Проводы Масленицы (похороны, масленичный поезд) — обрядовое действие, совершавшееся в последний день праздника.
В ХIХ — начале ХХ вв. проводы Масленицы были отмечены исследователями во всех губерниях России. Однако на различных территориях ритуал этот имел значительные отличия. В одних местностях он бытовал в форме сожжения масленичного чучела, в других — в виде проводов-похорон .
В северных, центральных и поволжских губерний, таких как: Архангельская, Вологодская, Петербургская, Ярославская, Владимирская, Тверская, Нижегородская и др. Масленица в последний день праздника подвергалась ритуальному уничтожению огнем — сожжению на специальном костре.
Символ праздника участники масленичного поезда привозили или приносили насаженным на шест сразу после гуляния и объезда деревни, ближе к сумеркам. При этом все сопровождавшие громко пели, смеялись и кричали. Масленичный поезд насчитывал в иных местах несколько сот лошадей. Участники процессии часто обряжались в соломенные колпаки и кафтаны, которые так же бросали позднее в костер. Масленица в этом поезде могла иметь различные воплощения: соломенной или деревянной куклы; снопа с нарисованным лицом, надетого на жердь; сосновой или еловой ветки, украшенной лентами, платками и бубенцами или живого, выбранного для этого человека в определенном одеянии.
В сожжении масленичной куклы принимало обязательное участие все население данного села или деревни, но главным исполнителем ритуала являлась молодежь. С привезенных украшенных веток девушки снимали перед сожжением платки и лоскуты ткани, которые выполняли, вероятно, ту же функцию, что и повешенные на надгробия поминальные полотенца, отвязывали бубенцы, по крестьянским представлениям, отпугивавшие своим звоном злых духов и привлекавшие внимание умерших предков.
Все это действие сопровождалось жалобной песней:
"Шли, пошли солдатушки из-за Дона,
Несли ружья заряжены,
Пускали пожар по дубраве,
Все елки, сосенки погорели,
И сама масленица опалилась…"
(Максимов С.В.,1986, стр. 289)
После этого парни поджигали костер. Действие это обставляли со всей возможной торжественностью. В костры бросали блины, лепешки, яйца — предметы издавна имевшие отношение к ритуальной погребальной трапезе.
После того как основной огонь в костре прогорал, парни, девушки и дети начинали прыгать через тлеющие головешки. На Алтае молодежь скакала по ним на вершнях, ездила верхом или на дровнях с загнутыми вверх оглоблями, стараясь при этом разбрызгивать вокруг как можно больше искр.
Прощаясь с масленичным весельем они в это время пели специальную песню:
"Гори, гори , Масленица, Семионова племянница, пройдет семь недель, придет светлый день, будут пасхи носить, будут яйца красить."
( Громыко М.М.,1986, стр.257.)
"Прощай, Масленица,
Пересмешница.
Тырь, тырь, монастырь!
Ты лежи, лежи, старуха,
На осиновых дровах,
Три полена в головах.
Ура!!!"
(Соколова В.К., 1979, стр. 63.)
Парни и девушки катались по снегу и валялись в нем около костра. Угли старались разбить как можно мельче и далеко раскидать вокруг, веря, что под их жаром снег быстрее растает, земля прогреется и приготовится принять в себя семена нового урожая. Когда костер окончательно затухал, девушки перешагивали через пепел и уходили в деревню. Угли и пепел, оставшиеся от него, следуя традиции аграрной магии, зарывали в снег.
Уничтожению и сжиганию иногда подвергалось не только воплощение самой Масленицы. В Пермской губернии чучело разрывали и разбрасывали, но обязательные принадлежности масленичного поезда — сани, помост, трон, балдахин, лодки разрушали, а затем сжигали в костре, символизируя этим уничтожение всего старого, отжившего и расчищая таким образом дорогу для нового состояния мира — пробуждающейся от зимней спячки к возрождению природе.
В Вологодской губернии дети бегали по деревне с горящими "помозками"- накрученными на палки пучками соломы или пакли или возили на санках — дровешках горящие веники-голяки, которые оттаскивали догорать на околицу к лесу. В некоторых казачьих поселениях Алтая парни и молодые мужчины с насаженными на шесты зажженными вениками ходили всю последнюю праздничную ночь.
В знак расставания с Масленицей во многих местах с высокого места или берега реки сбрасывали или скатывали горящее тележное колесо, разбрасывавшее вокруг себя снопы искр.
