Многие неоязычники считают именно март – временем исконного славянского новолетия, поэтому обойти этот момент вниманием мы не можем, тем более, что новогодний ритуал – это явно не “проводы зимы” и не “встреча весны”, а нечто свое, особенное.
Заметно, что эти заметки я построил практически полностью на исследованиях Татьяны Алексеевны Агапкиной (и это объяснимо: тот же СДЭС отдельно взятый, например, мы уже года три как переросли, брать вообще всю литературу по теме – нереально, поэтому пришлось сосредоточиться на чем-то одном, зато самом лучшем). Так вот, взявшись в который раз перечитывать ее труды, я с удивлением для себя обнаружил некоторые моменты, которые до сих пор от меня ускользали. Не потому, что они – какие-то сильно хитрые, а наоборот – потому, что то, что лежит на самой поверхности мы обычно не замечаем, хотя казалось бы.
Ниже я перечислю те признаки, которые Татьяна Алексеевна выделяет как признаки Ритуала Новолетия (понятно, что далее речь пойдет не только о весеннем времени, но и о любом новолетии – в принципе). В общем, думаю, что уже по первому пункту вы меня поймете:
ОБРЯДОВОЕ ДЕРЕВЦЕ
Да, вот это – именно то, чего я до сих пор не понимал, да и сейчас не то, чтобы прям “понимаю”. Далее будет какое-то слишком уж сильное обобщение, как по мне, но… Я давно и много ее читаю – и нахожу, что мыслит она чрезвычайно здраво. В общем, я не могу просто так отмахнуться от ее мнения, даже если оно кажется мне не вполне верным (ведь возможно, что как раз я пока еще чего-то не понимаю). Так вот, по мнению Агапкиной, само по себе участие в ритуале некоего особого “обрядового деревца” – верный маркер Главного Календарного Праздника – Новолетия. Вот так вот. Наверное, лучше ей самой предоставлю слово:
“Сам факт установления обрядового деревца в начале года (и его форма, напоминающая райское дерево с цветами и плодами) говорит в пользу того, что этот масленичный обычай маркирует основной календарный рубеж, сопоставимый по своему значению с границей календарного года. Вспомним, что деревце — типичный атрибут переходных праздников, таких как Рождество, 1 мая, Троица, день летнего солнцестояния, на Украине — старый Новый год (день Симеона Столпника, 1.09), …, а также жизненного цикла человека (свадьба, похороны-свадьба, уход в рекруты, в центральнорусских областях — иногда вьюнишник; в восточной Польше — именины хозяина), а в окказиональных обрядах — деревце символизирует завершение определенного вида или этапа хозяйственной деятельности (например, возведения крыши при строительстве дома). Обрядовое деревце соотносится с образом мирового дерева и в известном смысле является его ритуальным вариантом, а его установление в порубежные периоды календаря придает совершающимся вокруг него событиям значение действия, происходящего в центре мира, у мирового дерева, и в момент его «начала»[здесь и далее, все цитаты по 1].
Конечно, все это мы читали и раньше, у того же В.Н. Топорова, но вот так, чтоб встречая в обрядности праздничное дерево, прямо видеть в этом указание на новогодний рубеж – это для меня в новинку. Ладно, здесь, повторюсь, остается только довериться ее интуиции.
В любом случае, мы из этого можем извлечь следующий практический совет – к (весеннему) новолетию стоит нарядить обрядовое деревце – как символ Мирового древа. Обычно это вечнозеленое дерево (та же ель), которое наряжают лентами, бумажными цветами, колокольчиками, фруктами и даже овощами (луком, например). “Иногда все гуляние-празднование (и песни, и трапеза) происходило вокруг растущего дерева, например, в саду (ПА, Оздамичи Столинского р-на Брестской обл.)”.
Такое деревце могло быть и мобильным: его носили по селу или обвозили вокруг села на санях, или даже прикрепляли на плуг во время ритуальной пахоты (а вот вообще шизня: “…каравай спеком.., ёлку затыкаем у каравай, ёлку убирали всякими бумагами, бером на голову, хлопец маленький бероть и несоть на горку, мы круг него скачем да спеваем» (ПА, Голубица Петриковского р-на Гомельской обл.)”).
