Сначала скажу несколько слов о том, почему из всех субстратов славянских народов я обращаю особое внимание именно на финно-угров. Дело в том, что, ИМХО, для современных русских именно этот субстрат наиболее значим. Во-первых — из-за количества (полностью ассимилированы в ходе этногенеза русского народа минимум три финно-угорских: меря, мещера и мурома). Во-вторых — из-за времени смешения (восточнославянская колонизация исторического центра нынешней России происходила намного позднее, чем активные контакты со скифами или, скажем, готами). В-третьих — из-за того, что финно-угорские народы, родственные ассимилированным (мордва, марийцы, удмурты) до сегодняшнего дня сохранили своё традиционное язычество — и у них есть чему поучиться.
Хотя всё это, безусловно, вопрос личного выбора. Если вы ощущаете свою связь с финно-угорскими народами, если она для вас значима — тогда вам имеет смысл задуматься о привнесении в своё язычество финно-угорских элементов. Если нет — то нет.
Итак, вот пример того, что, как мне кажется, имеет смысл заимствовать в свою практику:
«Язычник черемисин во всем, что составляет отступление от ритуала, видит не грех (с’улык), а ошибку, промах (‘язык). Сами они объясняют эти промахи тем, что у них нет записанного откровения свыше, нет закона, почему всегда можно в чем-нибудь сделать уклонение от освященного веками, стало быть — угодного Богу порядка. Вот почему черемисы боятся, что при молении они всегда могут сделать отступление в чем-либо. Это прекрасно выражается в извинительной молитве, читаемой язычниками в роще на другой день после жертвоприношения.
Приводим эту любопытную молитву.
П’оро Куг’у Юмо!
Ал’а ышт’эн куч’эн шын’а м’ошто,
ал’а вашак’ан китт’эне, вашак’ан йол-д’эне логалн’а;
ал’а к’очкын-юн шын’а м’ошто,
ал’а к’узе-г’ычин подр’аш-ш’амычом возышн’а,
ал’а йолд’эне тошкышн’а,
ал’а вург’ем вокт’эн п’ижен, куб’ар-в’акы пур’эн ка’эн;
ал’а лул’егом йыжынг муд’э пужышн’а,
ал’а шор’ан вурч’емт’эне Т’ыйын ‘ончыкет толн’а,
ал’а “айд’а, л’иже!” кутарышн’а,
ал’а ‘ончыл шом’аком шенк’ечын каласышн’а…
Me из’и ырв’езе-ш’амыч г’айы улн’а, курым’аш огын’ал!..
‘Имнй куч’ан пужилт’эш, адэм’ат й’ылмод’эне тукн’я…
П’оро Куг’у Юмо, серл’ага!
Добрый, великий Боже!
Может быть — держать (жертву) мы не сумели,
может быть — нечистою рукой,
может быть — грязною ногой прикоснулись;
может быть — ели-пили неумело,
может быть — с ножа куски уронили,
может быть — ногой топтали,
может быть — к одежде пристало, на пол упало;
может быть — не найдя суставов, кости переломали,
может быть — в загаженной одежде пришли перед Тебя,
может быть — «айда, ладно!» говорили,
может быть — переднее слово назади сказали…
Мы — как малые ребята, мы — смертные!..
Лошадь с копытом — скользит, человек с языком — запинается…
Добрый, великий Боже, помилуй!»
[Кузнецов С. К. Черемисская секта «Кугу сорта». Источник]
Интересно, что эта молитва вполне вписывается в предложенную Озаром Вороном и Рысью Бедой схему проведения обряда. Один из элементов в ней — «Исправление ошибок». С той лишь разницей, что в славянских заговорных текстах ошибки пытаются исправить при помощи магических формул, типа «Будьте те мои слова недоговорены, переговорены, все сполна говорены», а здесь мы видим религиозное обращение к Божеству с просьбой простить за ошибки, возможно имевшие место во время ритуала. Но цель здесь, я полагаю, та же самая — ведь и в славянских заговорах соответствующие формулы произносятся, по-видимому, чтобы избежать последствий от возможных ошибок.
И ещё один любопытный момент. В книге «Славянская Родная Вера», изданной ССО СРВ в 2014 году на странице 84 приводится тот же самый марийский текст (в обработанном виде):
«Боги родные!
Может быть, держать требу мы не сумели,
может быть, нечистою рукой,
может быть, грязной ногой прикоснулись,
может быть, ели-пили неумело,
может быть, с ножа куски уронили,
может быть, ногой топтали,
может быть, к одежде пристало, на пол упало;
может быть, не найдя суставов, кости переломали,
может быть, в загаженной одежде пришли перед Вами,
может быть, «Ай, ладно!» говорили,
может быть, переднее слово назади сказали…
Мы, как малые ребята, мы — смертные!..
Лошадь с копытом скользит,
человек с языком — запинается…
Боги родные, простите нас!»
Аз многогрешный, будучи родновером, помогал редактировать эту книгу, но к появлению в ней марийской молитвы я не причастен. :) Так что привнесение финно-угорских элементов в славянское (ново)язычество — не какая-то сугубо моя личная заморочка. Это уже происходит — и без моего участия.
