Так, если старочешский демоним «Veles» это результат перехода персонажа древней высшей мифологии в позднюю низшую (переосмысление в христианском контексте), то старословацкое «veles» в значении ‘овечий пастух’ как десемантизация теонима под паронимическим сближением формально-звуковой стороны лексемы Veles(ъ) с распространенным прежде в карпатских говорах названием овчего пастыря словом «valach» – буквально ‘румын’, форма Им. падежа мн. ч. от которого – «valasi», где [s] < *ch по 2-й палатализации (ср. словацк. «mní[ch]» ‘монах’ ~ «mní[s]i» ‘монахи’).
Потому уже традиционное, не отражающее живой фонетический процесс чередование [ch]//[s] в исходе основы стало базой для переосмысления «veles» как унифицированной формы от основы Nom. pl., а необычное вокальное оформление, по-видимому, понималось в качестве регионального, говорового варианта к привычному «valach».
Не исключено и аналогичное в ареале восточнославянских языков: паронимия форм «Вєлєсъ» и «волохъ» (‘румын, представитель романских народов’) ~ «волоси» (Nom. pl.)., приведшая в итоге к выравниванию формально-звуковой стороны общеслав. *Wel-es-ъ под влиянием второго, поскольку лишь у восточных славян имеется будто бы этимологический дублет к «Вєлєсъ» — «Волосъ», формально совпадающий с нарицательным «волосъ» (ср. также адъектив «волох-ат-ъ» и «волохъ»), сближать которые буквально всё же не стоит.
Во всяком случае, суффиксальная этимология этому не способствует: если в суффиксе (древней теме *s-основ) имени *Wel-es-ъ сибилянт *s исконный, то в нарицательном «волосъ» < *u̯ŏl-s- сибилянт вторичен – возник в результате сатэмизации палатовелярного *k’ (той же природы и *s < *k’ в *slowěne < *k’lŏu̯-), его непалатализированный велярный алломорф можно наблюдать в родственном «воло-к-ън-о» < *u̯ŏl-k-ŭn-ŏ-n.Впрочем, некогда Вяч. Вс. Иванов пытался и этимологически сблизить «волохъ» и «Вєлєсъ», выводя оба из и.-е. *u̯ĕl- ‘луг’, насколько успешно – не знаю.