РИТУАЛЬНЫЙ ПОЕДИНОК
Ну насчет этого есть целая научная традиция уже. Вроде как на рубеже календарного года разыгрывался поединок, который осознавался как ритуальное воспроизведение борьбы хтонического и космического начал в момент творения (типа Мардук и Тиамат). Потом это приобрело форму соперничества двух партий или групп. Применительно к весне: “…взаимное ритуальное хлестание вербовыми ветками в Вербное воскресенье или битье пасхальными яйцами, осознаваемое именно как «борение»; популярные у восточных славян календарные поверья о встрече «зимы с летом» на Сретение и их борьбе друг с другом (сопоставимые с ритуальными поединками Зимы и Лета у немцев); сюда примыкают словенские поединки ряженых, один из которых изображал Зеленого Юрия (или Весника), а другой, обвитый в солому, назывался Раболь (? от rabelj ‘палач, жестокий человек ) и символизировал, судя по всему, уходящий год и зиму (Kuret 1, 268, Помурье); русские кулачные бои ; гусиные и петушиные бои, особенно популярные в период Великого поста (Занозина 1991, 70, курск.); соперничество между соседними улицами и кварталами при зажигании обрядовых костров, выражающееся в стремлении уничтожить костер соседей, украсть дрова и пр., а также словесные пикировки между соседями по поводу таких костров; конские бега, особенно популярные на востоке Балкан в Тодорову субботу; происходившее обычно на Красную горку соревнование разных сел в искусстве водить хороводы и петь,..” и др.
В общем, глядя на такие, максимально широкие рамки, я думаю, что это могут быть любые игры с духом соперничества, где есть победители и проигравшие. Хоть настольные.
А вот здесь, кстати, она пишет уже то, что можно принять: “… поскольку ритуальный поединок является приметой праздника вообще (а новолетия — лишь в первую очередь), отдельные его формы можно встретить не только в святочных и ранневесенних праздниках (обычаях и календарных текстах), но также в пасхальных, юрьевских, троицких и купальских”.
То есть Новолетие выступает в роли некоего эталона, – как самый главный праздник, на который равняются все остальные праздники. Это справедливо и для следующего пункта:
КРОВНАЯ ЖЕРТВА И ОБЩЕСЕМЕЙНАЯ ТРАПЕЗА
Тоже так-то все логично. Рождественский/новогодний поросенок, пасхальный ягненок, и прочее. В современных условиях это, как правило, утка или курица. К стыду своему, я только сейчас осознал, откуда растут ноги у этой традиции – новогоднее (мясное) блюдо должно быть цельным животным – целый поросенок или, что для современности наиболее реально, целая курица (а не просто набор куриных ножек). Животное (птица, или рыба, на худой конец) целиком. Жертва, приносимая у Мирового древа во время сотворения мира и разделяемая потом на части. Блин, очевидно же, но раньше я этого почему-то не понимал…
Тут есть еще один аспект, тесно связанный с основным праздничным блюдом, делимым на части – идея А.К. Байбурина о сборе ВСЕХ членов семьи за праздничным столом, как об обязательном условии новолетия. Давным давно у нас уже был пост на эту тему, поэтому нужную цитату из Байбурина мы можем найти прямо там: “Обрядовая трапеза — менее всего принятие пищи. Скорее, она является идеальной моделью жизни в ее наиболее существенных проявлениях. Одно из условий благополучия семьи — ЦЕЛЬНОСТЬ и ЦЕЛОСТНОСТЬ семьи и хозяйства: скота, урожая.
В подготовке к праздничной трапезе этой идее придается особое внимание. Все находящиеся в отлучке члены семьи стараются к празднику (и особенно новогоднему) быть дома. Праздничная уборка преследует аналогичные цели: “все рабочие инструменты, как-то: пилу, долото, „клявцы и бабки, шилля, скобили” и проч. мужчины должны собрать в одно место ради „еднысци стачины”. То же должны сделать и „женки” с прялками, веретенами, „сукайлыми”, „цевкыми” и другими предметами при женских рукоделиях. В особенности старательно должны быть собраны веретена, так как из последних, небрежно оставленных, рождаются летом змеи” (белор. — Никифоровский, 1897, с. 223, № 1741).
Все вещи, как и люди, в праздничные дни должны находиться в своем доме. Повсеместно распространен обычай ничего не давать в долг во время праздников (см., например: Чубинский, 1872, III, с. 262; Шейн, 1902, III, с. 330; Зеленин, 1934, с. 20—24, и др.). Эти запреты объясняются тем, что именно в праздники доля человека и семьи может измениться…”(https://novoyazychestvo.ru/v-preddverii-zimnego-solncestoyaniya.html).
В принципе, я думаю, что даже при физической невозможности осуществить идею “собрать всех воедино”, мы должны все равно попытаться сделать это хотя бы с помощью видеосвязи.
Вернемся к тексту Агапкиной:
“Такая трапеза, за которой собирается целая семья, представляется, по мысли А. К. Байбурина, «идеальной моделью жизни в ее наиболее существенных проявлениях», поэтому «мотив собирания (семьи за праздничным столом. — Т.А.) можно рассматривать как проявление своего рода защитной реакции на доминирующую в этот период тенденцию к распаду мира» (Байбурин 1993, 128). А. ван Геннеп также относил сбор семьи за праздничным столом к типичнейшим церемониям конца старого и начала нового года (ван Геннеп 1999, 161).
