Иллюстрация Виктора Королькова
Не буду ходить вокруг да около и отвечу сразу: из статьи «Белорусские народные предания», написанной в XIX веке писателем-этнографом Павлом Михайлович Шпилевским под псевдонимом П. Древлянский.
Чем примечательна вышеупомянутая статья? Тем, что в ней вымышленные автором существа и сущности перемешались с реальными представителями белорусского фольклора.
Собственно, вот что написал в «Белорусских народных преданиях» господин Шпилевский-Древлянский:
Вази́ла – покровитель лошадей. Белорусцы представляют его в человеческом образе, с лошадиными ушами и копытами; в одежде, впрочем, человеческой, – для отличия от Кумельгана, который весь покрыт лошадиною шерстью. По понятию белорусцев, всякий хозяин имеет своего Вазилу, который заботится о размножении лошадей и предохраняет их от болезней и припадков. Вазила, говорят, большею частью живёт в хлевах лошадиных, но также всегда присутствует и на так называемых ночлегах, когда лошади пасутся большими табунами. На этих ночлегах особенно необходимо присутствие Вазилы как для предохранения лошадей от нападения волков и других хищных зверей, так – главное – для защищения их от ухищрений непримиримого врага его Кумельга́на. Вследствие такого поверья, Белорусские пастухи часто беззаботно проводят ночлег в гулянках или спят, вовсе не присматривая за вверенным им табуном хозяйским и предоставляя лошадей заботливости и бдительности Вазилы. Они обыкновенно вколачивают на месте ночлега огромный шест и втыкают на него костяк лошадиной головы, думая, что это символическое изображение Вазилы спасёт табун от всех могущих встретиться опасностей. Говорят даже, будто в случае нападения какого-нибудь зверя и даже Кумельгана на табун, лошади по какому-то инстинкту сбегаются на то место, где вколочен шест с головою Вазилы, и здесь находят себе спасение: потому что ни зверь, ни Кумельган не смеет подойти к этому месту. Белорусские хозяева до того уверены в покровительстве Вазилы, что часто оставляют лошадей своих на поле, ночью, одних без пастуха, думая, что Вазила будет пасти их. Вазила паведзе́ (Вазила будет водить, руководствовать), говорят обыкновенно в этом случае. Белорусцы особенно уважают Вазилу (отчего он, может быть, и называется – Вазила ) за то, что он, будто бы ночью, привозит на себе какую-то особенную траву и мешает её в корм лошадиный, от которой лошади крепнут и делаются сильными и рослыми. Не один белорусский хозяин часто уверяет другого, будто он находит траву эту в яслях и имеет её на всякий случай... Рассказывают также много случаев, что Вазила, будто бы найдя Кумельгана в хлеве, беспощадно его мучит, и что слышен бывает ужасный стук и топот, происходящий от драки Вазилы с Кумельганом. Вазила в большом уважении в Белоруссии, но он не везде известен под одним и тем же именем: где называют его Канькачо́м , где – Хле́вником , где – Табу́нником , а где – Ви́сусником . Поговорки: «Спабра́вся, як Вазила з Кумельганом» – Сцепился (т. е. дрался), как Вазила с Кумельганом; «Навази́вся без Вазилы» – Намучился без (помощи) Вазилы; «Ничавосяньки, бадай Вазила» – Ничего, лишь бы (был здесь) Вазила.
Иллюстрация Михаила Чернодедова
Иллюстрация Валентина Дельвесто
Иллюстрация Валерия Славука
Иллюстрация Владимира Аржевитина
О Кумельгане тот же источник сообщает следующее:
Кумельга́н – злой дух в виде человека и лошади. Белорусцы представляют его с человеческим туловищем, покрытым лошадиною шерстью, и такими же руками и ногами; с лошадиною головою и такими же копытами на руках и ногах, и верят, что он ходит иногда, как лошадь, на четвереньках, а иногда, подражая человеку, – на задних ногах. Кумельган, говорят они, как злой дух находится во враждебных отношениях с Вазилою. Назначение его – всегда пользоваться минутною неосмотрительностью Вазилы и тут же, по возможности, вредить намерениям своего врага: мучить, портить, ранить лошадей, подмешивать в их корм какое-нибудь ядовитое растение и т. п. Ещё хорошо, говорят, что Кумельган слаб; не то он мог бы передушить всех лошадей; к счастью, его силы не устоят против нескольких лошадей, и потому две или три лошади могут смело вступать с ним в бой. Зато Кумельган много выигрывает ловкою своею увёртливостью: забравшись в хлев (разумеется, во время отлучки Вазилы) ночью, он обыкновенно вспрыгивает поочерёдно на каждую лошадь, отделённую одна от другой перегородками, и всячески её давит, жмёт и корчит в три погибели до тех пор, пока, наконец, лошадь не выбьется из сил и не упадёт замертво; потом забирается в другое, третье стойло и т. д. и, таким образом, в продолжение ночи успевает замучить всех лошадей, несмотря на своё бессилие. Хозяева белорусские стараются подтвердить это своими наблюдениями: