Некоторые обряды, соблюдаемые в настоящее время в Малороссии при погребении, или только недавно вышедшие из употребления, указывают на глубокую древность и на языческие мировоззрения такие, какие были относительно этого предмета у классических народов.
По представлению народа загробная жизнь есть продление настоящей, поэтому для покойника требуется все то, что окружает его в обыденной жизни. Такое представление со всею ясностью обрисовывается в первобытной Руси. В описании погребения русса сказано, что покойника положили в судно, одели его в лучшие, дорогие одежды, поставили подле него горячий напиток.
"Затем взяли двух лошадей, гоняли их, пока они не вспотели, затем их разрубили мечами и мясо их бросили в судно; затем привели двух быков, также разрубили их и бросили в судно; затем принесли петуха и курицу, зарезали их и бросили туда же"
С этим покойником, как известно, сожигают девушку, которую раньше убивают.Основной смысл этого погребения составляет желание дать покойнику возможность жить после смерти, как он жил и при жизни, а потому с покойником вместе хоронились рабы, служанки и все предметы домашнего быта.
Сходный с этим обычай очень долго сохранялся в Малороссии. По рассказам стариков, только лет 50 назад прекратилось обыкновение класть в гроб покойника хлеб, горшок с кашей и графин с водкой; и теперь на старых кладбищах нередко натыкаются на могилы, в которых находят посудину с водкой. До настоящего времени сохранился еще обычай ставить вечером того дня, в который погребли умершего, на покути (в переднем, почетном углу) или на окне стакан с водой или водкой и краюшку хлеба. Этот обычай основан на том веровании, что душа покойника приходит в свой дом ужинать. Обыкновенно, вода за ночь убывает; но народ смотрит на это, как на несомненное доказательство того, что покойник являлся и выпил воду.
Несомненно также, глубокая древность видна в обычае бросать в могилу медные деньги. Об этом обычае упоминает и П. Чубинский в описании малорусского погребения и объясняет так, что деньги даются "за мисце". Я подробно расспрашивал, какой смысл придает народ этому бросанию медных монет, и мне объяснили, что под землей живет "дидько", который придет и скажет: "это мое место, уходи", и надо ему заплатить за место, чтобы он не прогонял. Слово "дидько" в малорусской демонологии заменяет собою древние низшие божества: и леший — дидько, и домовой — дидько. В последнем обычае бросать деньги в гроб следует видеть родство с греко-римским обычаем класть мертвецу в зубы или на лоб медную монету для уплаты Харону при перевозе чрез реку Стикс в царство теней.
Точно также и следующие обычаи указывают на славянскую старину. В Малороссии почти повсеместно принято, что покойника везут на возу или на санях, непременно запряженных волами; при этом вокруг покойника садятся дети, а иногда и взрослые родственники. В некоторых захолустьях сохранился еще обычай отвозить покойника и зимою, и летом на санях, чем отлично объясняется выражение Владимира Мономаха: "сидя на санях", т. е. на смертном одре.
Когда умирает девушка-невеста, то ее одевают как к венцу, расплетают и расчесывают волосы, кладут на голову ленты и венок и украшают голову зеленью и цветами. Как девушке, так и парню на средний палец правой руки надевают металлическое кольцо; между тем как женатому человеку и замужней женщине кольца не надевают. Со смертью девушки-невесты или парня родные пекут коровай, кладут его на гроб и после похорон на могиле раздают его родным покойника. Делают это для того, чтобы вместе с похоронами состроить парню или невесте и свадьбу, которой те не дождались. В некоторых местах покойнице (девушке) назначают парня-жениха, который идет за гробом, одетый прилично своему званию.
Если умирает отец или мать и оставляет дочерей, не выданных замуж, то последние расплетают косу, как делается это на свадьбе, и идут так за гробом, чтобы дать возможность родителям видеть дочь в брачном одеянии.
Покойника обыкновенно провожают с особенными определенными плачами; но существовал обычай, правда не повсеместно, не плакать над умершим, а веселиться, петь песни и играть на свирели. Такой обычай, по рассказу одной старухи, существовал в селе Подвысоком, Киевской губ., Уманского уезда. Как ни странен этот обычай, но он коренится в древнерусской тризне, празднестве над умершим, состоящем в военных играх, пиршестве и веселии.
(Заметка Хр. Ящуржинского из журнала "Киевская старина", 1890 г.)
