Языческие боги, в частности Велес, не частые гости на страницах древнерусских документов. По большей части он упоминается в землях Киева и Новгорода и Ростов Великий единственное место в мерянском Залесье, где он засвидетельствован. В житии Авраамия Ростовского сказано: «Чудский (мерянский) конец (Ростова) поклонялся идолу каменну, Велесу». В ходе своей проповеднической деятельности Авраамий «борется с Велесом» и в конце уничтожает его «идол каменный», что находит свое отражение в иконографии святого.
Авраамий Ростовский — святой преподобный Русской церкви, подвизавшийся в Ростове Великом. Известен он тем, что родился в «пределах Галицких», в чудском городе Чухломе в конце X века, а в XI пришел в Ростов, поставил себе хижину у озера Неро, в месте, где жили меряне.
В «житии» это описано так: «Видев же преподобный ту близ прелесть идольскую сущу, в нечестивых душах единаче растущу, не убо бе еще прияли святое крещение, но Чюцкий (Чудской) конец бяше, и покланяхуся идолу Велесу каменну, омрачени бо сердца их деянием бесовским. Бе же во идоле бесу злу живущу и страшилища злы и мечты творяща своим омрачением, яко близ его никтоже возможе путем тем ходити, аще пад не поклонится ему. Преподобный же Авраамий, видев сицевую злую прелесть в несмысленных человецех. И огорчися духом зело, и возревновав по Господе Бозе Вседержители, якоже древле пророк Илия.»
Как видно, не взирая на наличие предыдущих епископов, Ростов, в начале ХI века совсем не был средоточием христиан и подавляющее большинство местных жителей (если не все) оставались язычниками. Далее «житие» Авраамия повествует «о чудном видении ему апостола Иоанна Богослова, который дал ему жезл, увенчанный крестом, для сокрушения идола Велеса». В память явления преподобный воздвиг храм во имя апостола Иоанна Богослова.
Был ли это литовско-латышский Vels — Velnias, древнерусский северный Велесъ, южный Волосъ, или некий автохтонный мерьский дух, которого мы знаем по верхневолжской этнографии под именем Ёлс, Йолс («нечистый дух, чёрт, леший»), житие, написанное в XV веке, умалчивает…
Учитывая, что церковные книжники в позднем средневековье, а «житие» Аврааимя датируется XV веком, с названием языческих божеств не особо «заморачивались», вспомним хотя бы «Слово о трёх святителях» в котором «Хорс –жидовин, а Перун –эллин», вопрос о семантике ростовского Велеса, и его первоначальном имени, как минимум дискуссионный.
Остановимся на этом подробнее.
Балтско—новгородская лингво версия.
Сразу отмечу, что Л. Нидерле, А.Л. Погодин, В.Й. Мансикка, М. Фасмер и Л.С. Клейн однозначно отделяют северного Велеса от южного Волоса, считая, что Велесъ не имеет ничего общего, кроме некой схожести в имени, со «скотьим богом Волосом». Переход -оло- в -еле- и наоборот нигде не больше не отмечен, а потому маловероятен. По-видимому «скотий бог Волос» впервые приходит в Поднепровье из Византии и Балкан так как там св. Власий является традиционным покровителем скота. Волос это южно-восточнославянских вариант св. Власа с типичным для первых полногласием.
В свою очередь северное древнерусское Велесъ, происходит от древнебалтского имени бога загробного мира Vels, Velns — «чёрт», «бог мёртвых». Он «пас» души умерших (лит. vėlė — «душа», vėlės — «тени усопших»). Ряд специалистов занимавшихся вопросом семантической связи ёлс-велесъ-велс, в частности фольклорист П.С. Злобин, считают, что имя Ёлс имеет однозначно не славянский фонетический облик, а именно – отсутствие метатезы плавных и наличие явно балтского окончания муж. рода — s. Учитывая типичную табуистическую замену, выпадание первой согласной, источником верхневолжского имени Ёлс – «чёрт, леший», следует считать древнебалтские слова, сродние литовскомуи латышскому — Vels, Velns — «чёрт», «бог мёртвых». Этот балтийский материал приводил в связи с Ёлсом ещё Д. К. Зеленин, хотя он, по-видимому, был склонен явно балтские факты выводить из вторичного древнерусского имени Велесъ. П.С. Злобин, вслед за петербургским топонимистом-славистом В.Л. Васильевым, считает, что это слово в ярославские и костромские диалекты привнесли древние новгородцы – очевидно, именно таким образом Ёлс оказался на территории Костромской и Ярославской области, и затем проник даже в Верхнекамье.
