Образ бога — громовика сохранился у восточных славян в полной ясности, но под другим именем: Ильи-пророка. Впрочем, и старое имя не совсем исчезло. По Чубинскому, в Каневском уезде Киевской губ. «гром и молнию народ называет Перуном. Если случится, что молния зажжет какое-нибудь строение, то обыкновенно говорят: „перуном спалыло"». Что Илья заведует грозой, что, когда гремит гром, это «Илья по небу катается», — это знали в любой русской деревне. Прогневить Илью — пророка считалось чрезвычайно опасным: он может спалить молнией не только дом и все хозяйство смельчака, но и целую деревню, может побить градом урожай. Ильин день — 20 июля — считался самым опасным в смысле грозы и града.
В этот день нельзя было работать, чтобы не прогневить Илью. Население строго следило за соблюдением этого запрета, ибо думали, что нарушитель мог навлечь гнев грозного пророка на всю деревню. Во многих местах крестьяне постились всю «ильинскую» неделю (перед 20 июля), чтобы умилостивить сердитого громовика, защитить от его молний свои посевы, скот и дома. В Ильин день в дореволюционной деревне почти повсеместно служились молебны. Местами, например в Вятской губ., приносились настоящие жертвы громовику: крестьяне в этот день приносили в церковь «под свято» баранью ногу, пчелиный мед, свежие колосья ржи и зеленый горох.
Относясь с суеверным страхом к грозному повелителю молнии, население в то же время видело в нем и защитника от нечистой силы. Поверье, что бесы больше всего боятся молнии, которая их убивает или прогоняет, было свойственно не только славянским, но и очень многим другим народам. По этому поверью, бог грозы преследует своими стрелами — молниями нечистую силу, куда бы она ни спряталась. Если молния поражает деревья, дома, даже церкви, убивает людей, — это, по старинным представлениям, означает, что черти ищут себе всюду убежища, стараясь укрыться хоть в маленькую щелку, но бог — громовик их везде настигает.
Все эти факты опровергают мнение Аничкова, что культ бога грозы был в Киевской Руси чисто официальным, княжеским культом, оставшимся чуждым для народа. Было бы странно, если бы древний славянин — земледелец оставлял без внимания летние грозы и дожди, от которых зависела судьба его урожая и всего его хозяйства, если бы они не отражались попытками умилостивить грозную стихию.
Источник: Токарев С.А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX — начала XX в. — Москва ; Ленинград : Изд-во Акад. наук СССР, 1957.