Если взглянуть с этой точки зрения на славянский календарь, то выяснится, что таких моментов, когда семья должна была обязательно собраться вместе, было реально три: это святки (обычно ужин в Сочельник), масленичное заговенье и Пасха. И даже то, что это были три главных праздника года, ни в коей мере не умаляет новолетнего значения каждого из них. Свидетельства о необходимости совместной трапезы всей семьи имеются из разных славянских традиций”.
В этой цитате интересно выделение трех “главных праздников года” – и это, как мы сейчас знаем, все суть альтернативные “новолетия” из разных календарных моделей (если со Святками и Масленицей все должно быть и так понятно, то роль Пасхи как Новолетия я попытался раскрыть здесь https://novoyazychestvo.ru/kalendar-i-kalendarnye-prazdniki-sut.html).
РАСПОЗНАВАНИЕ СУДЬБЫ
Верный признак “новолетней” обрядности, без шуток. Например, разнообразные гадания на тему “что меня ждет в наступающем году?” (понятно, что сама по себе постановка вопроса прямо указывает нам на “новолетие”). Да и вообще (опять как и с обрядовым деревцем в самом начале) это такой маркер: раз в обряде присутствует Гадание, то корни этой обрядности идут из новолетия. И, в рамках рассматриваемой здесь логики – да, и правда ведь. Опустим разнообразные, известные нам по этнографическим источникам, гадания на то, кто из собравшихся умрет в наступающем году, или гадания на погоду на протяжении года – это, как мне кажется, для нас сейчас не особо актуально. Что можно сделать? Ну, наверное, придумать жребий любой. Уже вполне себе русская классика – это лепка тех же пельменей, где один из них – с сюрпризом (типа перца), ну а дальше, как говориться “кому вынется, тому сбудется”. Да и вообще много вариантов. Печенье с предсказаниями, например. Жена вот у меня, например, решила отпраздновать китайский новый год (явно, блин, в отместку за мое нескончаемое “семейное язычество” https://novoyazychestvo.ru/prazdniki-vne-obshhiny-moj-opyt-semejnogo-yazychestva.html). Так вот – она купила всем членам семьи по киндер-сюрпризу: – и мы все вместе их разворачивали и старались выпавшую каждому из нас игрушку интерпретировать как указание на то, какая судьба кого ждет…
МОТИВЫ “СОТВОРЕНИЯ МИРА” И ОБНОВЛЕНИЯ
Суть в том, что в нашем Новолетии должны так или иначе отражатьсямифологемы “сотворения мира”. Тут лучше всего, конечно же, посмотреть значимый труд от Мирослава (https://novoyazychestvo.ru/zimnij-solncevorot-vremya-vospominanij-o-tvorenii-mira.html) – он хоть и пишет применительно к зимнему солнцевороту, но, как мы уже выяснили, описываемые здесь принципы универсальны и подходят к любому новолетию, независимо от его даты.
“С началом весны (а именно с рубежом масленицы и Великого поста) связываются редкие у славян космологические поверья о ежегодном «сновании/творении» мира. Так, украинцы Шевченковского окр. рассказывали: «Як настане неділя масляне пущіння (т. е. масленичное заговенье. — Т.А.), на це пущіння, кажуть, що світ засновався и на це Пущіння можно гулять до самого світу» (ИИФЭ, оп. 3, д. 309, л. 222)… С темой основания, создания мира, нового периода жизни, возможно, связана известная кое-где в Болгарии магическая процедура: 1 марта (в первый день весны и в старый Новый год) женщины с раннего утра сучат и прядут шерстяную нить (см., например: Добруджа, 324). Во всяком случае, Г. Вылчинова, интерпретируя обычай, сопоставила его с мотивом прядения нити судьбы в начале жизни человека (Вълчинова 1994, 58)… С мифологической темой творения/обновления мира-света связан, по-видимому, и такой традиционный для ранней весны обычай, как побелка жилища, в котором можно усмотреть идею ежегодного воссоздания “белого света”.
Из последнего предложения видно, что мотив “творения” – это необязательно нечто церемониальное и оторванное от реальности. Данный мотив применим и к быту – как “обновление”. Подобно тому, как в старину гасили огни и добывали путем трения новый огонь, для обновления жизни, мы точно также стремимся провести обновление в разных сферах своей жизни. Ремонт, генеральная уборка, замена старого на новое, перезагрузка – все это неотъемлемая часть ритуала Новолетия.
Источник:
[1]. Агапкина Т.А. “Этнографические связи календарных песен. Встреча весны в обрядах и фольклоре восточных славян”.
