Загадка древнерусского бога Хорса: к истории вопроса

Изучение древнерусского язычества берёт своё начало ещё в XVIII веке. Разумеется, за этот немалый промежуток времени накоплен огромный материал, наши знания по сравнению с первыми опытами исследований в этой области возросли многократно.

Представления о древнерусском язычестве первых его исследователей сейчас, с высоты наших сегодняшних знаний, кажутся наивными, большинство их опровергается современной наукой. Однако есть, по крайней мере, одна теория, предложенная ещё в первой четверти XIX века, которая и по сей день остаётся главенствующей в отечественной науке. Речь идёт о той точке зрения, согласно которой имя древнерусского божества Хорса восходит к иранским языкам. Но что вынуждает нас обратиться к этой теме?

Выше уже было сказано, что наши знания о древнерусском язычестве за прошедшие десятилетия и даже века неизмеримо возросли. Это так, но в то же время эти знания всё равно продолжают оставаться мизерными. И меньше всего мы знаем о высшем уровне древнерусской мифологии – о её богах. Это относится ко всем известным нам божествам древней Руси, но некоторым из них повезло несколько больше, чем другим. Нам известно хоть что-то о Перуне, Велесе, Дажьбоге. О большинстве же других богов фактически ничего неизвестно, кроме их имени. Не является исключением из этого печального правила и Хорс, которому даже не нашлось места в солидной двухтомной энциклопедии «Мифы народов мира». А ведь в «Слове о полку Игореве» он назван «великим»! Хорс вовсе не был обделён вниманием учёных. Несмотря на то, что специально посвящённых ему работ почти не было (что и понятно, учитывая скудость источников), многие исследователи высказывали в своих трудах различные догадки по поводу природы и происхождения этого божества. В данном отношении Хорс явно опережает всех других богов древнерусского пантеона. Огромное количество самых разнообразных гипотез о сущности Хорса диктует необходимость обстоятельного историографического исследования в этой области. Но задачи этой статьи скромнее – проследить историю лишь одной (хотя и самой главной) линии объяснения происхождения и сущности бога Хорса. Мы имеем в виду весьма давнюю традицию возведения теонима Хорс к тому или иному языку иранской группы. Именно на этой теории строятся все самые известные гипотезы о природе Хорса, предполагающие его соотнесённость с солнцем и рождающие новую проблему – наличие в одном небольшом пантеоне сразу двух солярных божеств (Хорса и Дажьбога).

В 1821 году вышла статья видного историка и филолога той поры П.Г. Буткова «Нечто к Слову о полку Игореве». В ней он попытался объяснить этимологии богов, упоминаемых в этом произведении.

В частности, он писал:

«В речении Хръсови я не нахожу ни города Херсонеса, ни Хорса, бывшего, кажется, Славянским Фебом; но полагаю, что Хръсови по ошибке переписчиков поставлено вместо Днъпрови»[1]

Назвав Хорса «Славянским Фебом», П.Г. Бутков одним из первых соотнёс его с солнцем.

Мотивировал это предположение учёный следующим образом:

«Солнце по-персидски хуршит, по-осетински хур, хор; на Осетинском же языке хорошъ, хорсъ, хорсу значит ещё добро, хорошо»[2]

Впрочем, этот, сделанный мимоходом комментарий не привлёк в то время к себе должного внимания и был замечен лишь недавно[3].

Двадцать лет спустя после выхода статьи П.Г. Буткова, другой видный славист П.И. Прейс вновь обратился к иранским языкам в качестве подспорья для объяснения теонима Хорс.

«Слово Хорс… есть чуждое: оно заимствовано из Арийской ветви языков. Сюда принадлежит и ново-Персидское: Хор или Хур – солнце. Нельзя однако ж думать, чтобы слово Хорс взято было из сего диалекта»[4]

В итоге П.И. Прейс пришёл к выводу, что теоним заимствован из древнеперсидского языка[5].

Через несколько лет трактовку П.И. Прейса полностью поддержал другой известный славист И.И. Срезневский[6]. Солидарен с ними был и такой авторитетный учёный как О.М. Бодянский[7]. Мнение об иранских корнях этого теонима (и самого божества) с тех пор становятся общим местом большинства публикаций, касающихся этой темы.

