Ярославской областей за Волгу на территорию Поветлужья, которое, по их имени прозвалась Меровией. Позднее, в XVI-XVII веках началось крещение мери уже на этих территориях, и часть мерян, отошла ещё дальше на восток в Заветлужье и Вятку, где слилась с родственным этносом мари, что послужило основой формирования северо-западного субэтноса этого народа локализованного в современных Воскресенском, Тонкинском, Тоншаевском и Шарангском районах Нижегородской области.
Оставшиеся на территории Меровии меря стали основой для образования «костромских марийцев» или «ветля мааре», а так же великорусских субэтносов – «кержаков» и «ветлугаев».
Ченебечиха
Между Ветлугой и Сявой, на правом берегу Ветлуги в лесах стоит урочище Ченебечиха, считающееся первым русским селением Заветлужья.
Все бы нечего, но обращает на себя внимание явно не русское название этого населенного пункта. По марийски -ченя (устаревшее) – «крещение», а -беч / -веч – «со стороны», лексема использующаяся в локативных фразеологических конструкциях, например «Йошкар-Ола веч» — со стороны Йошкар Олы. В марийском языке звук -в: нёбно-губной, схожий с русским -б) поэтому Ченевеч, со временем превратился в Ченебеч. Ченебечиха – «крещение со стороны», «крещёное со стороны».
Люди в этом месте жили со средневековья, в нескольких километрах от Ченебечихи на берегу реки Луданга в 1908 г. археологом В.Н. Каменским было обнаружено «Черемисское кладбище». В 1958 г. этот могильник раскапывался археологами, которые подтвердили, что это древнемарийское захоронение относящиеся к средневековью.
Вот такое «первое русское селение» жители которого были окрещёнными черемисами (ветля маре). Всего в 500 км от Москвы.
В документах Макарьевского, что на Унже, монастыря имеется запись: « В 1644 году старцы (монахи) Тихон, Паисий, Козьма и Пафнутий поселились в диком лесу Унвежской осады Ветлужской волости Воскресенского стану за рекой за Ветлугой по реке Какше в пустоше Ченебечихи», а через 10 лет (в 1654 году) они подали царю челобитную, в которой писали:
«Де живут они на пустоши Ченебечихе 10 лет, а церкви нет, да нашли другие пустоши по Малой Какшице по речке, да пустошь Ивняжную на речке Шаре, на той пустошке когда-то была церковь, и каменья на могилах есть, а до черемис от тех пустошей дикого лесу вёрст сто…»
и просили разрешить построить в Ченебечихе церковь во имя Воздвижения. В 1655 году церковь была построена, а 1659 году эту Воздвиженскую церковь в Ченебечихе указом царя приписали к Макарьевскому, на Унже, монастырю.
Характерно, что в этом документе Ченебечиха и Ивняжная названы пустошами, то есть местами, ранее заселёнными, но почему – либо запустевшими. Видимо, ещё в XVI веке здесь уже было первое поселение христиан, и подтверждением этому служит упоминание об оставшихся в Ивняжном могильных памятниках (камениях).
Да и в челобитной крестьянина Нейской волости (сейчас она в Макарьевском районе Костромской обл.) Митюкова (тоже марийское имя от фин.-в.: фин. mytty «узел», «узелок», «комок»; мар. мытъы «небольшого роста», «хилый коротыш». Вар. Миташ, Митек, Митешка, Митиш, Мити, Митуш), поданной на имя царя в 1587 году об отдаче ему на оброк за рекой Унжей, говорится:
«а запустел тот лес с сорок и с пятьдесят лет…, и кто тем лесом в старину владел, побили в старую войну черемисы, а иные померли в поветрие и тем лесом не владеет никто…».
Крестом, ружьем и самострелом.
Основание небольшого монастырька в Ченебечихе – пример типичной монастырской колонизации. Старцы–монахи в поисках уединения уходили в новые необжитые места, строили кельи, часовни. Позже к ним подселились другие монахи и крестьяне, основывая селения. Монастырская колонизация в то, и более раннее, время имела в первую очередь политическое значение, так как помогала Московии захватывать и осваивать новые земли, и правительство всячески поддерживало её.
В 1661 году Воздвиженской пустыни принадлежали уже д.д. Холки (позже Новоуспенское) и Хмелевицы. Но монахи Воздвиженской пустыни не обосновывались надолго в Ченебечихе. Они устремили свою экспансию ещё дальше на северо-восток по реке Какше в земли, заселённые марийцами, и встретили здесь сопротивление с их стороны.
В документах «Грамоты коллегии экономии по Галическому уезду», хранящихся в архиве Древних Актов в Москве, имеется дело № 35 за 1668 год – жалоба черемисов Санчюрского уезда царю на притеснение их монахами Макарьевского монастыря, которые в целях захвата их земель использовали не только мирное свое оружие – проповедческий крест, но и ружья, и самострелы. Они перевели сюда свой монастырь, основав Нововоздвиженскую пустынь, на месте которой позже было основано село Какша (сейчас оно в Кировской области).
