«Отвечает ясное солнце:
«Гой еси ты, юнак добрый,
Ну-ка мы с тобою поспорим,
О великий заклад поспорим,
Положим с тобою клятву:
Если за день землю объедешь,
За день землю, кругом всю землю,
Объедешь ее и вернешься,
Возьмешь мою милую сестрицу,
Милую сестрицу Ангелину;
Ну а если не сможешь объехать,
Твоего коня заберу я»».

(Солнце и юнак состязаются. Болгарская народная песня)

Современное славянское неоязычество в каждой стране имеет свою этническую специфику — к примеру, в украинском или белорусском неоязычестве можно найти немало отличий от «классического» русского родноверия. Это связано не только с тем, что разные течения в неоязычестве создаются разными людьми, но и с тем, что многие славянские неоязычники, стремятся опираться, прежде всего, на культурное наследие именно своего этноса. Да и лучше всего знакомы они, как правило, именно с ним — так, на русском языке можно найти массу материалов по фольклору и этнографии русских, но намного меньше — по этнографии и фольклору, скажем, чехов. С другой стороны, позиционирование нашего неоязычества как славянского (а не русского, польского, хорватского и т. д.) позволяет нам, при желании, обращаться к наследию других славянских народов. Что все (или почти все) и делают — в той или иной степени.

В фольклоре южных славян сохранилось немало мифологических сюжетов, в которых фигурирует Солнце. Часть из них я упоминал ранее в своём старом тексте «Солнце. Мифы» [5]. Пользуясь случаем, порекомендую также на эту тему работу Владислава Рубинчика «Солнечная Богиня славян и следы Её культа». Там много южнославянского материала. И ещё — привычный для нашей творческой лаборатории «Славянское новоязычество» подход, упор на суть, а не на происхождение: «Всё остальное явно указывает на языческий характер песни о Добринке; плод ли это фантазии неизвестного сказителя в Средние века или же действительно дошедший до нас древний миф — сложно сказать. Но даже если верно первое — перед нами всё равно, повторимся, языческое по сути произведение, один из тех славянских мифов о Богах (а светила — это Боги), мнимым отсутствием которых нас попрекают критики»[1].

Недавно я наткнулся в сборнике «Русский фольклор» на южнославянские мифы о состязании человека и Солнца. Вот они:

«1. Юнак обгоняет солнце (помакск., 1 вар.). Юнак и солнце уговорились: кто первым придет к солнцеву дому, тот возьмет ключи и будет светить на весь белый свет. Утром солнце двинулось по черному морю, по синему небу; юнак — по черной земле, по горам. В Доспат-планине ему преградила дорогу девушка — юнак отрубил ей руку. Он первым пришел к цели и потребовал от солнцевой матери ключи. Та попросила подождать прихода сына. Придя, солнце корит юнака за то, что он пролил кровь, и ключей не дает.

2. Юнак обгоняет солнце и берет в жены его сестру (болг. и макед., 21 вар.). Юнак Рабро (Храбр) похвалился тем, что его конь может за день проскакать через всю землю и к вечеру возвратиться. Услышав похвальбу, солнце предлагает Рабро состязаться: если тот объедет на своем коне всю землю и вернется за один день, то он получит в жены сестру Ангелину; если же не сделает этого, солнце возьмет у него коня. Утром солнце и Рабро двинулись в путь: солнце по небу, юнак — по земле. Юнак проскакал через всю землю и первым явился к воротам солнцева дома. Солнце отдало ему сестру в жены.

Иногда сестра солнца названа ясной звездой. В одном варианте упоминается и месяц, двоюродный брат солнца. Один раз молодец закладывает не только коня, но и свою голову.

К этим вариантам, если так можно выразиться, по горизонтали примыкают многочисленные песни, в которых главной героиней является девушка.

2а. В состязании девушка светит сильнее солнца (болг., 2 вар.). Девушка и солнце поспорили: если девушка «надгрее», она возьмет у солнца коня; если солнце «надгрее», оно возьмет девушку в жены. Девушка «пересияла» своей красотой.

2б. В состязании девушка светит сильнее солнца (болг., 3 вар.). Мать похвалилась вечером у колодцев перед девушками и парнями, что ее дочь красивее солнца и «дваж» красивее месяца. Услышав похвальбу, солнце послало ясную зарю с наказом, чтобы мать принарядила девушку и отправила «на Юрдана» на восток: посмотрим, кто кого «надгрее». Утром рано солнце и девушка стали состязаться. Солнце осветило две планины, а третью планину — «насиняло». Маленькая девушка осветила весь мир своей красотой. (…)

