Греческие и римские авторы описывают множество ритуалов и суеверий, связанных с перекрестками. В новолуние у изображений Гекаты, расположенных на пересечении дорог, оставляли «трапезы». Трупы преступников бросали на перекрестках и побивали камнями или сжигали. На перекрестках оставляли 'Oveóμia, бытовые отходы. Там совершалась магия.
Хотя исследователи древней религии внимательно отмечали все подобные явления и верования, никто из них не утруждал себя определением основной характеристики перекрестков, которая делала все это возможным. Мой краткий обзор покажет, что ключ к объяснению как групповых, так и частных ритуалов на перекрестках заключается в их лиминальности. Они представляют собой пороговые точки между определенными областями – дорогами или участками земли, которые ими разграничиваются.
Эти ритуалы можно разделить на две категории, обе из которых отражают их лиминальность:
1) те, в которых человек искал помощи и защиты, находясь в состоянии неопределенности («защитные» ритуалы);
2) те, в которых использовалось качество «инаковости», присущее порогам и переходам («эксплуататорские» ритуалы).
Как естественные, так и искусственно созданные лиминальные точки всех видов – двери, ворота, реки, границы и перекрестки – рассматривались как места неопределенности, требующие особых ритуалов. Этому было две причины, обе из которых неразрывно связаны с самой их лиминальностью. Во-первых, лиминальные точки часто отмечают начало чего-либо: первый шаг любого путешествия начинается у двери. Греки, римляне и многие другие древние (и некоторые современные) цивилизации придавали таким началам особое значение. Во-вторых, из-за отсутствия связи с одной из двух крайних точек, лиминальные пространства ускользали от категоризации – порог не находился ни внутри, ни снаружи дома; перекресток не был частью ни одной из составлявших его дорог.
С одной стороны, лиминальные точки и границы структурировали мир, не давая ему вернуться к первородному хаосу. Но, с другой стороны, сами порога или границы, поскольку не принадлежали ни к одной из двух крайностей, были чем-то вроде перманентного хаоса. Они были оторваны от «организованного» человеческого мира. Для прохождения таких точек неопределенности требовались специальные действия. Таким образом, сама лиминальная природа перекрестков, которая автоматически делала их необычными для «привычной» реальности местами, обусловила необходимость первой категории ритуалов – защитных. В эту категорию входили практики с участием Гекаты, богини перекрестков.
Прежде чем анализировать ритуалы, обращенные к Гекате, необходимо решить запутанный вопрос о ее связи с перекрестками. Ранее высказывались два взаимоисключающих предположения о роли Гекаты. Согласно первому, богиня обитала на перекрестках, поскольку по своей природе была покровительницей всего сверхъестественного, что, в свою очередь, было связано с перекрестками. Согласно другому – перекрестки стали считаться сверхъестественными, потому что на них обитала Геката. Оба предположения сводятся к недоказанному мнению, что Геката была связана с потусторонним, что создало трудности для ученых, которые пытались объяснить ситуации, когда богиня вообще не имела никаких сверхъестественных связей, как, например, в «Теогонии».
Роль Гекаты как богини перекрестков на самом деле представляет собой аспект более широкого функционала – помощи людям в прохождении лиминальных точек и разного рода переходов. В доказательство этой более широкой роли могут быть приведены такие эпитеты богини как «évodíα», «προπυλαία», «λιμενοσκόπος», «πρόδομος» и «προθυραία», описывающие связь Гекаты с пороговыми точками.
Геката защищала людей от призраков, собиравшихся в лиминальных точках и на пограничье. Естественно, со временем она стала все теснее ассоциироваться с самими духами, поскольку богиня, которой под силу было держать их в страхе, в гневе могла наслать их на неугодных. Однако было бы ошибкой подчеркивать только эту темную сторону ее натуры, исключая защитные качества.
