Один из самых самобытных самарских живописцев XX века оставил после себя необъятное творческое наследие. В фондах областного художественного музея хранится около 15 тыс. его работ.
Бунт природы
Его мастерская с огромным количеством готовых и незаконченных работ создавала ощущение творческого хаоса. Из-за пейзажей выглядывали изображения мифологических существ, рожденных фантазией художника. Приметы самарской жизни перемешивались с какой-то бесовщиной. Это был и карнавал, и апокалипсис, казалось, знакомый нам неторопливый волжский мир рушится на глазах.
Валентин Пурыгин появился на свет в крестьянской семье в селе Осиновка Саратовской области. В 1931 году он с родителями переехал в Куйбышев. Здесь, в студии местных художников Георгия Подбельского и Петра Краснова, он получил первые уроки рисунка и живописи.
В 13 лет поступил в Московскую среднюю художественную школу, затем свое образование продолжил в институте имени В.И. Сурикова. Из столицы домой Пурыгин вернулся спустя двенадцать лет. В Куйбышеве стал исследовать характерные мотивы волжских пейзажей, постепенно обрел свой стиль.
В 1978-м после пяти лет жизни в Загорске и Москве окончательно осел в нашем городе. Здесь 29 октября 2002 года Валентин Захарович скончался.
На одной из посмертных выставок Пурыгина была воссоздана атмосфера его аскетичной самарской мастерской, где он проводил почти все время.
С картинами и этюдами соседствовали заляпанная красками табуретка, старые чемоданы, тряпочки, вырезки из журналов. На стене — лосиные рога. Их очертания видны у некоторых сказочных персонажей мастера.
Его картины — загадка, которая притягивает к себе. Однажды Пурыгин рассказал о своей творческой программе, которую он разделил на три части:
- Первая — это удивление. Вторая — нарядность, праздничность и народность, что очень близко. Третья — реализм. Что касается удивления: если на картине нет дива, человек не будет смотреть на нее. Мы привыкли к городу и не удивляемся ему. Но когда видим какое-то красное закатное облако или огромный багровый шар солнца, закатывающийся за Волгу, или сине-зеленое небо, это видение нас потрясает.
Редко кто из русских художников ХХ века так смело и интересно работал с цветом.
В этом убеждаешься, знакомясь даже с малоизвестными произведениями Пурыгина. В их числе — "Вечер на Волге", где небо расцвечено разноцветными, сильными, дерзкими мазками. Или пейзаж "Весна красна" с бирюзовым небом, красными ветвями деревьев и снегом, который так сверкает, как будто ты вышел в марте из полутемной комнаты на улицу, и в глаза ударил ослепительный солнечный свет.
Колорит у Пурыгина несет большую смысловую нагрузку. Романтическое ощущение от крымского пейзажа в картине "Судакский вид" передается за счет того, что художник смешивает цвета, словно бы соединяя все стихии воедино — землю, воду, небо. В картине "Весна идет" темные стволы множества деревьев, два из них ярко высвечены — красным и светло-желтым. Как два необычных человека среди толпы.
Пурыгин среди близких ему художников называл Брейгеля с его философским размахом, Федотова с его вниманием к деталям окружающей жизни, а также Кустодиева. О последнем Валентин Захарович говорил так:
- Он воспринимает жизнь как великий праздник народа. И это мироощущение мне очень близко.
Наверное, поэтому Пурыгин часто обращался к русским народным сказкам, былинам. Но он их не иллюстрировал, а преображал своей буйной фантазией. Ему были интересны дохристианские славянские божества, с которыми, по словам художника, связано детское освоение мира.
С восьмидесятых годов его картины начали наполняться гротескными образами. В них на фоне волжских просторов появились персонажи языческого пантеона — Ярила, Перун, русалки, лешие, зловещий ворон, жар-птица. В этот мир художник иногда помещал самого себя. На некоторых таких картинах мы видим его автопортреты. Возникают видения гибели городов, пожаров, наводнений. Природа словно бунтует против нашествия цивилизации.
- Пурыгин очень тонко чувствовал все, что происходит вокруг, — говорит заместитель директора по научной работе Самарского художественного музея Татьяна Петрова. — Он черпал силы у самой природы Самарской Луки и делал удивительные умозаключения.
Жил ради творчества
Пурыгин и сам был бунтарем в творчестве. Любил экспериментировать, создавая коллажи из подручных предметов. "Когда бы вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда", — это и про него тоже. Работая над большой композицией, он расклеивал на холсте разнообразные предметы, определяя цветовые отношения, пятна, объемы будущей картины. В ход шли обрывки тряпок и газет, куски ваты, фольги, консервные крышки, пуговицы, бланки, этикетки. Чтобы написать ворону, художник сначала вырезал ее из ткани. Цветные тряпочки у него на полотне перевоплощались то в птиц, то в цветущие кусты, то в облака.
О чудачествах мастера ходили легенды. Валентин Захарович сторонился тусовок. Его коллеги-художники рассказывали, что во время застолий он быстренько съедал угощение и удалялся, говоря, что его ждет работа. Он мог появиться на публике в длинном пальто, подпоясанном проволокой. На одну из первых выставок в Куйбышеве привез картины, обрамленные в старые оконные рамы.
- Этот человек жил ради творчества, не обращая внимания на бытовую неустроенность и собственные потребности, — говорит художник Сергей Гриднев.
В творческом наследии Пурыгина — огромное количество пейзажей. Порой с одного места художник писал пять-шесть этюдов, не повторяющих друг друга. На десятках его полотен запечатлены все времена года, изменчивые "настроения" погоды. На них и буйное весеннее цветение, и знойное летнее марево, и огненные краски осени, и белоснежные зимние панорамы. И в каждой картине своя, неповторимая, берущая за душу нота.
Одним из символов творчества Пурыгина был осокорь — дерево мощное, кряжистое, прочно уходящее корнями в землю. Валентин Захарович по своему духу был похож на него.
Где бы он ни писал природу — в Рождествено, Студеном овраге, Хвалынске, в Крыму, Москве, Переславле-Залесском, — от этих картин возникает ощущение праздника жизни. Так же, как от городских пейзажей мастера. Мы видим Самару с ее главными улицами — Куйбышева, Ленинградской, Некрасовской, такой, какой ее увидел художник в шестидесятые-семидесятые годы — нарядной, шумной, разноцветной. Виды города на картинах Пурыгина — это еще и уникальные исторические документы. Мы можем, например, увидеть, каким в 1957 году было Семейкинское (ныне Московское) шоссе, или как строился Автозаводский район Тольятти. На картине "Мой двор" воспроизведен быт жителей старой Самары — маленькие деревянные строения, перевернутые лодки.
Помимо живописных работ мастер оставил после себя выразительные карандашные рисунки, тонко передающие состояние природы, строгие офорты, коллажи, составленные из подручных предметов, сделанные с юмором дружеские шаржи и рисунки животных. А еще нежные акварельные зарисовки, работы, написанные гуашью, с яркими экспрессивными фиолетовыми пятнами. В Дагестане он создавал необычную графику — темпераментную, построенную на светотеневых пятнах.
В экспозициях областного художественного музея можно иногда увидеть произведения Валентина Захаровича. Что-то поступило сюда еще при его жизни. После смерти мастера, в 2004 году, вдова Галина Пурыгина подарила музею большую коллекцию, включающую в себя картины, этюды, эскизы, личные записи. Два года спустя сестра художника Эмилия передала его графические листы и коллажи.
В середине сентября в музее откроется выставка (12+) работ Валентина Пурыгина, приуроченная к 95-летию мастера и 170-летию Самарской губернии.
