Мифологема о том, что люди высших и низших слоев сделаны из различных веществ имеет свое проявление и в славянских верованиях. Считалось, что знать сделана из теста, а простолюдины — из глины.
Бог стварыў мужыка з гліны, а пана з цеста. Сабака, які круціўся ў час гэтай работы, рассмакаваўся ў цесце і з'еў пана. Заўважыў гэта Бог, страшна разгневаўся ды пачаў трэсці сабаку, з якога пачалі сыпацца на ўвесь свет паны. Пан, які ўпаў пад дубам, назваўся Дубінскім, пад вольхою — Альхоўскім, пад бярозаю — Беразоўскім і г. д. [1]
В более поздние времена, когда элита часто была иностранного происхождения, это представление перенеслось из определенных социальных слоев на целые народы.
Когда Бог зачал творить всякие народы, то налепил шляхты из тиста, а русина влепил из глины. Налепил тай поставил на солнце, чтобы сохли. Как-то забежал туда пес, то Русина не трогался, потому что был глиняный, а шляхту из тиста всю поел. Тогда Бог говорил Ангелу взять пса за уши и бить о деревья. Ударил ангел псов о иву-из пса выскочил шляхтич Вербицкий; ударил ангел псов о березу-выскочил Березовский; ударил о бук — выскочил Буковский; ударил о явора — выскочил Яворский и т.д.[2]Когда еще не было на свете хохлов и москалей, Бог послал как-то Петра и Павла на то место, где теперь Москва. Пришли они и стали делать-Петр хохлов, а Павел — москалей. Петр делал хохлов из пшеничного теста, а Павел москалей из рыжей глины — потому они и рыжие. Наделали и поставили сушиться на солнце. Петр и говорит: — Пойдем, брат Павел, к реке руки мыть. А Павел отвечает: — Иди, Петр, сам, а я свои руки и так оботру. — Ну, если ты не уйдешь, то гляди же, чтобы чего не случилось с нашим народом. Павел прекрасно знал, что его людей никто не займет, а потому пошел себе в тень и лег вздремнуть.
Где не взялась собака, и давай нюхать людей. Понюхал Хохлов, сразу разобрал, что они из теста, и ну их есть.
Приходит от реки Петр, зырк-москали стоят, а хохлов нет! Когда смотрит-собака подняла лапу на грудь москаля, а из груди его и стала глина сталкивать: из-за того москали пузатые. Тогда Петр как разгонится враз, как ухватит собаку за хвост, а собака как дременет полями на Украину! Петр как потянет его дрючком по ребрам, а собака как прыгнет через ярок -- и... стал там хохляцкий Хуторок. Тут Петр и остался, а собака спряталась в лебеду, И... образовал там целую "слободу". С тех пор и начали хохлы жить по хуторам и по слободам.[3](Текст приведен к современному правописанию)
Как творил господь разные народы, сделал москалей, хранцузов, татар, ногайцев; надо еще поляка; хватись, аж глины нету. Вот он взял да из теста и слепил тай поставил всех сохнущими строчкой, а сам ушел. Бежит собака, нюх одного-глина, обоняние второго — глина, нюхнула поляка, аж хлеб — она его съела. Придет Господь-духнул-пошел москаль, духнул-пошел хранцуз; все народы ушли, а поляка нет. — Где поляк? Собака съела. Пошел Господь да на мосту и догнал; как хвате ее за уши, как ударе о мост, выскочил пан Мостовицкий, как ударе о землю — пан Земнацкий, как учешет татарина по брюху — выскочил пан Брюховецкой, тай пошли. [4]
Реконструируя первичный вариант мифа можем подытожить следующее. Сначала Бог (Сварог? Боги?) из глины лепит тело простолюдина, а тело господина делает из теста, как вещества более благородного, чем глина. Фразеологизм "показать из какого теста сделан" собственно и отсылает нас к тому мифологическому представлению (о глине такого фразеологизма нет), хотя ради справедливости еще следует упомянуть, что о слабодухих также говорили, что они из мягкого теста лепленные. Потом Бог по каким-то причинам, например, помыть руки в реке, на определенное время отлучается, а свои изделия оставляет сушиться на солнце. Во время отсутствия Бога прибегает пес, который съедает людей из теста, а глиняных оставляет. Вернувшись Бог оживляет оставшиеся тела своим дыханием и замечает, что людей из теста поел пес. Разозлившись на собаку он берет его за уши или хвоста и бьет о различные деревья или другие предметы или просто трясет. При каждом ударе из пасти пса вылетает человек из теста и называется в соответствии с местом, где он упал, или предмета о которого пса ударил Бог, после которого он выпал из пасти. Каждый человек из теста является основателем одного из благородных родов.
Что касается образа Пса, то здесь важен именно символизм пасти. Пес, в кое-чем похожий на волка Фенрира из германской мифологии, является персонификацией великого зева, всепожирающей Бездны. В некоторых индоевропейских языках подобные слова по значению как греческое "χάος«, что дословно значит быть раскрытым, или германо-скандинавское» gap" с подобным значением. Здесь можно сравнить со славянским глаголом "зевать" в значении широко раскрывать рот. Кстати, одно из имен Одина «Gap þrosnir», что переводят как «разинувший рот в исступлении». Здесь можно вспомнить и Бабу Ягу из восточнославянских сказок, которая могла разинуть рот от Земли до неба поглощая все на своем пути. Итак, Пес в этом мифе, а именно его зев, является своего рода входом в бездну.
По этому поводу важным является следующий пересказ:
Жили два кума: один колдун, а другой нет. Неколдун и говорит колдуну: "Научи меня, кум, колдовать". "Если будешь исполнять все, что я тебе ни скажу, и отречешься от роду, то и будешь уметь колдовать". "Исполню все",— ответил тот. "Так слушай: завтра, как встанешь, возьми икону с божнички и беги на перекресток; там на самой средине перекрестка положи икону вниз ликом и стань на нее ногами и стой, пока не придет к тебе "ён".
На другой день мужик так и сделал, как говорил кум. На перекрестке ему не пришлось долго ждать. Он слышит голос сзади себя: "Исполнил ли все то, что я тебе говорил?". "Исполнил",— отвечает мужик. "Ну, лезь сюда!". Мужик обернулся и увидел сзади себя большую собаку с разинутой пастью. Испугался он и взмолился: "Да Господи, куда же я полезу?". Собака тотчас провалилась, а мужик, не сделавшись колдуном, пришел домой и стал чахнуть. Почах, почах, да через год и умер. [5]
Как видно из пересказа выше, раскрытая пасть является входом в нижний мир, а возвращение оттуда должно было бы быть вторым рождением и появлением нового колдуна. Поедание собакой людей из теста является смертью (символической или не только), а освобождение их Богом — вторым рождением, что является неотделимым признаком знати.
Источники:
1. Легенды і паданні (Беларуская народная творчасць). — Мн.: Беларуская навука, 2005. — № 104.
2. Галицко-русские народные легенды. Т. И. Зибр. Владимир Гнатюк. // Эз, т. XII, 1902.
3. Булашев г. украинский народ в своих легендах, религиозных взглядах и верованиях. — Киев, 1992. — С. 153-154.
4. Малорусские народные предания и рассказы. Свод Михаила Драгоманова. — Киев, 1876. -- № 35.
5. Колчин А. Верования крестьян Тульской губернии, 1899.