Ещё Татищев заметил занятное явление, сейчас называемое «гибридными именами», характерное для славянской антропонимики: когда в двусложном имени один корень — славянский, а другой происходит из какого либо другого языка:
«Нѣкоторые Славяне по — два имена, по СвятцамЪ и Славянское во едино слагая дѣтей нарицали, яко ПетромирЪ, ПавлославЪ, АндреесвятЪ, Любомарїя и пр. но сїе не законЪ»
В «Славянском именослове» Морошкина можно встретить имя Мракмаксимъ, «Летопись попа Дуклянина» упоминает князей Петрислава и Павлимира, в древнепольском известно имя Jurgebog, в древнечешском — Petrumila, а на основе древненовгородской топонимики реконструируются имена * Андронѣгъ, * Андромѣръ и * Илигость. И сейчас такого рода имена встречаются у сербов (напр. Петрослав, Никослав), поляков (Julisław, Janisław), болгар (Михослав, Никослав). Короче, речь идёт о весьма распространённом явлении.
Это явление, по всей, видимости, восходит к ещё дохристианским временам, что видно из имени варяга Жьдьбернъ, известного из «Жития князя Владимира», где первый компонент восходит к славянскому глаголу жьдати, а второй — к германской основе bern-. Возможно, гибридным германо-славянским именем является имя русского купца Ингивладъ, известного из русско-византийского договора 945 г., но оно также может быть славянской адаптацией варяжского имени.
Особый интерес в связи с этим вопрос представляет имя Δαβραγέζας — так звали одного антского военачальника второй половины шестого века на византийской службе. Чаще всего его имя толкуют как * dabragastə > * dobrogostъ, либо как * dabrajēzdə > * dobrojězdъ, но обе этимологии затруднительны: первая — потому что компонент * -gast- > * -gost- стабильно передавался греками как -γαστ-, но никогда как -γέζας-, вторая — потому что необходимое для неё произношение звуков, передаваемых через буквы <γ> и <ζ> как [j] и [zd] совершенно нехарактерно для греческого языка той эпохи. Скорее всего, во втором элементе следует видеть отбражение готского * gaiza ‘копьё’, которое обильно представлено в германской антропономике, но при этом со славянской монофтонгизацией дифтонгов. Это дало основание видеть некоторым лингвистам в первом компоненте готское * dapra- ‘крепкий’, что лично мне представляется маловероятным, потому что корень * dapra- хоть и присутствует в языке, но не используется как имяобразующий формант. По всей видимости, перед нами гибридское славяно-германское имя * dabragēzə, которое, сохранись бы оно до наших дней, выглядело бы как Доброзез.
Сходное образование мы видим в названии племени велегезитов (с которыми принято связывать фигурки из Велестино), др.-греч. Βελεγεζίται, где всё тот же корень * gaiz- > * gēz- объединён со славянским формантом * vele-. Таким образом, велегезиты («велезезичи») получили, подобно вятичам, радимичам или кривичам, своё наименование по имени некоего вождя, некогда объединившего их в одно племя. Эти данные позволяют удревнить явление гибридных имён у славян как минимум до шестого века, а также дополняют наши представления о степени влияния готов на ранних славян.
Говоря о гибридных именах, нельзя не упомянуть популярную теорию, согласно которой компонент * měr- ~ * mir- в таких именах как Бранимир, Владимир, Яромир, якобы восходит к готскому * mēr- ‘славный’ и лишь затем был реинтерпретирован славянами как связанный с миром. Конечно, теоретически в этой этимологии с точки зрения фонетики и истории нету ничего невозможного, но я не вижу в ней необходимости. Во-первых, славянское * mirъ известно также в форме * měrъ (ср. чешск. příměří ‘перемирие’), по всей видимости речь идёт об алломорфах; во-вторых значение «вселенная» нормально развивается из значения «отсутствие войны» через промежуточную стадию «крестьянская община», зафиксированную в ряде славянских языков и говоров, и не нуждается в том, чтобы быть калькой с латинского pax, поэтому древнеславянский * voldiměrъ вполне был «властителем вселенной», а не «властителем мирного времени», что кажется некоторым лингвистам неестественным для тех суровых времён.