Церковь и этногенез
Здесь стоит специально отметить, что монастыри и церковные погосты это основной оплот системной московской колонизации начиная с XIV века. Так было не только в описываемом Поветлужье, так было на Вятке, Посурье, Средней Волге в XVI-XIX веках, и, прежде всего в Верхневолжье в XIV-XV и Севере в XV-XVII веках.
Например, три основные группы туземных русских — поморы, заонежане и пудожане сформировались из чуди, вепсов и карел при участии новгородцев именно вокруг сети монастырей и погостов. Тоже касается и мери, земли которых были освоены Церковью наиболее планомерно.
Тема насколько важная, настолько необъятная и никем еще толком не осмысленная. Все региональные славяноязычные популяции, из которых потом явились на свет великороссы, формировались из финно-угорских и балто-славянских туземцев вокруг монастырей.
Рассматривая проблему великорусского этногенеза в XIV-XIX веках стоит говорить не об абстрактной «славянской колонизации», а о монастырской, это более корректно и исторически оправдано.
Легенды и предания о Ченебечихе
Волшебное кольцо
Недалеко от Ветлуги протекала река Саввина, в честь которой назван холм Саввина грива. Река Саввина получила своё название в честь разбойника Саввы. Он был главарём банды. Один барин приехал в те места и попросил собрать деньги старосту Савву. Деньги не были собраны в срок, и старосту наказали. Банда бежала в лес и обосновалась в местечке близ Ченебечихи. Савва потерял мать ещё в юном возрасте. Перед смертью мать отдала сыну кольцо, обладающее скрытой силой. Савва в свою очередь подарил кольцо своей жене.
Спустя некоторое время местные жители донесли на Савву и его банду царю, который со своей армией попытался их арестовать. Но царской армии арест не удался, разбойники пустились в бегство. Награбленное же было спрятано в Соловецком озере, недалеко от Ченебечихи. Поиски беглых продолжались. Из всей банды удалось схватить Савву и его жену. Выше упоминалось о волшебном кольце, благодаря которому Савве удалось исчезнуть от рук царя. С тех пор ни Савву, ни его жену никто не видел. Эти легенды покрыты мраком тайны, ключ разгадки к которым не найден и по сей день. В 1987 году Ченебечиху покинул последний житель. Деревня опустела, дома начали разваливаться, зарастать травой и мхом.
Лялины горы
Давно в старину в Ветлужских лесах гулял со своей шайкой разбойник, по другой версии один из атаманов Степана Разина, Ляля (также марийское имя от д.-ф.-у. : фин. lelli «баловень», «любимец»; эст. lüli «звено»; бот. «членик», «колено»; анат. «позвонок», «сустав»; коми ляльӧ, ляля дет. «рубашка»; коми-п. льӧль, удм. лёлё «молоко», «молочко»; мар. люлю дет. «глиняная свистулька» П каз. лӓлӓ «маленький» (о ребятах) (1678,1717,1748)). Он был храбр, красив, умел держать в руках шайку разбойников, все подчинялись ему беспрекословно. Разбойники грабили богатых купцов, помещиков, а бедных людей не трогали.
В Ченебечихе был монастырь, в котором было много золота. Ляля, который со своей шайкой жил в горах у самой реки Ветлуги, недалеко от Варнавина (теперь Лялины горы), часто подступал к монастырю, но тот хорошо охранялся, поэтому в него разбойники долго не могли ворваться. Ляля проложил от реки Ветлуги до монастыря прямую дорогу и, собрав всю шайку, напал на монастырь и взял его. Разбойники сбросили колокол с церкви в реку Большую Какшу, а монастырь разграбили.
Золото Ляля с разбойниками положил в бочку, опустил бочку в озеро, привязав ее цепями к пню. Многие искали этот клад, но никак не могли найти. Однажды трое кладоискателей ровно в полночь нашли эту цепь. Но как только один из них взялся руками за цепь, из воды вышел разбойник Ляля и громовым голосом закричал. Кладоискатели пустились бежать по лесу домой. Некоторые смельчаки потом несколько раз приходили на это место, но цепи уже не было. А монастырь в настоящее время не сохранился.
Старики помнят часовню, которая стояла на развалинах монастыря. С той далекой поры место над рекой Ветлугой называют Лялиными горами.
Легенды записаны от Н.И.Соболева в Ветлужском районе. Записал 20 июля 1966 года А.А.Сысоев. Напечатана легенда в сборнике «Нижегородские предания и легенды». Волго-вятское книжное издательство, г. Горький.1971 год (стр.195-196)
Фото: архив Владимира Соколова, Макарьевский сельсовет (Ветлужский район) ОК.