В южнорусских, среднерусских, западных и ряде поволжских губерний, таких как Калужская, Рязанская, Владимирская, Тверская, Костромская, Псковская, Новгородская, Саратовская, Пензенская, Симбирская, Самарская, Вятская и пр., большее распространение получили проводы-похороны Масленицы.
В разных губерниях обряд этот проводился не одинаково, но общим для всех было театрализованное действие с привлечением большого количества участников обоего пола различных возрастных категорий, включавшее всех жителей деревни.
К наиболее архаичным, вероятно, следует отнести такие обряды проводов, при которых на первый план выступали действия участников, носившие явную эротическую окраску. В Онежском у. Архангельской губ. в последний день праздника по селу таскали поставленную на старые дровни шлюпку в которой лежал заголенный сзади вымазанный суриком мужик. На р. Тавде распорядители проводов — Масленица и Воевода, совершали после объезда деревни пародию на очистительный от напастий обряд. Они раздевались до гола и в присутствии всех собравшихся зрителей имитировали своими движениями мытье в бане. В других местностях ,,король" праздника иногда произносил положенные ему по чину торжественные речи на морозе в полностью обнаженном виде или кривляясь оголял при всех ,,срамные" части тела. Такие действия во всякое другое время года, кроме масленичной недели, считались невозможными и неприличными. Особенного внимания заслуживал и тот факт, что этими исполнителями являлись как правило степенные уважаемые в деревне люди, бывшие хорошими знахарями, знатоками традиций и ритуала праздника.
Во Владимирской, Калужской, Пензенской, Саратовской и др. губерниях в конце ХlХ в. проводы носили характер пародируемой похоронной процессии. Главными ее участниками являлись незамужние девушки или парни исполнявшие различные роли. Некоторые из них изображали ,,похоронщиков" и несли по деревне на плечах или накинутых на них полотенцах в корыте, деревянной люльке, носилках или в специально сохраняемом в избе в течение года прямоугольном деревянном ящике-гробе наряженное в женскую одежду соломенное чучело Масленицы. Одна из девушек, облаченная в ситцевую ризу, с подвязанной бородой из очесов пеньки или шерсти изображала в процессии "попа", но эту роль мог исполнять и мужчина. "Поп" шел за несущими, размахивая импровизированным "кадилом" в виде половника, помазка от блинов, конфорки от самовара или старого лаптя, привязанных на веревку. Его сопровождали "дьякон" с "дьячком ". Замыкала шествие группа притворно плачущих "по хорошему покойничку с ногами, и с руками, и с телячьей головой" (Носова Г.А.,1975, с.58.) девушек и других зрителей, кричавших и смеявшихся, но при этом олицетворявших собой всех скорбящих о расставании с праздником. (В некоторых деревнях в роли Масленицы в этом действии мог выступать и живой человек, завернутый в белую простыню). Обойдя свою деревню, процессия часто направлялась в соседнюю, где ее участников уже ждали с угощением. Там выносили на улицу табурет и тарелку с блинами — "помянуть покойницу". "Поп" выпивал и закусывал, иногда попутно заходил угоститься и в гости к родне, а после этого ,,провожающие" возвращались в свою деревню.
Часто прощание с Масленицей приобретало образ масленичного поезда. Соломенное или деревянное чучело, или исполнявшего роль Масленицы человека помещали в сани, которые, часто, везли не лошади, а мужчины. Этот прощальный выезд имел в некоторых губерниях и специальные названия: круг или конец — в Тульской губ., околка — в Ярославской, обоз — в г. Нерехта Костромской губ..
Особенной пышностью и выразительностью отличались масленичные поезда в селах и городах Сибири. Действие проводов здесь разыгрывали по различным сценариям. В одних поселениях Приангарья во время них участники-мужчины имитировали привычные для крестьян сельскохозяйственные и подсобные работы: пахали и боронили снег, сеяли и жали хлеб, пряли пряжу, ловили рыбу. В других, во время обряда, они исполняли наряду с привычными действиями и вообще не свойственные им роли, разъезжая на санях: мяли в мялках лен, стирали в корыте белье, толкли в деревянной ступе угли, отбивали косы и пр. Главным смысловым значением подобной акции было очищение от влияния на жизнь крестьянского коллектива старого отжившего времени года и создание нового мира, что и выражалось в смешении основных жизненно для него важных повседневных занятий и включении их в сакральное действие.