Уже в 1846 году Н.И. Костомаров включил эту этимологию в состав своих лекций по славянской мифологии:

«Хорс объясняется из персидского языка: Корш или Коршид – значит солнце»[8]

Действительный член Общества истории и древностей российских при Московском университете протоиерей С. Сабинин в своём письме к О.М. Бодянскому в 1847 году писал:

«Я долго всматривался в Мифологию Славено-Русскую, давно видел в Хорсе божество-солнце, знал его Восточное происхождение…»[9]

В 1879 году выводы П.И. Прейса повторяет в своём труде известный историк и археолог И.Е. Забелин[10]. Исследователи той поры мало задавались вопросом как именно иранское слово, обозначающее солнце, попало на Русь и превратилось там в божество. Главным для них представлялось найти источник заимствования, исторические детали виделись второстепенными.

Показательно в этом отношении то, что И.Е. Забелин не пытается подтвердить эту этимологию ссылками на связи славян с иранскими племенами, но, напротив, под впечатлением от этой этимологии делает вывод о

«тесных связях и сношениях восточных славян с древнеперсидскими странами по Каспийскому морю и за Кавказом»[11]

Нельзя сказать, что иных версий по поводу происхождения теонима Хорс не было: в 1884 году вышла очень интересная книга А.С. Фаминцына «Божества древних славян», где автор отстаивал в корне отличную от вышеописанной точку зрения[12].

М.С. Грушевский в 1911 году писал:

«имя Хорса остаётся загадочным»[13], считал это слово тюркским[14]

Были и другие гипотезы на этот счёт, но сложившуюся научную традицию это уже не изменило.

Традиция эта перешла и в XХ век. Известный филолог, академик Ф.Е. Корш вновь вспомнил об иранских параллелях, указанных ещё П.И. Прейсом[15].

В 1918 году Е.Г. Кагаров писал:

«Почти с уверенностью можно сказать, что слово это [Хорс – А.Б.] – иранского происхождения»[16]

Несмотря на заметную для авторов первой четверти XX века осторожность в данном вопросе, А.А. Зализняк писал в 1962 году:

«Имя Хъrsъ считается несомненным заимствованием из иранского. Наиболее распространённым является возведение его к североиранской форме, соответствующей ав. hvarə хšaētəm, ср.-перс. хvaršēt, перс. xuršīt ‛сияющее солнце’»[17]

Не сомневался в иранском происхождении теонима и Р.О. Якобсон[18]. Отдавал определённую дань этой точке зрения (хотя и не без оговорок) академик Б.А. Рыбаков[19]. Убеждены в иранском происхождении Хорса и такие видные филологи, как академики В.В. Иванов и В.Н. Топоров[20]. Эта точка зрения распространилась и за рубежом.

Уже Л. Нидерле писал:

«Имя Хорс, или Хръсъ, не славянское и образовалось скорее всего из иранского и древнееврейского khoreš, khereś (пехлев. khoršed) – солнце»[21]

О позиции Р. Якобсона уже упоминалось. Позднее Г. Ловмянский назвал иранскую этимологию теонима Хорс «вполне возможной»[22]. Здесь приводятся имена только тех учёных, которые считаются наиболее видными специалистами в области славянской мифологии, истории (и/или языкознания) и которые имели собственное мнение по данному вопросу. Большинство же исследователей принимает данную трактовку как должное, считая её безусловно доказанной. Но так ли это?

Уже М. Фасмер осторожно намекал, что выведение слова Хорс из иранского

«не лишено фонетических трудностей»[23]

Но наиболее развёрнутой критике традиционную этимологию подверг известный иранист В.И. Абаев.

Он недоумевает – как из перс. xūršīd, xōršēd ‛солнце’ могло получиться Хорс, так как

«непонятно, почему персидскому š отвечает русское s. Группа rš для русского с давних пор вполне привычна как в оригинальных, так и заимствованных словах: ёрш, коршун, аршин и др. Из перс. xōršēd (если допустить отпадение конечного –ĕd) имели бы русск. хоршь, а не хорсъ»[24]

Непонятно В.И. Абаеву и то, каким образом персидское название солнца могло попасть в древнерусский, ибо его скифская форма

«если бы она существовала, звучала бы *хōraхsēd… Но из *хōraхsēd тоже не могло получиться русск. хорсъ»[25]

В итоге В.И. Абаев предложил свою этимологию теонима Хорс – из осетинского xorz/xwarz ‛добрый’,‛хороший’, бывшего, по его мнению, эпитетом некоего аланского божества, заимствованного русскими, причём этот эпитет был воспринят как собственное имя божества. Здесь В.И. Абаев развивает гипотезу С.П. Обнорского, предложившего подобную этимологию ещё в 1929 году[26]. Прямо скажем, в деле раскрытия сущности Хорса это предположение мало что даёт, но вот от серьёзной аргументированной критики традиционной этимологии нельзя было так просто отмахнуться. И замечания В.И. Абаева были услышаны. В.Н. Топоров в свою очередь подверг критике этимологию В.И. Абаева (и тоже довольно обстоятельно), но его доводов о сомнительности персидской этимологии так и не опроверг[27]. Вопрос об этимологии этого «многострадального» теонима на некоторое время повис в воздухе.