Двойственную природу связи Гекаты с духами можно сравнить со связью Аполлона с болезнями: его грозная роль разносчика чумы не главенствует над его ролью защитника. Защитное присутствие Гекаты на перекрестках обозначалось двумя методами. Плутарх, Исихий и Гарпократион упоминают, что на перекрестках располагались гекатеи – святилища или статуи Гекаты; на них же ссылаются и некоторые другие авторы (например, Овидий, «Фасты», I, 141). Аристофан указывает, что гекатеи также воздвигались у дверей и ворот – то есть, были связаны с лиминальными точками.
Само присутствие гекатеи на перекрестке символизирует почитание Гекаты именно на этом месте. Это подтверждается связанными с этими изображениями ритуалами. Некоторые авторы, в том числе Демосфен, Аристофан, историк III века Аполлодор и Плутарх, упоминают, что на перекрестках оставляли «трапезу» для Гекаты. В «Застольных беседах» Плутарх говорит, что эти ужины предназначались для Гекаты и апотропейных духов, которые отвращали зло. Трапезы также оставлялись в случае, если человек просил у богини защиты от опасностей, таящихся на перекрестках.
К Гекате можно было обратиться в любое время. Аполлодор указывает, что регулярные подношения совершались в νουμηνια, ночь новолуния. Историк IV века Феопомп предполагает, что в это время поклонялись Гекате и Гермесу. Гекате, лиминальной богине, поклонялись на перекрестке, переходной точке par excellence, в момент между старым и новым месяцем, точке временного перехода, которая знаменовала собой новое начало.
Геката – самое известное греко-римское божество, связанное с перекрестками – с ней связано много ритуалов, предназначенных для плавного перехода или предотвращения опасностей. Но следует отметить, что Гермес и гермы, которые возводились ему на перекрестках и в других пограничных точках (например, АР IX 314), несомненно, выполняли во многом ту же функцию, что и Геката и гекатеи. На общую роль Гермеса, как бога, помогавшего во время переходов и в критические моменты указывает его образ бога-покровителя путешественников и такие эпитеты как «ενοδιος», «προπυλαιος» и «στροφαιος». Теофраст описывает суеверного человека как благочестиво умащающего и поклоняющегося камню – герме, — который он случайно встречает на перекрестке. Тибелл обещает почитать древний камень, увитый цветами, который также нашел на перекрестке.
Первая категория ритуалов перекрестка обеспечивает защиту и успех человеку, пересекающему лиминальную точку неопределенности или начинающему что-то новое. Ко второй категории относятся ритуалы, в которых использовалась диссоциация лиминальности перекрестка. Перекрестки, именно потому, что они существовали «нигде», были одними из немногих подходящих мест, где могли оставаться люди и объекты, отверженные обществом.
Согласно нескольким источникам, на перекрестках оставляли óvóμia, отходы от домашних очистительных ритуалов. Плутарх упоминает объекты, относимые на перекрестки — καθάρσια может быть более широким термином, включающим ὀξυθύμια. Οξυθύμια и καθάρσια утилизировались на перекрестках, поскольку они были подходящим местом для оставления загрязненных материалов, которым не было место в упорядоченном пространстве.
В поздней античности óvóμia и другие отходы стали путать с «трапезами Гекаты», которые, как я указала выше, приносили на перекресток, чтобы снискать помощь богини. Первый явный признак путаницы содержится у Плутарха, который упоминает оставление щенков на перекрестках как в связи с ритуалами очищения, так и трапезами Гекаты. Οξυθύμια впервые связывается с Гекатой Гарпократионом, который цитирует комментарий Дидима Халкентера к κατα Δημαδον Гиперида в качестве источника информации, указывая на то, что путаница могла возникнуть еще в I веке до н.э. Но классические и ранние эллинистические источники, в которых рассматривается óvóμla, не отождествляют ее с «трапезой» Гекаты – отрывок, часто цитируемый в качестве доказательства такого равенства, вовсе необязательно понимать таким образом (Dem. 54.39).