говорят, будто они сами слышали, как лошади иногда как-то дико ржут в хлеве и чуть не опрокидывают своих перегородок; но стоит только войти в хлев нескольким человекам, и Кумельгана как не бывало. Не менее вредным находят белорусцы Кумельгана и во время ночлегов лошадиных на полях. Кумельган, говорят, воспользовавшись отсутствием Вазилы и беспечностью пастухов, отводит из табуна по одной лошади в глубь леса и там мучит их так же, как и в хлеве. Кумельган также отводит жеребят от кобыл; но не мучит их, а оставляет на добычу хищным зверям. Причина, почему Кумельгану часто удаётся пробираться в табун лошадиный, не будучи никем замеченным, та, по словам белорусцев, что он совершенно похож на лошадь; к тому же он может принимать любой цвет шерсти и таким образом обманывает хозяев: принявши масть лошади какого-нибудь хозяина, он спокойно входит в хлев, не встречая со стороны хозяина никакого препятствия; иногда даже хозяин сам отпирает ему хлев, принимая его за свою лошадь. Слово Кумельган происходит от кумель, или камель, – нижняя часть туловища животных, задние ноги, лапы, или от кумельганиць – становитися на задние лапы. Отсюда Кумельган значит – животное, которое ходит на задних лапах. Поговорки: «Кумельган уна́дзився» – Кумельган начал пробираться в хлев, то есть пошёл падёж на лошадей; «Сабака служиць, як Кумельган» – собака стоит на задних лапах, как Кумельган; «А штоб на табе Кумельган езьдзив, а не добрые людзи» – пусть на тебе ездит Кумельган, а не добрые люди (ругательства погонщиков белорусских, когда лошадь дурно везёт).
Иллюстрация Михаила Чернодедова
Иллюстрация Артура Басака
Иллюстрация Валерия Славука
У Шпилевского-Древлянского вазилу позаимствовал легендарный собиратель сказок Александр Николаевич Афанасьев и включил в свои знаменитые «Поэтические воззрения славян на природу»:
Вазила (от глагола возить) есть дух – покровитель лошадей; его представляют в человеческом образе, но с конскими ушами и копытами. Всякий домохозяин имеет своего вазилу, который живёт в конюшне (сарае), заботится, чтоб водились лошади, оберегает их от болезней, а когда они ходят в табуне – удаляет от них хищного зверя.
А у Афанасьева эстафету переняли угадайте кто, мои дорогие и уважаемые постоянные читатели? Правильно, Елена Грушко и Юрий Медведева со своими «Русскими легендами и преданиями».
Авторы-составители скармливают непритязательной аудитории якобы старинную легенду, которую назвали «Добрый и злой»:
Как-то раз один злой дворовый дух вазила позавидовал своему соседу, доброму: у того и коровы сыты, и у лошади шерсть лоснится. А добрый вазила был своему хозяину сильно предан и за хозяйским добром смотрел в оба глаза, даже сам воду в конюшню по ночам возил.Тогда злой вазила провертел дыру в чане.Привёз добряк чан на реку к проруби – в полночь, как водится, – лил, лил в него воду, всё ждал, когда она сравняется с краями, да так и не дождался: настал рассвет, ударил мороз – и вазила наш примёрз к чану сосулькой.Но была та сосулька не простая, а напоминала маленького сгорбленного человечка в шерсти и с лошадиными ногами.И лишь когда грянула оттепель и сосулька растаяла, смог, наконец, добрый вазила высвободиться из ледяного плена.И уж тогда-то злому вазиле не поздоровилось!
Вазилу Грушко-Медведев характеризуют так:
Вазила – дух-покровитель лошадей, подобие дворового.Вазилы бывают злыми и добрыми, ссорятся между собой, мирятся, а случается, враждуют не на жизнь, а на смерть. По представлениям белорусов, они выглядят как люди, но с конскими ушами и копытами. Вазила живёт на конюшне, всячески заботится о лошадях, оберегает их от болезней, а когда они на выпасе, в табуне, – от хищного зверя.
Профессиональные исследователи славянской старины обоснованно считают вазилу авторским вымыслом Шпилевского.
Специалист по традиционной славянской культуре Елена Евгеньевна Левкиевская (жду традиционного комментария от нашего подписчика!) в своей работе «Механизмы создания мифологических фантомов в „Белорусских народных преданиях“ П. Древлянского» сообщает:
Как видно из приведённых выше материалов, большинство имён из «пантеона» Древлянского принадлежат реальному белорусскому языку. Однако лексические источники для ряда «персонажей» Древлянского нам найти пока не удалось, а для некоторых из них, вероятно, и не удастся. Сюда относятся Вазила, Жыцень, Ваструха, Любмель, Цеця, Бордзя, Кумельган, Яркун, Гарцуки. Можно предположить, что конструируя мифологические образы, Древлянский не отказал себе в удовольствии «сконструировать» и названия для некоторых из них по ассоциации с реальными словами (ср.: Ваструха и острый, Вазила и возить, Жыцень и жито, Бордзя и борзый, Яркун и ярый, Гарцуки и гарцевать, Любмел и любить).
