В своей информационно-краеведческой работе Лужская межпоселенческая районная библиотека уделяет большое внимание вопросам сохранения народной культуры.
Так, например, в рамках проекта «Имена в истории лужского края» сотрудники библиографического отдела собирают информацию о деятелях культуры, науки, государственных и общественных деятелях, чьи судьбы связаны с Лугой. Огромный интерес, конечно, представляют деятели искусства, в их числе мы можем назвать величайших русских композиторов. Как выяснилось, в их произведениях можно обнаружить своего рода «отголоски» местной культуры – фольклора, народных традиций и обычаев, а также проследить влияние лужской природы, ставшей для них источником вдохновения.
В качестве примеров подобного «заимствования» приведем творчество известных композиторов, отдыхавших в Лужском уезде: М.И. Глинки, М.П. Мусоргского, Н.А. Римского-Корсакова, И.Ф. Стравинского.
Михаил Иванович Глинка (1804-1857) – автор опер «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») и «Руслан и Людмила», ознаменовавших начало русской оперной классики и ее основных направлений: народной музыкальной драмы и оперы-сказки, а также автор ряда симфонических и фортепианных произведений, романсов. М.И. Глинка считается основоположником национального музыкального стиля.
В 1854-1855 гг. М.И. Глинка работал над автобиографическими «Записками», которые считаются прекрасным образцом русской мемуарной литературы. Для нас «Записки» М.И. Глинки интересны тем, что в них мы обнаружили упоминания лужского края. Так, М.И. Глинка пишет, что главная тема в одной из сцен 1 акта оперы «Жизнь за царя» (речитатив Сусанина «Что гадать о свадьбе? Горю нет конца») «взята из слышанной неподалеку от города Луги (С.-Петербургской губернии) русской песни» – песни лужского извозчика.
Далее он пишет:
«Одоевскому чрезвычайно понравилась тема, взятая мной из песни лужского извозчика: «Что гадать о свадьбе...» Он советовал мне напомнить об этой теме, которою начинается партия Сусанина в последней его сцене в лесу с поляками. Мне удалось исполнить это; после слов: «Туда завел я вас, куда и серый волк не забегал, куда и черный вран костей не заносил», идет прогрессия отрывка из темы, переданной мне извозчиком»
Модест Петрович Мусоргский (1839-1881) – великий русский композитор, который вдохновлялся историческими и фольклорными традициями. Созданные им произведения пронизаны национальным колоритом и демонстрируют самобытный характер русского народа. Самые известные его произведения – оперы «Борис Годунов» и «Хованщина». Как писал музыкальный критик В. Стасов, Мусоргский «на всю жизнь остался под глубочайшим впечатлением той народной жизни, тех сцен и типов, которые окружали его молодость. Большинство лучших его созданий, романсов и оперных сцен воспроизводит народные, по преимуществу крестьянские, типы, мотивы и сцены <…> Мусоргский часто проводил целое лето в деревне у родных или знакомых и <…> всегда пристально продолжал всматриваться здесь в черты, характер и всяческие проявления народной жизни, всего более на свете для него дорогой и любезной».
Лето 1865 г. и лето и начало осени 1867 г. М.П. Мусоргский провел вместе с семьей брата Филарета Петровича на мызе Минкино (ныне деревня Каменка Лужского района). В Лужском уезде композитор написал известные романсы «Стрекотунья-белобока», «Светик Саввишна» и др., и именно здесь композитор создал симфоническую картину «Иванова ночь на Лысой горе» (1867), считающуюся одним из лучших образцов данного музыкального жанра.
Партитура музыкальной картины «Ночь на Лысой горе» была написана в течение двенадцати дней летом 1867 года.
5 июля 1867 г. Мусоргский писал из Минкина Н.А. Римскому-Корсакову:
«23 июня в канун Иванова дня написана с божиею помощью «Иванова ночь на Лысой горе <…> Партитура писана прямо набело без черновых, начало сделано в десятых числах июня, а 23-го радость и ликованье»
Сюжетом для «Ночи на Лысой горе» послужили старинные народные поверья. Сам Мусоргский высоко ценил «Иванову ночь», отмечал ее самобытность.