Современные ученые также проводят некорректное различие между этими двумя ритуалами, предполагая, что нечистоты были частью «трапез». Эта ошибка лежит в основе смешения двух типов ритуалов – защитного и направленного на активные действия – что, в свою очередь, затруднило анализ ритуалов на перекрестках в целом. Кроме того, именно поэтому появилась тенденция преувеличивать роль Гекаты, связанную с загрязнением, что усложняет интерпретацию отрывков, в которых богиня не проявляет таких характеристик.
Как и некоторые другие божества, Геката считалась богиней загрязнения, поскольку присутствовала в определенные моменты, тесно связанные с ним – во время родов и погребения. Но ее присутствие в это время было связано не с «интересом» к нечистотам, а ее ролью проводницы – как давным-давно сказал Роде, Геката появлялась всякий раз, когда души входили в тела или покидали их, помогая им преодолевать величайшие границы (Psyche, II 81 [англ. изд., 297]).
Точно так же Гермес, бог-посланник и проводник, был психопомпом. Хотя в более поздней древности это различие стало размытым, Геката и загрязнение изначально ассоциировались с перекрестками по разным причинам: она защищала человека во время прохождения через пороговую точку неопределенности; загрязненные бытовые отходы оставляли на перекрестках, потому что они представляли собой лиминальные пространства.
На перекрестках оставлялись и иные виды «нечистого». В «Законах» 873b-c Платон наставляет чиновников своего государства о том, как обращаться с отцеубийцами. После казни обнаженный труп должен быть отнесен к назначенному перекрестку за пределами города. Там каждый чиновник должен бросить камень в голову трупа «для того, чтобы очистить город». Следуя этому ритуалу, труп должен быть перенесен на границу государства и выброшен непогребенным, «согласно обычаям».
Нильссон предположил (GGR I³ 635), что побивание камнями было символическим, обозначающим народный самосуд, который положил бы конец отцеубийце в менее утонченном городе, чем описываемый Платоном. Вывод Нильссона, несомненно, верен, но ничто не говорит о том, что побивание камнями было обязательным. Платон утверждает, что его цель заключалась в очищении государства, т.е. оно изгоняло из города нечистоту, окружавшую отцеубийцу. Местом, на котором это производилось, был перекресток – считалось, что нечистота остается там, подобно материальным отходам.
Важность этого действия подчеркивает вторая часть наказания. «Согласно обычаям» отцеубийцу не хоронили. Перекрестки в данном случае могут показаться неподходящими местами для оставления тела по причине, которую можно экстраполировать из замечаний Платона в 874b относительно необходимости отделения трупов отцеубийц от других преступников. Он говорит, что их непогребенные тела должны быть выброшены за пределы города, где проживали их жертвы – то есть, отцеубийца оскорбляет семью даже после смерти. Таким образом становится понятна мотивация оставления трупа отцеубийцы за пределами государства. Там же могло быть совершено и символическое побивание камнями – тот факт, что его не происходило – указывает нам на важность перекрестка – именно там удалялось загрязнение и очищалось все, с чем соприкасался преступник.
Наоборот, тот факт, что Платон предписывает эти очистительные меры на перекрестках только трупам отцеубийц, наиболее нечистых из всех преступников, — указывает на то, что речь идет не о наказании как таковом (которое уже совершено к этому моменту), а об очищении от особо опасной нечистоты. Другое, но похожее решение проблемы приводит драматург Евполид в V в., который отмечает, что προστροπαιος следует сжигать на перекрестах (fr. 132. PCG [Kassel-Austin; fr. 120 Kock]). Эта альтернатива сочетала ритуальное изгнание скверны в лиминальное место с фактическим избавлением от трупа виновного (очевидно, обычай оставлять труп непогребенным, не был распространен повсеместно).
Ко второй категории ритуалов, совершаемых на перекрестках, относятся также магические действия. Например, в «Законах» 933b Платон упоминает восковые куклы (κηρινα μιμηματα πεπλασμενα), которые оставляли на перекрестках. Одно из заклинаний в греческих магических папирусах предписывает влюбленному оставить на перекрестке куклу, изготовленную из воска или теста, другое – наставляет написать заклинание на треугольном черепке, подобранном на перекрестке, а затем спрятать его (PGM IV 2943-66; XXXVI 256-64).