3. Молодец обгоняет солнце (болг., 1 вар.). Молодец похвалился на посиделках быстрым конем, который может обогнать само солнце. Это услышала сестра солнца и передала брату. Брат велел ей сказать молодцу, чтобы тот выходил рано утром на восток: если молодец обгонит, то солнце отдаст за него сестру; если солнце обгонит, то заберет у молодца коня. Солнцева сестра пришла к колодцам, встретила там молодца и передала условия брата. Рано утром солнце и молодец двинулись в путь. Солнце достигло полудня, а молодец — уже «пладне» (первая еда после полудня). Солнце попросило молодца остановиться, чтобы поесть. Молодец забил копье в землю, привязал к нему коня, лег отдохнуть и уснул. Солнце уже приблизилось к заходу, а молодец все спит. Конь разбудил молодца, тот заплакал в отчаянии. Конь посоветовал ему перевязать платками сердце и глаза, чтобы их не попортило от быстрой езды, и бросился вдогонку за солнцем. Солнце не успело зайти, когда молодец уже прискакал на солнцев двор, где его встретила солнцева сестра и приняла коня. (…)

4. Юнак поспорил с солнцем и месяцем (болг., 1 вар.). Юнак Данко поспорил с солнцем и месяцем о том, что он объедет за день всю землю, а за ночь — все небо: если он сделает это, солнце и месяц отдадут ему Стамбул, Софию и половину города Мелника; если не сделает, они заберут у него жену и ребенка. С помощью шестикрылого коня юнак выигрывает спор» [12].

А теперь предлагаю задуматься — какая для нашего с вами неоязычества польза от этих мифов? В чём их значимость для нас? Ну, помимо того, что мы можем ткнуть в них носом очередного оппонента, утверждающего, что никаких преданий о богах у славян не сохранилось. :) Ведь современные язычники, как правило, во многие мифы просто не верят (и не смогут поверить, даже если станут себя заставлять).

Впрочем, ещё в античности язычники нередко относились к мифам скептически: «Первое интересное явление, с которым мы встречаемся в области гомеровской критики и встречаемся очень рано, – это строгое порицание Гомера с точки зрения религии и морали, возникшее как результат высокого развития культурного самосознания в период классики. Уже в VI и V веках многих коробило легкомыслие Гомера и выступление у него богов и героев с многочисленными человеческими слабостями и даже пороками, что было несовместимо с углубленным религиозно-философским сознанием данной эпохи. Пифагорейцы и орфики известны как главные порицатели Гомера, а через них это стремление порицать переходило и к другим представителям философской мысли. Ксенофан (В 11 Diels4) писал: «Все, что есть у людей бесчестного и позорного, приписали богам Гомер и Гесиод: воровство, прелюбодеяние и взаимный обман» (ср. В 12 и АН). Гераклит (В42) «говорил, что Гомер заслуживает изгнания из общественных собраний и наказания розгами». Платон (R. Р. II 377 D-378 D) считает весьма худой ложью мифы Гомера и Гесиода о богах, вроде борьбы Урана и Кроноса, закования Геры Гефестом или низвержение Гефеста с неба самим Зевсом. (…) От Платона в порицании Гомера не отставал даже и Эпикур (фрг. 228 Usen.). Но Гомера порицали не только философы. Прославился своим горячим осуждением Гомера ритор Зоил из Амфиполиса в начале IV в. до н. э., написавший против Гомера сочинение в 9 книгах под названием «Бич против Гомера»»[2].

И даже в Ригведе можно найти сомнение в истинности мифа — ведийский риши, изложив предание о возникновении мира, завершает гимн словами:

«Кто воистину знает, кто здесь провозгласит,
Откуда родилось, откуда это творение?
Далее боги (появились) посредством сотворения этого (мира).
Так кто же знает, откуда он возник?

Откуда это творение возникло,
Было ли оно создано или же нет –
Кто надзирает за этим (миром) на высшем небе.
Только он знает или же не знает»[9].

Мы имеем полное право не верить в миф, в который мы не верим. Язычники древности тоже так делали.

В античности встречался и иной подход к мифам — их аллегорическое толкование, восприятие мифа как иносказания. Вот, к примеру, что пишет Саллюстий в своём трактате «О богах и мире»: «(…) если учить всех людей истине о богах, то в глупцах возникнет презрение и не позволит им достичь научного знания, людей же ревностных и серьезных это приведет к беспечности; сокрытие же истины мифом одним не позволяет презирать, других же заставляет философствовать. Почему же говорится в мифах об изменах, кражах, оковах отца и прочих нелепостях? Но разве не достойно удивления и восторга, что благодаря очевидной нелепости душа сразу же убеждается в том, что рассказы эти — покровы, сама же истина полагается неизреченной? Есть мифы теологические, физические, психические, материальные и составленные из них. Те, что позволяют созерцать саму сущность богов, не пользуясь никаким телом, суть мифы теологические, например миф о пожирании Кроносом своих детей; поскольку этот бог есть умный бог, Ум же весь обращен в себя, то и миф прикровенно повествует о сущности этого бога»[10].

Однако всем, я надеюсь, понятно, что таким образом из мифов можно вывести вообще всё, что угодно. Платон, надо сказать, к аллегорическому толкованию мифов тоже относился скептически:

«Федр. (…) Но скажи, ради Зевса, Сократ, ты веришь в истинность этого сказания?

