Я – странный язычник. Так сказала она из моих бывших. (Недавно вспомнил эту фразу, общаясь с нашим подписчиком и моим товарищем Эдвардом по случаю того, что он скинул мне ссылку на интернет-радио, а я «залип» под григорианские песнопения.) Прозвучало сие по случаю того, что я, идентифицируя себя в качестве славянского язычника, имею обыкновение встречать вечер шестого января праздничным ужином.
Я ж, дескать, на Перуна и Велеса «завязан», а тут Рождество Христово...
Собственно, рассказываю о своём отношении к означенному празднику.
Рождество было принято отмечать в моей семье как неотъемлемую часть новогодних праздников, как продолжение Нового года, разместившееся между, собственно, самим Новым годом и Старым Новым годом, готовить что-нибудь вкусненькое и класть подарок в тапочек под ёлочку.
Следовательно, Рождество для меня в детстве имело привязку вовсе не к Христу, а к Деду Морозу.
А ещё знаете, с чем у меня ассоциируется сей праздник в первую очередь?
Нет, не с церквями, службами и младенцем Иешуа.
С «Ночью перед Рождеством» обожаемого мною Николая Васильевича Гоголя. С колядками. С исполнением сокровенного желания.
(Мне, кстати, в детстве жалко было чёрта – что стоило ему улизнуть от Вакулы, если он мог уменьшиться до такого состояния, чтобы уместиться незаметно в кармане, ан нет – не бросил кузнеца. Душу рогатому, конечно, отписывать не след, но доброе слово сказать-то можно было?)
А ещё мама водила маленького меня колядовать к соседям. Я пересказывал заученную колядку, за что получал от стариков денежку и вкусняшек.
Так что Рождество для меня – колядки, атмосфера какой-то заветной ночи, проделки нечистого, с которого, если не оробеть, можно стребовать исполнение заветного желания, ёлка и Дед Мороз.
(И это я не пускаюсь в анализ связи Рождества с праздником зимнего солнцестояния, между прочим! Пересказываю только те представления о празднике, что сложились лично у меня в пору моего малолетства.)
Так что вовсе я не странный язычник. Язычество (или политеизм), к слову, не предполагает отторжение других религий или априори враждебного к ним отношения хотя бы потому, что признаёт существование не одного-единственного божества, а нескольких или даже многих (в отличие от монотеизма, где бог один, а все, кто в это не верит, подлежат преследованию в той или иной форме).
Иллюстрации В. А. Королькова к «Ночи перед Рождеством» Н. В. Гоголя