Новую попытку разобраться в этой проблеме предпринял М.А. Васильев[28]. Проанализировав вышеописанные недостатки ранее выдвинутых этимологий, он предложил новую остроумную гипотезу о заимствовании Хорса от сармато-алан, сменивших в южнорусских степях скифов. На основании немногих разрозненных данных он предположил первостепенное значение культа солнца в религии сармато-алан и реконструировал для их языка слово *xōrs/*xūrs как усечённую форму выражения «солнце-царь»[29]. Однако вызывает настороженность тот факт, что мы имеем дело с реконструкцией слова, а не самим этим словом. Более того, вспоминая об аланах, следует иметь в виду, что потомками алан являются осетины, к данным языка которых как раз и обращался В.И. Абаев, этимология которого, однако, не устроила М.А. Васильева.

Последний обратился к ингушскому языку:

«Важным доказательством [существования реконструируемого аланского *xōrs/*xūrs – А.Б.] является название женского головного убора у ингушей кур-харс (вариант: кур-хорс), которое расшифровывается исследователями как «гребень (или рог) Солнца»; харс, хорс «солнце» рассматривается как прямое заимствование из аланского в результате вайнахо-аланских исторических контактов»[30]

Подобная трактовка, однако, не является единственно возможной. В вышедшей недавно монографии Л.С. Клейна, посвящённой изучению древнерусского бога Перуна[31], также можно встретить апелляцию к ингушской и чеченской традициям, донёсшим до нас (по мнению автора) обрывки мифов об этом божестве. Как автор аргументирует возможность бытования славянских мифов на Кавказе? По его мнению, славяне могли прийти на Кавказ в составе хазарского войска, либо могли быть переселены в Кахетию в качестве пленных арабским полководцем Мерваном II, захватившим в 737 г. 20 тысяч семей «сакалибов»[32]. Эта гипотеза не оставляет места для сомнений по поводу направленности заимствования – Перун мог быть заимствован только вайнахами от славян, а никак не наоборот, соответственно можно предположить и заимствование вайнахами Хорса. Таким образом, концепция М.А. Васильева тоже не лишена слабых мест. К сожалению, это общий недостаток всех подобного рода гипотез, опирающихся главным образом на этимологический анализ теонимов. Уязвимость таких построений осознают и сами лингвисты (наверное, даже более ясно чем кто бы то ни было). При всём уважении к лингвистике, она представляется нам скорее вспомогательным инструментом мифолога, нежели основным.

Полностью оправданным выглядит замечание О.Н. Трубачёва:

«Спорность определённого (значительного) числа этимологий – не повод для скепсиса или иронического неверия, но лишь обычная ситуация для наук объясняющих (не описательных). А для нас это сигнал, что надо упорно искать дальше»[33]

Но искать нужно не только новые этимологии – сами по себе они вообще мало что дают для понимания конкретных функций и места того или иного божества в соответствующей мифологической системе, в лучшем случае лишь проливая свет на общую функциональную соотнесённость носителя анализируемого теонима. Если мы считаем Хорса солярным божеством, то требуется, прежде всего, рассмотреть способы изображения и функционирования этого вида божеств в других индоевропейских мифологических системах, а не исходить в решении этой проблемы из изначально данной (притом весьма спорной) этимологии, подгоняя под неё все наши построения.

И в этом отношении как нельзя более верным представляется высказывание другого замечательного лингвиста:

«… структурный анализ мифов и мифологических систем, …без сомнения откроет возможности более целостного и систематического подхода к религиям отдалённого прошлого»[34]

Но, к сожалению, метод структурного анализа мифов, предложенный К. Леви-Строссом, мало используется применительно к славянской мифологии. Интересные опыты такого рода, предпринятые ещё В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым[35], встречают порой вполне оправданную критику[36]. И всё же этот путь изучения славянских солярных божеств, на наш взгляд, является весьма перспективным.

