Давно это было. Пришел в селище, что стояло на небольшой речке, чужинец. Крепкий был. Подивились тутошние люди силе его и умельству разному.
Мельничное колесо
Увидел чужинец, что делают женщины с житом, ячменем. Толкут в ступах зерно, а потом варят из него каши. Кто совсем изобьет жито али камнями изотрет, пресняки печет. А муки тут не знают и хлеба не пекут.
Потому и задумал мельницу на речке сладить: «Муку будем делать. Она же на все сгодится. Хоть для хлеба, хоть для кулеша». Только не спросил, какая тут речка летом, а какая в предзимье, сколь льда несет весной. Мужики же млынов раньше не видывали. Потому о воде в своей речке ничего и не сказали. Но помогали прибытчику как могли.
Всем на радость закрутилось мельничное колесо, загрохотали окованные железом каменные жернова. Посыпалась в лари мука. Научились женщины печь хлеб из нее.
Только однажды притих млын. Речка обмелела к лету. С той поры и повелось. День и ночь работала мельница по полной воде, а мелела река — затихало все до новой весны. Весняком тот млын прозвали. И млынарь стал Весняком зваться.
Кругом вода
В один год задержалась снежная зима, а потом сразу тепло пришло. Малые речки да ручьи сбросили лед в реку с млыном и столько воды нанесли в нее, что вышла она из берегов, затопила луга, пашни. Весноводье пришло такое, что люди селища едва успели свое добро собрать да на высокое место перебраться.
Куда ни глянешь — одна вода. Гусям да уткам — раздолье. Людям же — беда. Сеять жито и просо пора подходит, а все пашни под водой.
Колесо млына сначала весело крутилось. Только недолго то было. Ушло и оно под воду. И млын остановился. А через день вода подняла млын, и поплыл он, кружась в водоворотах. Большие льдины налетели на буданину. Подхватило течение, и упали в воду бревна, колеса зубчатые, валы с ларями. Жернова под воду ушли. Не стало весняка. Как и не было его.
Дивились силе воды жители селища. Говаривали, что никогда такого зельного (сильного) половодья не видали. Их речка всегда смирной была. Безопасно было жить на берегу. Теперь же — ни изб, ни хлевов.
В роспачи не приметили, где Весняк себе будан сладил. А млынаря и не было уже тут. Как пришел неведомо откуда, так и ушел куда-то. Никому и слова не сказал.
Пожалели Весняка. Немало он сделал для людей селища. Научил мельничному рукомеслу мужиков. Поговорили о нем, да и притихли те разговоры. Надо было налаживать новую жизнь. Решили, что теперь на горе будут избы ставить. Так и сделали. И скоро на взгорье дымы из изб поднялись. А на речке — новый весняк.
Своим чередом
Ушла вода. Освободились пашни. Просох лес. Все пошло своим чередом. От того зельного весноводья речку стали звать Зельвой. А может, еще и потому, что зельвой звалась прибытчиками из полуночных краев, каких в селище было немало, мутная быстрая вода? Всякое может быть. В письменах, даже самых древних, ничего о том не сказано. А вот о самом селище записано, что стояло оно здесь уже в 1258 году.
Как часто в древности случалось, речка селищу имя свое передала. И записано поселение впервые как Зельва в 1470 году. Позже, сказывают, было не одно селище. Ведомо о Большой Зельве. Упоминается в документах и название Малая Зельва. На том ли месте они стояли, где нынешняя Зельва, или в иных местах, неведомо. Известно только, что в какой-то час не стало ни Большой, ни Малой, а осталось одно местечко Зельва. И название с той поры уже не менялось.