Итак, версия первая — имя верхневолжского «черта и лешего» Ёлса происходит от имени балтского «Бога умерших» — Vels(а) и попало в ярославско-костромской диалект из языка средневековых новгородцев — словен с которыми контактировали ростовские меря в еще дорюриковые времена.
Но в ней есть нестыковка, имя было распространено только на территории, занятой в прошлом мерей: Угличский р-н Ярославской области, Кинешемский р-н Ивановской области, Костромской и Солигаличский р-ны Костромской области, и на собственно новгородских этнических территориях не зафиксировано.
Греческо—мерянская лингво версия.
Академик-мерянист Орест Ткаченко, автор монографии «Мерянский язык», считал, что попытка объяснения имени Ёлс — преобразованием, в силу табуизации, из балто-славянского Vels — Велесъ не может быть признанной вполне убедительной с формально-семантической и с лингвогеографической точки зрения: «трудно объяснить, почему именно здесь, на мерянской территории, сохранилась эта балто-славянская табуизированная форма; ее же изменение, не вызванное табуизацией, а просто фонетическими причинами, — влиянием мерянского языка, не соответствует тому, что о нем известно».
Ткаченко предположил, что Ёлс является отражением аутентичного мерянского слова, возникшего в период ранней христианизации Северо-Восточной земли (Залесья) в X—XII вв. на основе заимствованного в мерянский для передачи важного религиозного понятия греческого слова Διάβολος — «Дьявол».
В пользу этой версии говорят конкретные аргументы, в частности, упоминание в «житии святого Леонтия», первого епископа Ростова, того обстоятельства, что он «руський и мерський язык добръ умьяше». Поскольку св. Леонтий добился значительного успеха в христианизации языческого мерянского населения, видимо, именно благодаря хорошему знанию мерянского языка, в его «житии» этот факт упоминается как существенный.
Это позволяет предположить, что св. Леонтий, как и его последователь в деле христианизации мери — св. Авраамий — должны были пользоваться в своей миссионерской деятельности мерянским языком.
Второй аргумент — если учесть, что св. Леонтий и его предшественники в Ростове, епископы Феодор и Илларион, были греками и что перевод духовных текстов на финно-угорский мерянский язык осуществлялся ими непосредственно с греческого, не покажется странным и мерянская форма греческого слова Διάβολος — «Дьявол» — Ёлс.
Финно-угорско—мерянская лингво версия.
Я же посмею предложить еще одну, аргументированную, мерянскую этимологию этого имени. Мерянское, этнографическое ярославско-костромское — Ёлс — может происходить от общефинского корня -ела, -йола, -ёлу, дающего целый пучок слов: финск. elaja — «житель», «обитатель», «жилец», финск. elama — «жизнь», эстонск. elu — «жизнь», elus — «в жизни», мар. йолай — «всегда улыбающийся», «жизнерадостный», горно.мар. йолай — «улыбка».
Тут мы можем видеть типичный пример «разжалования» теонима «высшего порядка» в процессе христианизации и переход его на низший, демонологический уровень — Ёлс — «дающий жизнь», «пастырь душ», превратился в простого чёрта, лешего.
Есть еще одна возможная финская этимология этого имени, от горно.мар. -ял, лугов.мар. -йол, эстонск. -jala, финск. -jalka, карельск. -jalga, вепск.- jou(l)g, саамск. -juolgi, мерянск. реконстр. -ёл, — «нога», «ступня».
В этом контексте имя ярославско-костромского «лешего» и «черта» — Ёлса, похоже, обрастает новыми значениями: «ногастый», как тут не вспомнить про то, что изображая чертей и леших у нас, великороссов и финно-угров, традиционно, делают акцент на их нечеловеческих, «козлиных», «непомерно длинных», «неимоверно быстрых», ногах, или на одноногости («паны», «чуды») и тд. Эта версия имеет право на жизнь еще и потому, что подобная семантика в имени «нечистого» встречается в поволжской мифологии. Например, есть мнение, что татаро-башкирский леший, дух леса — Шурале заимствован тюрками из марийских мифов, и имя его происходит от марийского (и мерянского, вспомним древнее ростовское село Шурскол) слова шур — «рог».
Шурале персонификация духа леса. В татарских сказках он обычно описывается как горбатое существо с длинными тонкими пальцами, длинными ногами (!), бородой и рогом на лбу.
Итак, попытка объяснения имени Ёлс — преобразованием, в силу табуизации, из мерянского ёл — Ёлс может быть признанной вполне убедительной с формально-семантической и с лингвической точки зрения. В пользу толкования его в качестве именно мерянской формы говорят и доводы лингвогеографии — оборот зафиксирован исключительно на исторической мерянской территории.
По-видимому, именно его имели в виду авторы жития «Авраамия Ростовского».