Так, в письме Н.А. Римскому-Корсакову, отправленном из Минкина 12 июля 1867 г., Мусоргский писал:
«Я что-то много болтаю о своей «Ночи», но это, полагаю, происходит от той причины, что я вижу в моей греховной шалости самобытное русское произведение, не навеянное германским глубокомыслием и рутиной, а как «Саввишна» вылившееся на родных полях и вскормленное русским хлебом»
Мы можем с гордостью уточнить, что речь идет, образно говоря, в том числе и о лужских «полях» и лужском «хлебе».
Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844-1908) провел на лужской земле шестнадцать летних сезонов. Здесь он создал целый ряд произведений, ставших достоянием русской и мировой культуры. Можно сказать, что для Римского-Корсакова лужский край послужил источником вдохновения для создания произведений, в основе которых лежали исконно русские мелодии, традиции, легенды, обряды, сказки. Как неоднократно подчеркивали и исследователи творчества Римского-Корсакова, и сам композитор, в ходе работы он не только черпал вдохновение в красоте лужской природы, но и мастерски вплетал в музыкальное повествование элементы местного народного творчества.
В 1880 г. композитор снял дачу в имении Стелево на берегу озера Врево. Здесь он работал над оперой «Снегурочка», восхитившей публику своим богатым национальным колоритом.
«Главным изобразительным средством композитор утверждает фольклорные мелодии, обрядовую танцевальную и песенную музыку древней Руси, дошедшие из глубины веков и бережно сберегаемые в народе, – отмечал директор Лужской музыкальной школы Ф.Н. Тихомиров – Многие из них были записаны Николаем Андреевичем в Стелеве, Голубкове, Петровском погосте и других деревнях. Например, знаменитая «Пляска скоморохов» из оперы «Снегурочка» построена на мелодиях лужских кадрилей». Сам композитор вспоминал: «Первый раз в жизни мне довелось провести лето в настоящей русской деревне. Здесь все мне нравилось, все восхищало. Красивое местоположение, прелестные рощи («Заказница» и Подберезьевская роща), огромный лес «Волчинец», поля ржи, гречихи, овса, льна и даже пшеницы, множество разбросанных деревень, маленькая речка, где мы купались, близость большого озера Врево, бездорожье, запустение, исконные русские названия деревень, как, например, Канезерье, Подберезье, Копытец, Дремяч, Тетеревино, Хвошня и т. д. – все приводило меня в восторг <…> Какой-нибудь толстый и корявый сук или пень, поросший мхом, мне казался лешим или его жилищем; лес «Волчинец» – заповедным лесом; голая Копытецкая горка – Ярилиной горой; тройное эхо, слышимое с нашего балкона, – как бы голосами леших или других чудовищ <…> Делая общий обзор музыки «Снегурочки», следует сказать, что в этой опере я в значительной степени пользовался народными мелодиями, заимствуя их преимущественно из моего сборника <…> Таким образом, в ответ на свое пантеистическо-языческое настроение я прислушивался к голосам народного творчества и природы и брал напетое и подсказанное ими в основу своего творчества»
В 1894 году, находясь в Вечаше Лужского уезда (ныне Псковская область), Римский-Корсаков задумал написать оперу «Садко» по мотивам русского былинного эпоса, причем источником вдохновения для него стало озеро Песно.
Николай Андреевич вспоминал:
«Тогда же мне пришли в голову некоторые новые музыкальные мысли и для «Садко», например, мелодия арии Садко, тема былины Нежаты, кое-что для финала оперы. Помнится, местом для сочинения такого материала часто служили для меня длинные мостки с берега до купальни в озеро. Мостки шли среди тростников; с одной стороны виднелись наклонившиеся большие ивы сада, с другой – раскидывалось озеро Песно. Все это как-то располагало к думам о «Садко»
Летом 1895 г. работа над оперой была завершена.
В 1904 г. в Вечаше композитор работал над оперой «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», в основу ее легли народные легенды и предания. Есть предположение, что в сцене явления княжича Всеволода деве Февронии Римский-Корсаков использовал рекрутский наигрыш лужских мест.