Сократ. Если бы я и не верил, подобно мудрецам, ничего в этом не было бы странного – я стал бы тогда мудрствовать и сказал бы, что порывом Борея сбросило Орифию, когда она резвилась с Фармакеей на прибрежных скалах; о такой ее кончине и сложилось предание, будто она была похищена Бореем. Или он похитил ее с холма Арея? Ведь есть и такое предание – что она была похищена там, а не здесь.

Впрочем, я-то, Федр, считаю, что подобные толкования хотя и привлекательны, но это дело человека особых способностей; трудов у него будет много, а удачи – не слишком, и не по чему другому, а из-за того, что вслед за тем придется ему восстанавливать подлинный вид гиппокентавров, потом химер и нахлынет на него целая орава всяких горгон и пегасов и несметное скопище разных других нелепых чудовищ. Если кто, не веря в них, со своей доморощенной мудростью приступит к правдоподобному объяснению каждого вида, ему понадобится много досуга. У меня же для этого досуга нет вовсе»[8].

Итак, если мы не верим в тот или иной миф в буквальном смысле и не трактуем его как иносказание, нам остаётся только отбросить его? Я полагаю, всё же не всегда. Прежде, чем это сделать, мы можем попытаться понять, какие верования лежат в его основе, какие идеи он отражает. И посмотреть — важны ли для нас эти идеи?

Вернёмся же к перечисленным выше южнославянским мифам о состязании человека и бога (Солнца). По крайней мере, в некоторых из них (в остальных — из пересказа не понятно, чем дело кончилось) бог-Солнце справедлив. Во втором варианте Солнце, проиграв человеку состязание, выполняет условия договора (отдаёт ему в жёны свою сестру). В первом — не выполняет, но делает это потому, что человек совершил злодеяние. В варианте 2б — признаёт своё поражение и говорит:

«Счастье матери, взрастившей
Девушку, что всех прекрасней (…)!»[6]

В то, что боги справедливы, верили лучшие из язычников древности. Так, например, Платон писал: «Среди богов зло не укоренилось, а смертную природу и этот мир посещает оно по необходимости. (…) Истина же гласит так: бог никоим образом не бывает несправедлив, напротив, он как нельзя более справедлив, и ни у кого из нас нет иного способа уподобиться ему, нежели стать как можно более справедливым»[7]. Верю в это и я, и поэтому мифы, в которых бог-Солнце поступает справедливо, имеют для меня ценность — как отражение этой идеи. Хотя я вовсе не считаю, что описанные в них события действительно происходили.

Я не пытаюсь доказать, что древние славяне (или «этнографические» крестьяне) разделяли воззрения Платона на богов. Хотя в народной культуре Солнце (и не только его) и называют «праведным» (об этом — см. мою заметку «Праведное Солнце» [4]), там можно найти и мифологические сюжеты, в которых Солнце далеко от нравственного идеала. Вот, к примеру: «Родопская легенда рассказывает, как в ласточку была обращена солнцем красавица Марийка за то, что на свадебном пиру Солнца и Денницы рассказала гостям, что была первой, «земной», женой Солнца» [11]. Но традиционные верования для меня — не идеал, к которому следует стремиться, а строительный материал, из которого я строю своё славянское новоязычество. Как я уже писал ранее [3], «смело противопоставляя высокую древность низкой современности», нужно трезво смотреть на традицию. Чтобы не перепутать низкую древность (а такой тоже хватает) с высокой.

Литература

1. Владислав Рубинчик. Солнечная Богиня славян и следы Её культа. Источник: https://tradition.foundation/042019/solnechaya_boginya_i_sledy_ee_kulta
2. Лосев А. Ф. Гомер. Источник: https://www.litmir.me/br/?b=272726&p=12
3. Мирослав (Курганский). О тоске по традиции. Источник: http://novoyazychestvo.ru/o-toske-po-tradicii.html
4. Мирослав (Курганский). Праведное Солнце. Источник: http://novoyazychestvo.ru/pravednoe-solnce.html
5. Мирослав (Курганский). Солнце. Мифы. Источник: http://novoyazychestvo.ru/solnce-mify.html
6. Песни южных славян. Источник: https://coollib.net/b/130493-avtor-neizvesten-pesni-yuzhnyih-slavyan
7. Платон. Теэтет. Источник: http://psylib.org.ua/books/plato01/22teate.htm
8. Платон. Федр. Источник: http://psylib.org.ua/books/plato01/21fedr.htm
9. Ригведа. X, 129. Космогония. Источник: https://scriptures.ru/vedas/rigveda10_118_146.htm
10. Саллюстий. О богах и мире. Источник: http://simposium.ru/ru/node/12192
11. Славянские древности. Этнолингвистический словарь: В 5 тт. (Под ред. Н. И. Толстого). Т. 5. М.: 2012. Стр. 105.
12. Смирнов Ю. И. Былина «Иван Гостиный сын» и ее южнославянские параллели. // Русский фольклор. Том 11: Исторические связи в славянском фольклоре. М.; Л., 1968. Стр. 61 — 64.

Поиск

Журнал Родноверие