Примечания

1. Бутков П. Нечто к Слову о полку Игореве // Вестник Европы. 1821. Ч. CXXI. № 21. С. 44.
2. Там же. С. 58 – 59, прим. 42.
3. Васильев М.А. Забытые страницы изучения древнерусского язычества в XIX веке // Славяноведение. 2000. № 2. С. 75 – 77.
4. Донесение П. Прейса, Г. Министру Народного Просвещения, из Праги, от 26 Декабря 1840 года // Журнал Министерства народного Просвещения. 1841. Ч. XXIX. С. 35.
5. Там же. С. 35 – 36.
6. Срезневский И. Об обожании солнца у древних славян // Журнал Министерства народного просвещения. 1846. Июль. Ч. LI. Отд. III. С. 50.
7. Бодянский О. Об одном прологе библиотеки Московской духовной типографии и тождестве славянских божеств Хорса и Даждьбога // Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских. 1846. № 2. С. 10 – 11. (Ссылка по Потебня А.А. О происхождении названий некоторых славянских языческих божеств // Славянский и балканский фольклор / Реконструкция древней славянской духовной культуры: источники и методы. М., 1989. С. 257).
8. Костомаров Н. Славянская мифология (Извлечение из лекций, читанных в университете Св. Владимира во второй половине 1846 года). Киев, 1847. С. 111.
9. Переписка по случаю статьи: об одном Прологе библиотеки Московской Духовной Типографии и о тождестве Славянских божеств, Хорса и Даждьбога (Ответ на ответ) // Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских. 1847. № 9. Отд. IV. С. 22.
10. Забелин И.Е. История русской жизни с древнейших времён. Ч. II. М., 1879. С. 291.
11. Забелин И.Е. Указ. соч. С. 291.
12. Фаминцын А.С. Божества древних славян. СПб., 1884. С. 199 – 202.
13. Грушевский М. Киевская Русь. Т. 1. СПб., 1911. С. 394.
14. Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914. С. 341.
15. Корш Ф.Е. Владимировы боги // (Пошана) Сборник Харьковского Историко-филологического Общества. Т. XVIII. Харьков, 1909. С. 53.
16. Кагаров Е.Г. Религия древних славян // Культурно-бытовые очерки по мировой истории. Серия А. Русская история. № 4. М., 1918. С. 29 – 30.
17. Зализняк А.А. Проблемы славяно-иранских языковых отношений древнейшего периода // Вопросы славянского языкознания. 1962. Вып. 6. С. 43.
18. Якобсон Р. Роль лингвистических показаний в сравнительной мифологии // VII международный конгресс антропологических и этнографических наук. Москва (3 – 10 августа 1964 г.). Т. V. М., 1970. С. 617.
19. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 2001. С. 419; Он же. Язычество древних славян. М., 2002. С. 417
20. Иванов В.В., Топоров В.Н. Хорс // Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М.,1995. С. 388. См. также: Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. 1. Первый век христианства на Руси. М., 1995. С. 512 – 513; Он же. Предистория литературы у славян: Опыт реконструкции (Введение к курсу истории славянских литератур). М., 1998. С. 107.
21. Нидерле Л. Славянские древности / Пер. с чешск. Т. Ковалёвой, М. Хазанова, ред. А.Л. Монгайта. – 2-е изд. М., 2001. С. 312.
22. Ловмянский Г. Религия славян и её упадок. СПб., 2003. С. 97.
23. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Т. 4 / Пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачёва. М., 1987. С. 267.
24. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и Запада. М., 1965. С. 115.
25. Там же.
26. Обнорский С.П. Прилагательное «хороший» и его производные в русском языке // Язык и литература. Т. 3. Л., 1929. С. 252, 254. (Стоит отметить, что о связи Хорса с прилагательным «хороший» (хотя и безотносительно к осетинскому Xorz) писал ещё И.Е. Забелин – Забелин И.Е. Указ. соч. С. 292; а к данным осетинского языка обращался Ф.Е. Корш – Корш Ф.Е. Указ. соч. С. 53).
27. Топоров В.Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор / Реконструкция древней славянской духовной культуры: Источники и методы. М., 1989. С. 38.
28. Васильев М.А. Боги Хорс и Семаргл восточнославянского язычества // Религии мира: История и современность. Ежегодник. 1987. М., 1989. Он же. Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческая реформа князя Владимира. М., 1999.
29. Васильев М.А. Боги Хорс и Семаргл восточнославянского язычества. С. 138 – 139.
30. Васильев М.А. Боги Хорс и Семаргл восточнославянского язычества. С. 138 – 139.
31. Клейн Л.С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. СПб., 2004.
32. Там же. С. 137 – 139, 391 – 392.
33. Трубачёв О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М., 1991. С. 48.
34. Якобсон Р. Указ. соч. С. 618 – 619.
35. Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965; Они же. Исследования в области славянских древностей. М., 1974; и др. работы.
36. См., например: Клейн Л.С. Указ. соч. С. 58 – 65.