Игорь Федорович Стравинский (1882-1971) считается одним из крупнейших композиторов XX в. Отличительной чертой его творческого почерка было разнообразие стилей: слушатели называли его «человек тысячи одного стиля», «композитор-хамелеон», «законодатель музыкальных мод». В творческой биографии композитора выделяется так называемый «русский период»: примерно с 1908 по 1920 годы в основе его творчества лежал русский фольклор – народные языческие верования, сказки, предания… Среди самых известных произведений Стравинского – балеты «Жар-птица», «Весна священная», «Петрушка», написанные для знаменитых дягилевских «Русских сезонов» в Париже. В 1913 г. Стравинский уехал из России, но его всегда воспринимали как русского композитора.
В 1962 г. он посетил Советский Союз и в интервью советским журналистам заявил:
«Я всю жизнь по-русски говорю, по-русски думаю, у меня слог русский. Может быть, в моей музыке это не сразу видно, но это заложено в ней, это в ее скрытой природе»
Интересен тот факт, что именно в Лужском уезде, по воспоминаниям композитора, у него зародился интерес к музыке и стали проявляться музыкальные способности.
В своих мемуарах «Хроника моей жизни» Стравинский рассказывал о самых первых звуковых впечатлениях, полученных им в раннем детстве:
«Я часто вспоминаю пение баб из соседней деревни. Их было много, и они пели в унисон каждый вечер, возвращаясь с работы. И сейчас еще я помню точно этот напев и их манеру петь. Когда дома, подражая им, я напевал эту песню, взрослые хвалили мой слух. Помнится, эти похвалы доставляли мне большое удовольствие. И – любопытное дело – этот простой эпизод, сам по себе довольно незначительный, имеет для меня особенный смысл, потому что именно с этого момента я почувствовал себя музыкантом»
Спустя несколько лет Игорь Федорович уточнил, где и когда именно происходили столь судьбоносные для него события: летом 1884 г. в деревне Льзи Запольской волости Лужского уезда (ныне Псковская область).
Стравинский вспоминал:
«Названием Льзи фактически объединялись две деревни – Большие и Малые Льзи, – хотя обе были одинаково малыми. Льзи расположены среди березовых лесов на расстоянии ста или больше миль к юго-востоку от Санкт-Петербурга. Прохладные ветры, дующие с близлежащей Валдайской возвышенности, делали их популярным летним прибежищем для состоятельных петербуржцев, в том числе – моих родителей. Хотя провел там всего лишь одно лето, а именно лето 1884 г., я помню Льзи не только понаслышке <…> Подозрение, что я, возможно, обладаю музыкальным талантом, зародилось там. Возвращаясь вечером с полей, крестьянки в Льзи пели приятную спокойную песню, в течение всей жизни всплывавшую в моей памяти в ранние вечерние часы досуга. Они пели в октаву – конечно, без гармонизации, – и их высокие, резкие голоса напоминали жужжание миллиарда пчел. Ребенком я никогда не отличался особенно развитой памятью, но эта песня запечатлелась в моем сознании с первого же раза. Как-то няня везла меня домой из деревни, где катала меня днем, и родители, старавшиеся поощрять меня в моих попытках говорить, спросили меня, что я там видел. Я сказал, что видел крестьян и слышал, как они пели, и спел их песню. Все были изумлены, мое исполнение произвело на всех впечатление, и я слышал, как отец сказал, что у меня замечательный слух. Я, конечно, обрадовался успеху и, должно быть, мурлыкал от гордости. Можно ли объяснить мою карьеру всецело ранним осознанием того, что любовь и похвалу можно заслужить путем демонстрации музыкального таланта, – что несомненно сделал бы теперь специалист по психоанализу – является, однако, уже вопросом другого порядка»
Как видим, лужская природа, традиционный уклад жизни Лужского уезда, местные обычаи, легенды и поверья вдохновляли великих композиторов на создание произведений, ставших прекрасными образцами русского музыкального стиля и воплотивших самые яркие черты самобытной русской культуры, а в случае с И. Ф. Стравинским именно местное народное творчество, с которым он познакомился в раннем детстве, в какой-то мере предопределило его будущность в мире музыки.
О.А. Шилько, библиограф Лужской межпоселенческой районной библиотеки
На фото: Игорь Стравинский (2 слева) с семьей. 1894 г.