Такие действия совершались на перекрестках, поскольку там собирались беспокойные духи, помогающие в их воплощении. В греческой и римской литературе нет прямых указаний на этот счет, но существуют свидетельства, указывающие на то, что такая вера существовала, особенно среди римлян, и она действительно была распространена во многих древних и некоторых современных культурах. Тот факт, что после некоторых ритуалов на перекрестках нельзя было оборачиваться, подтверждает идею о том, что там должны были появиться призраки и другие сверхъестественные существа.
Беспокойные духи, обитающие на перекрестках, могли быть душами, изгнанными туда во время очищения городов. Они также могли быть душами тех, чьи тела по той или иной причине оказывались на перекрестке. Можно предположить, что духи появлялись на перекрестках и участвовали в ритуалах по собственному желанию, как говорится в отрывке из греческой антологии, или по принуждению со стороны мага. Это, конечно, не означает, что все перекрестки во все времена считались населенными призраками – при таких обстоятельствах путник едва ли смог пройти хотя бы милю и не быть потревоженным. Обычный человек, должно быть, уделял столько же внимания пересечению перекрестков, сколько кошкам, перешедшим ему дорогу – только δεισιδαιμονων вздрагивал при этом.
Однако там была возможность для сверхъестественной активности. Если человек искал контакта с неупокоенными духами, то самым подходящим местом был перекресток. Возможно также, что только избранные перекрестки становились местами захоронения «необычных» трупов и, таким образом, местом обитания беспокойных духов. Платон описывает перекрестки, на которых побивают камнями трупы отцеубийц, как τεταγμενη, указывая на то, что этот ритуал не должен проводиться в случайном месте пересечения дорог. Точно так же, возможно, были назначены перекрестки для захоронения других стигматизированных мертвых, выбранные по их удаленности от города или другим характеристикам.
Управляя духами, собравшимися на перекрестках, маг по-своему использовал лиминальность – он поминал нечистые души, изгнанные из обычных мест. Точно так же магия часто совершалась у порогов, где собирались призраки, изгнанные из домов, или у могил. Присутствие духов на перекрестках и в других пороговых пространствах также объясняет, почему приметы, связанные с этими местами, считались особенно важными. Например, в «Агамемноне» дважды подчеркивается, что ауспиции были «οδιος» (строки 104, 157). Даже вещества, взятые с перекрестков, были наделены демонической силой: Плиний приписывает роженицам носить амулеты, наполненные растениями, которые выросли в сите, брошенном на перекрестке. Плиний советует закапывать на перекрестках для излечения от лихорадки (HN XXXII 113), возможно, это рассматривалось как амулет, удерживающий болезнетворных духов на перекрестке. Пиндар однажды выразил свое недоумение по поводу завершения оды, сказав, что «Увело меня, друзья мои, С прямых путей на изменчивые распутья,» (Р. XI 38). Изучающие греческую и римскую религию тоже долгое время уходили «на распутья», не зная, как объяснить обнаруженные на перекрестках трапезы и заклинания, совершаемые там.
Но, как было показано, отношения между различными божествами и обрядами, связанными с перекрестками, можно прояснить, выделив два основных типа ритуалов – защитный и «эксплуататорский». Оба типа в конечном итоге выросли из лиминальной природы перекрестков, но противоположными путями. С одной стороны, перекрестки были неопределенным местом прохода, где требовались защитные действия. С другой, в силу самого факта их диссоциаций они представляли собой удобные пространства, где древний человек мог оставлять отходы или призывать «нечистое» в форме беспокойных духов для помощи в совершении магии.
Перевод: Сингулярность, 2023. Перевод доступен по лицензии «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция-Некоммерчески-БезПроизводных») 3.0 Непортированная (CC BY-NC-ND 3.0)
